Голубятня на желтой поляне (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
Но Фаддейка полез:
— Он твой жених, что ли?
Юля скорбно сказала:
— Нахал. Иди, я тебе ухи надеру.
— Пожалуйста… — Фаддейка хихикнул. — Если твоей страдающей душе будет легче от этого…
Он подошел, сел на край топчана, подставил тонкое розовое ухо с чешуйками облезающей кожи.
Юля засмеялась:
— Сперва пыль с них отряхни… Ох и дурень ты, Фаддейка.
— Я же еще и дурень!
— А кто? Я!
— А может, я?.. У всех девушек бывают женихи, и все почему-то делают из этого секрет. Смех, да и только.
Юля вдруг сказала с перепадом в голосе и настроении:
— Ох, Фаддейка, я секрета не делаю, просто это для меня самой секрет. Мы про такое с ним никогда не говорили.
Но она сказала неправду. Про такое говорили. Юрка говорил. Еще в девятом классе, весной. Он пришел к ней после футбольной свалки, которую сам деловито организовал с пятиклассниками на покрытом грязью и талым снегом пустыре. Штаны его были мятые и перемазанные, а старый школьный пиджак лопнул под мышкой.
— Зашей, — сказал Юрка.
Юля зашивала и пилила его за то, что такая верзила, а все как маленький. Он и в самом деле вел себя иногда, как первоклассник: прорезалась в нем этакая октябрятская дурашливость. Но чаще было наоборот — рассуждал Юрка обстоятельно и умудренно. Тоже сверх меры.
Сейчас, из коридора, где Юрка чистил штаны, донеслось:
— Не скрипи, не жена еще.
— Че-го? — изумилась Юля. — Что значит «еще»?
— То и значит. Вот выйдешь замуж, тогда и ворчи.
— Это за кого я выйду? За тебя, что ли?
— А за кого же? — отозвался он хладнокровно.
Юля так и не поняла: настоящая это серьезность или скрытое издевательство. Он умел, Юрочка, под наивной невозмутимостью спрятать жало.
В любом случае Юркины слова были достойны всяческого негодования, и это негодование Юля бурно излила на нечесаную голову самозваного жениха и даже бросила в него через дверь тапочкой. Юрка снисходительно увернулся и проговорил, отряхивая брюки:
— Дак я не понимаю: чего ты бесишься-то? Я думал, это дело решенное.
— Что решенное, идиот?!
— Что мы в конце концов распишемся. — Он нагнул голову под второй свистнувшей тапочкой и пожал плечами: — Ты же сама никогда не спорила, если говорили «жених и невеста».
— Кто нам говорил такое?! Когда?!
— В седьмом классе еще…
— Не было такого ни разу!
— Было. За что я, по-твоему, Андрюхе Пылину шею мылил?
— Ты? Мылил? О, господи…
— Ну, значит, ты не помнишь, — миролюбиво разъяснил Юрка. — Было такое один раз… А может, ты и не знала.
— Дурень. Это же еще детство было. Мы тогда только познакомились.
…"Познакомились" — это неточное слово. Учились вместе они с четвертого класса. Но были друг для друга — что есть, что нет. Чем он мог быть интересен девчонке, этот неразговорчивый тощий мальчишка — нестриженый, в потертых на коленях штанах, с исцарапанными и перемазанными краской запястьями, которые торчали из слишком коротких рукавов?
Впрочем, и Юля большой популярностью в классе не пользовалась. Тем более что в замшевых курточках в школу не ходила, в музыкальных записях не разбиралась, хотя отец и подарил ей на день рождения японскую «коробочку» знаменитой фирмы «Сони». Прозвище Спица в глаза Юле никто не говорил (за это можно было и плюху схлопотать), но за спиной кличка порой шелестела и не отлипала от Юли все годы.
Однажды в октябре, в седьмом классе это было, Юля дежурила в кабинете литературы. Она вытирала пыль на книжных полках и услышала разговор, который вела с несколькими девчонками первая красавица класса Настенька Прокушина. Речь шла о ее, Настином, дне рождения, обсуждался список гостей.
— Надо и Спицу позвать, — предложила Настенькина адъютантша Светка Терещенко. Юлю девчонки не видели, ее закрывал стеллаж.
Анастасия Прокушина томно сказала:
— Девочки, мне не жалко, но она танцует, как отравленный страус. Что она будет у нас делать?
— На кухне поможет, — ехидно предложил кто-то. — А не позвать все-таки неудобно.
Светка добавила:
— У нее папа сама знаешь кто. Небось раскошелится на такой подарочек, что ахнешь…
Юля, помахивая тряпкой, вышла из-за стеллажа.
— Можно просчитаться, — сообщила она обалдевшим девчонкам. — У папы служебные неприятности, его могут понизить в должности, тут уж будет не до подарочка… Так что я лучше в кино завтра схожу. Расходов всего полтинник на две серии, а смотреть на Клаудию Кардинале все-таки приятнее, чем на вас.
Анастасия обрела самообладание быстро. Ласково пропела:
— Юлечке хорошо. На любое кино «детям до шестнадцати» можно без паспорта.
— На «Мушкетеров» всех пускают, — хладнокровно отозвалась Юля. — Не всем, правда, это понятно: ни машин, ни красавцев в джинсах…
— И с кем это ты пойдешь? — ехидно поинтересовалась Светка.
— Да уж не с твоим Коленькой Каплуновым из восьмого "В".
— Он с тобой и сам не пойдет. У него каблуков таких не найдется, чтобы тебе хоть до плеча достать…
— Вот именно, — отрезала Юля и неожиданно сказала: — Шумов, пошли завтра на «Мушкетеров».
Юрка вытирал доску. Он был настолько «из других сфер», что девчонки при нем обсуждали свои дела не стесняясь.
Интересно, что Юрка не удивился. Согласился неторопливо и спокойно:
— Завтра? Ну, давай…
— Два сапога — пара, — хмыкнула Светка.
— Две оглобли — упряжка, — со вздохом уточнила Анастасия.
А юркая и ехидная Танька Бортник довела характеристику до точки:
— Два столба — виселица.
— Пять куриц — суп с потрохами, — сообщила в ответ Юля и секунду размышляла, не пустить ли в Таньку тряпкой, но решила быть выше мелочей и гордо ушла из класса.
О разговоре с Юркой Юля забыла, тем более что завтра ей полагалось идти на занятия в турсекцию Дворца пионеров. И она удивилась, когда Юрка подошел на следующей перемене и деловито спросил:
— Дак насчет кино-то как?
Ей сказать бы сразу: ерунда, мол, это я пошутила. А она с чего-то растерялась и хмуро брякнула:
— Договорились же. Давай на четыре часа.
— Давай. Только ты билеты возьми сама, заранее. А то я смогу лишь к самому началу прийти, не раньше.
Тогда Юля рассердилась. То есть не очень даже рассердилась, а удивилась такому нахальству. И оскорбленно сказала:
— Балда! Его девочка в кино приглашает, а он: купи билеты!
С Юрки ее оскорбленность — как с гуся вода. Он объяснил вразумительно:
— Девочка должна понимать, что у меня завтра дел дома вот столько, — он чиркнул ладонью по тощему длинному горлу.
И Юля, вместо того чтобы оскорбиться снова, вдруг согласилась:
— Ладно уж, раз ты такой занятой…
…Если бы она знала! Он появился у кино «Якорь», где шли старые «Мушкетеры», за две минуты до начала. И не один, а с двухлетней закутанной девчонкой, которая цеплялась за его штанину и смотрела снизу вверх преданными глазами-пуговками.
— Это что? — изумленно выдохнула Юля.
— Не что, а кто, — уточнил Юрка. — Маргарита.
— Зачем?
— А с кем я ее оставлю? Ясли на карантине, Ксенька вторую неделю в больнице с воспалением, мать мотается между больницей и работой…
Дребезжал уже второй звонок.
— Идем, — ледяным тоном произнесла Юля.
Маргариту пустили, конечно, без билета. Места были недалеко от края, Юрка сказал:
— Давай я ближе к проходу сяду. Две серии без перерыва, она все равно запросится…
Юля мысленно застонала и уставилась на экран, где еще ничего не было.
Маргарита оказалась покладистой девчонкой, не возилась и не хныкала, добросовестно таращилась на машущих шпагами мушкетеров и гвардейцев. Но в начале второй серии она в самом деле беспокойно забормотала Юрке в ухо. Что-то шепотом объясняя соседям-зрителям, Юрка выбрался из ряда, а через пять минут так же вернулся. Грузной тете, которая сердито шипела и не хотела подобрать ноги, Юрка внушительно сказал:
— У самой, видать, маленьких не было. Ребенок разве виноват?
