Пока мы не встретимся вновь - Крэнц Джудит (лучшие книги онлайн txt) 📗
— В какое-то место, которое называется Санта-Паула. Мистер Хемптон сказал, что это — хорошее место для учебы: не очень оживленное и не очень большое.
— Ладно. — Фредди побежала в свою комнату, прыгая через две ступеньки, и сняла дорожный костюм. Не прошло и нескольких минут, как Фредди, наскоро приняв душ, мокрая, с влажными волосами, быстро натянула джинсы, старую вылинявшую рубашку и туфли на резиновой подошве. Она гнала автомобиль по долине Сан-Фернандо в Санта-Паулу. Ей хотелось одного — вернуть Энни. «Этот ублюдок решил испортить ей ребенка!» — думала Фредди. О Господи, сама она дождалась, пока ей исполнилось пятнадцать, и только тогда начала учиться летать, а Джок Хемптон давал уроки ребенку, которому нет и десяти. А ведь Джок никогда в жизни не летал на учебном самолете. Какой же псих согласился на это, пусть даже Энни упрашивала его!
Доехав до маленького, хорошо знакомого аэродрома, Фредди бросилась к будке управляющего, расположенной рядом с главным зданием.
— Вы не видели высокого блондина с маленькой темноволосой девочкой?
— Конечно, видел. Сейчас они в воздухе на «Пайпер Кабе», Они приземлялись, чтобы перекусить, и поднялись снова.
— Они не сказали, когда вернутся?
— Я не разговаривал с ними. Спросите у девушки в кафе, может, она знает?
Фредди выскочила из будки и побежала в большой деревянный дом.
— Вы имеете в виду Джока с Энни? Они, как всегда, поели шоколадного торта с молоком и снова сели в самолет, — сказала девушка. — Энни такая умная и милая девочка. Мне показалось, она слишком мала, чтобы учить ее летать… но теперь дети начинают с каждым годом все раньше. Вы хотите чего-нибудь?
— Ничего! Я просто подожду.
Фредди вышла из кафе. Она внимательно и нетерпеливо вглядывалась в небо. Чуть в стороне от единственной здесь взлетной полосы находилось глубокое, почти высохшее русло реки, а на дальнем берегу — хорошо знакомая ей роща из серо-зеленых деревьев: эвкалипты, сосны, дубы — исконно калифорнийские деревья. Стоя как часовые, они чуть шевелились от ветра в тот день, когда она совершала свой первый полет с Маком, и тогда, когда впервые увидела Тихий океан с воздуха, решившись лететь самостоятельно. Фредди опустилась на сухую траву у кромки взлетной полосы, откуда доносился запах бензина, и стала ждать.
Полчаса просидела она, скрестив ноги, под лучами ноябрьского солнца. Теперь темнеет раньше, подумала Фредди. Меньше чем через два месяца наступит самый короткий день в году. Зато после зимнего солнцестояния дни, минута за минутой, будут становиться все длиннее, и это обнадеживает. Но так как большую часть времени за последние два дня Фредди провела в самолете, накрывшись с головой одеялом, и выдержала путешествие только потому, что мама была рядом и спасла ее от страха, она не видела особых причин на что-то надеяться. К тому же ее ребенок сейчас в небе на «Пайпер Кабе» с маньяком.
Фредди услышала тихое жужжание маленького самолета и, подняв голову, увидела желтое пятнышко «Пайпер Каба». Он не то продолжал полет, не то собирался приземляться. Фредди пристально следила за ним: да, он явно заходил на посадку. Она неодобрительно покачала головой. Угол, под которым он летел, заметно отклонялся от положенного — ничего подобного не увидишь ни на одном летном поле, но у Джока свои стандарты. Самолет слегка покачивался, была проведена корректировка, потом еще одна, сильно изменившая угол. Джок работал очень небрежно, чего никогда раньше она не замечала. Его можно было обвинять в чем угодно, но только не в небрежности.
Самолет пилотирует Энни! Вскочив на ноги, Фредди беспомощно уставилась на желтое пятнышко в небе. Фредди потрясло, что Энни управляет самолетом, а она бессильна заставить Джока прекратить этот безрассудный эксперимент. И вдруг неуверенное покачивание сменилось мягким, плавным снижением. «Каб» начал точное приземление; в течение минуты снизил скорость и коснулся земли, как бабочка, севшая на цветок.
Фредди неподвижно смотрела, как самолет остановился и мотор заглох. Люк открылся, и Энни осторожно спустилась, крепко держась за руку Джока, пока ее ноги не коснулись земли.
— Энни, я здесь! — крикнула Фредди. Высокая девочка оглянулась и побежала к ней.
— Ты видела, мамочка? Видела? Видела? — повторяла совершенно ошалевшая от радости Энни, покрывая поцелуями лицо матери.
— Я видела, все хорошо. Ты все сделала великолепно, Энни!
— О, мамочка! Это не так! Сегодня я топталась на месте — так сказал Джок. И все же каждый раз я летаю чуть-чуть лучше. Но он пока не дает мне даже попробовать приземлиться.
— Это… непостижимо!
— Он говорит, что мне еще нужно многому научиться, — серьезно объясняла Энни. — Ты очень удивилась, мамочка? Я хотела сделать для тебя что-нибудь необыкновенное, потому что знала, как ты огорчена смертью дедушки. Мамочка, это была моя идея. — Энни повернулась к самолету, стоявшему за кромкой взлетной полосы. — По-моему, Джок думает, будто ты рассердилась из-за того, что я заставляю его давать мне уроки. Поэтому он не выходит из самолета.
— Почему бы тебе не пойти и не подождать меня в кафе, Энни? Пойду поздороваюсь с Джоком. Мы скоро придем. Вот деньги, купи что захочешь.
Фредди подкралась к «Пайпер Кабу» и заглянула в кабину. Джок сидел у правого штурвала двойного контроля, опустив руки и неподвижно уставившись в одну точку. Судя по выражению лица, он явно сознавал, что неправ, хотя и не собирался признаваться в этом.
— Выходи, — скомандовала Фредди.
— Зачем?
— Хочу сказать все, что я о тебе думаю.
— Это, конечно, заманчиво, но нет, благодарю.
Побуждаемая только что пережитым страхом, Фредди взобралась в самолет и осторожно присела на край сиденья.
— Как ты мог это сделать, Джок, почему так безрассудно поступил с Энни? Я готова была разорвать тебя на части собственными руками!
— Я поступил не безрассудно. Напротив, я был предельно осторожен, поверь. Послушай, Фредди, я прекрасно понимаю, что ты ответила бы, вздумай я позвонить тебе во Францию и спросить разрешения. Я заходил к вам домой, чтобы побыть с Энни, и сам не заметил, как согласился взять ее с собой один раз, потом еще и еще… Она ведь такая простодушная, Фредди. Я чувствовал, что поступаю вопреки разуму.
— Ребенок уговорил тебя сделать то, чего ты не хотел? И я должна верить этому?
— Энни обладает еще большим, чем ты, даром убеждения, но чем дальше, тем отчетливее становилась мысль, что именно я должен учить ее. — Джок обернулся. — Прости, Фредди. Мне действительно жаль, что расстроил тебя, но ты же прекрасно знаешь, что я никогда не позволил бы ей рисковать даже самую малость. Ты простишь меня?
Фредди внимательно посмотрела на Джока. Она не видела его целый год и забыла, какой он крупный. Кабина «Пайпер Каба» казалась тесной для него. Серьезность почему-то делала его жалким, каким Фредди никогда его не видела. Почему она так злилась на Джока, весь этот год проявлявшего такую доброту к ее матери и к Энни?
— Все в порядке, Джок, я прощаю тебя. Но пожалуйста, больше никаких уроков, пока она не повзрослеет. Я ей все объясню.
— Скажи ей что хочешь. — Джок глубоко и с облегчением вздохнул. — Слушай, Фредди, а почему бы нам не полетать? Я всегда хотел полетать с тобой — ты ведь такой прекрасный пилот! — Как объяснить ей, что, когда она рядом, ему кажется, будто он поймал светлячка, единственного в мире, и больше всего боится упустить его.
— Нет! — с ужасом воскликнула Фредди, стараясь говорить спокойно.
— Ну хоть пять минут. Сейчас ведь самое лучшее время суток. Давай посмотрим на закат солнца. — Джок наклонился и захлопнул люк.
— Нет, Джок, не надо!
— Почему? Энни поймет, увидев самолет в небе.
— Я не могу, — оцепенело произнесла Фредди.
— Не буду, — сказал Джок, увидев, как она побледнела. Растерянность, боль и страх читались на ее лице.
— Я… О, черт побери, Джок, мои нервы — совсем никуда, — выпалила Фредди. — После катастрофы я избегала полетов, обманывала себя, убеждая, что ничего такого нет — просто я не готова. Но потом, когда пришлось лететь во Францию, я все поняла. Это был кошмар. Меня охватила жуткая паника, я обезумела от страха, и это не прошло до сих пор. Раздражительность, клаустрофобия, боязнь разбиться… Нет, я никогда больше не полечу! Кроме тебя, этого никто не знает. Я не могу об этом сказать — никто не поймет. Пожалуйста, не говори никому… Я не хочу, чтобы об этом знали.
