Порою блажь великая - Кизи Кен Элтон (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
И фитиль выгорел, и лес расстался с недолгим затишьем.
И тяжкое, пропитанное дождем дыхание ветра наваливалось с реки, сминая папоротники и чернику; и «идешь по жизни ты — так цель узри…», и Хэнк чувствует, как воздух над головой набухает этим ветром, вбирает его в себя; пила, только что откусившая толстую ветку поваленной ели, взрыкивает от своей свободы, Хэнк поднимает взгляд, хмурится еще до того, как услышал! очумелый скрежет коры, он оборачивается к бревну как раз вовремя, чтоб узреть ослепительный желто-белый оскал клыков щерящихся из мшистых губ пасть скрежещет злостью на его пилу выхватывает из рук яростно сплевывает машина визжит от ужаса норовя зарыться в землю спасаясь от мстительного леса за спиной старого Генри, который бросает свой домкрат Ё! когда на него накатывает вал грязи и хвои как черный черт! дождь и пусть глаза мои не те что бывалоча миг чтоб соскочить по склону где Джо Бен слышит вопль металла за занавесью папоротников но когда нет сомнения в сердце где Хэнк? резко оборачивается, бросив свое бревно, видит, направляет меня, и наставляет, и все что я хочу, чтоб было тихо и мирно, как во сне с восьми до пяти, и ни тревог, ни забот о том… как бревно стоймя всей массой обрушивается на Генри РУКА БОЖЕ здоровая черт БОЖЕ БОЖЕ оставь старому ниггеру хоть немножко руки чтоб засадить домкрат! неловко помахивает и через миг исчезает в оскале клыков и бревно скачет танцует по косогору будто ублюдочный дрын решил встать и поискать свой пень! зеленым кулаком прихлопывает Хэнка в плечо пляшет будто эта блядь ублюдочная озверела от своей смертушки спрыгивает отхватывает старику руку сшибает меня с ног надрывается «Джо! Джоби!» последний из нас и руки его раздвигают папоротник и затупленный белый круг скалится щерится разрастается над глинистой канавой ууп! взметнулся в отчаянном заднем сальто над папоротниками, над берегом, и не то чтоб по-настоящему испугался, ужаснулся, или вроде того, просто легкий, точно грязь на башмаках обернулась крылышками… и висит в воздухе над берегом какое-то мгновение… чертик из табакерки на пружинке… выпрыгивает Oп! из своей табакерки и катится кубарем через кустарник… на лицо нахлестывает краснота стариковской руки сломана грабля до самой блядской косточки разодрана… зависает, подпружиненный Оп! на секунду уродливая гоблинская физиономия красна и по-прежнему весело ухмыляется все о'кей Хэнкус о'кей и можешь не думать мать твою что эта ветка которую срезал натворила бы и падает и шлепается на глинистый берег если бы только Берегись! не этот домкрат Берегись! не волнуйся Хэнкус лицо такое же красное как стариковская БОЖЕ блядина, оставь мне хоть что-то чтоб драться с РУКА БОЖЕ моя здоровая РУКА Берегись! только не волнуйся, Хэнкус никогда не сомневайся шлепается утыкается в грязный берег прямо у тропинки БЕРЕГИСЬ, ДЖОБИ плюхается, качается, помахивает, будто беглое бревно прощается с поддомкраченным собратом, валится набок СЗАДИ спиной в воду по-прежнему уверенный и беспечный наполовину в реке почти что прихлопнуло «почти» не в счет бревно, поперек ног, обеих, и замирает.
И снова — рядом больше чем безмолвие: радио; дождик пыхтит в хвое, река смакует берега… Хэнк перекатился в папоротники, вскочил, ошеломленный ударом — ждет — в спину. Все успокоилось — ждет — все кристально, осело мертвящей, беззвучной безмятежностью, будто камень грез в перстне грез. «Шагаешь ты по жизни — так лучше в корень зри» (Только это были не грезы, не сон, но лишь кристаллизованная безмятежность. Ибо разум мой был ясен, так ясен и быстр, что обогнал время. Время наступит через минуту; время, наступит, через минуту…) Эта мысль стучала и стучала негромким эхом. «Скажу: смотри на пончик, на дырку не смотри». (Через минуту, через минуту. Я спал. Я проснулся, но время еще не настало, не началось. Через минуту эта ветка рухнет, эти утки, замерзшие в воздухе, полетят дальше, и из руки старика хлынет кровь, а я заору во всю глотку. Через минуту. Если я и могу сорваться с тормозов — это самое будет через минуту).
— Джо! — (через минуту я) — Джоби! Держись, я иду!
Он съехал по желобу в жирном глиноземе, перемахнул через кусты на берег и увидел Джо Бена, сидящего по плечи в воде, и смотрелось, будто он баюкает бревно на коленях. Прижался жилистой спиной к крутому берегу и улыбался вдаль, через реку, горам. Его подбородок покоился на коре, без видимой муки.
— Ой-ой-ой, похоже, она в меня крепко втюрилась, эта девочка, а? — Он негромко засмеялся, на удивление безмятежный. Как и я тогда… подумал Хэнк: для Джоби время еще не началось. Он еще не понял, в какой беде…
— Хреново тебе, Джоби?
— Да вроде не так уж хреново. Она плюхнулась мне на ноги, но подо мной мягкая глина. И похоже, ничего не сломано. Даже радио не разбилось. — Он подкрутил настройку; и Бёрл Айвз завибрировал над рекой:
И был между ними — ждут вместе — момент странной истины, пока они не заговорили вновь.
Затем… Хэнк вскочил на ноги.
— Держись! — сказал он. — Сбегаю за пилой.
— Как старик? Я слышал, как он орал.
— Бревно всмятку отдавило ему руку. Вырубился. Побежал я за пилой.
— Пойди займись им, Хэнк. Мне не больно. Обо мне не морочься. Помнишь, что я тебе говорил? Мне нагадали, что доживу до восьмидесяти и будет у меня двадцать пять ребятишек. Займись стариком, потом пилить будешь. И береги себя.
— Себя? — Нет, послушайте этого чокнутого! — У него пятеро мал мала меньше, а он мне говорит поберечься. Ну ты даешь! — высказал я ему и побежал вверх по склону. Когда добрался до Генри — задыхался так, что едва не сдох. — Фьюууу… Сурово! — Я приказал себе расслабиться, убеждал, что мы хоть попали в переплет — но выкрутимся. Расслабиться и успокоиться — как Джо. Заставил легкие вдохнуть глубоко и медленно, попытался унять дрожь в руках. — Ну и дела твои, господи… — Легче, легче, тише — криком горю не поможешь. Тише…
В голове его звенело, сердце вырывалось из груди, а он все пытался — выжидал — отогнать прочь глупые мысли. Особенно — панические глупые мысли.
На кургане из хвои и земли возлежал старик, будто разбившаяся чайка. Я встал на колени и осмотрел сломанную руку. Что ж… на вид паршиво, но кровь лила не так уж сильно. Я достал платок из кармана, перетянул руку у плеча, и кровь почти остановилась. Этого хватит, чтоб дотащить его до пикапа наверху. Да, работенка будет — наверх его переть. Но, может, у Джоби ноги в порядке, и мы соорудим носилки и вдвоем его потащим. Вот только бревно это распилю, сдвину. «Это бревно». Через минуту я спущусь и распилю его — «но это бревно!» Через минуту я — «Это бревно на Джо… в воде!»
Хэнк вздернул голову. Сердце стучало взбесившимся телеграфом. Сообщение кристаллизировало все — дождался — перед его глазами, снова: Вот почему я не мог расслабиться! Я знал, еще там, внизу. Я знал. Как знал, что будет беда, еще до того, как это бревно взмыло в воздух. Как знал ночью совершенно точно, что… О господи, это бревно, оно так лежит!
Зарычав, он схватил бензопилу и снова бросился по пропаханному в глиноземе желобу, уклоняясь от ветвей и перепрыгивая через папоротники, к берегу, где лежал беспомощно Джо Бен…
