Postscript - Ахерн Сесилия (читать книги онлайн без txt) 📗
– Ну разве не благостная картина? – подпускает сарказма Шэрон. Определенно, ей это не нравится. Она смотрит на меня своим пугающим взглядом мамочки, у которой не забалуешь. – Холли, ты должна быть готова. Ты будешь помогать этим людям, потому что они больны и умирают. Тебе придется прощаться снова и снова.
– Но представь себе, как это будет прекрасно, – к нашему удивлению, Дениз изменила тон. – Когда они пишут письма. Когда они умирают с мыслью об этом. Когда их родные читают их послания. Представляй себе именно эту часть дела. Вспомни, что мы чувствовали, Шэрон, когда Холли открывала конверт в первый день каждого месяца? Мы дождаться не могли этого момента.
– Холли, ты получила от Джерри дар и можешь передать его дальше. Если ты в силах, если для тебя это правильно – делай. Если это отбросит тебя назад – отступись и не вини себя.
Мудрые слова, не поспоришь, но четкое «нет» или «да» помогло бы мне больше.
– А что Гэбриел говорит? – спрашивает Шэрон.
– Я еще не советовалась с ним, но и так знаю. Он скажет «нет».
– Нет? – сердится Шэрон. – Разве тебе нужно его разрешение?
– Я понимаю, но… Я сама сомневаюсь, что это хорошая идея.
– Что ж, это и есть твой ответ, – подытоживает Шэрон.
Так почему же я все еще мучаюсь этим вопросом?
От участия в дальнейшем разговоре я воздерживаюсь, мечусь в поисках выбора, ищу решение. Я чувствую, что должна, и знаю, что не должна.
Мы расстаемся и возвращаемся каждая к своей жизни, к своим проблемам.
Ткать и распускать, распускать и ткать.
Глава одиннадцатая
Два часа ночи. Я у себя дома, брожу по комнатам первого этажа. Их всего ничего. Из гостиной в столовую, а оттуда в маленькую, подковой, кухню, в которой места едва чтобы рядом встали два человека. Еще есть туалет и душевая под лестницей. Идеально, потому что живу здесь одна я, ну и изредка – с Гэбриелом. Его дом красивее, и там мы бываем чаще. Наш с Джерри дом – для первой покупки; новостройка в пригороде Дублина, где мы поселились, намереваясь провести вместе остаток дней. Все было новехонькое и чистое-блестящее, до нас никто не пользовался ни душем, ни кухней, ни ванной. С каким восторгом из прежней съемной квартиры мы переехали в собственный дом с лестницей!
Я подхожу лестнице и, задрав голову, смотрю вверх.
– Холли! – зовет Джерри.
Он стоит там, где я сейчас, – на нижней ступеньке. Рука лежит на перилах.
– Да! – ору я.
– Ты где?
– В ванной!
– Где? Наверху?
– Джерри, наша единственная ванная – наверху.
– Да, но внизу у нас есть туалет!
Я смеюсь. До меня дошло.
– Ах да, но я как раз в той ванной, которая наверху. А ты где? Внизу?
– Да! Да! Я здесь, внизу!
– Супер, увидимся, когда я спущусь вниз оттуда, где я сейчас, наверху!
– Идет. – Пауза. – Поаккуратней со ступеньками. Их много. Держись за перила!
Улыбаюсь воспоминанию и поглаживаю поручень, к которому притрагивался и он, – как будто следы его касаний могут запечатлеться на моей коже.
Я уже много лет – с первых месяцев после его кончины – не бродила вот так ночами по дому. Но сейчас кажется, что дом заслуживает долгого вдумчивого прощания. Меж тем мысли кипят. Викторина Берта, письмо Джиники, деревья и кустарники Джой. Я не спросила Пола, что задумал он. У них было больше вопросов ко мне, чем у меня к ним, – о дельфинах, о медовом месяце, о подсолнухах. Подсолнухи. Октябрьское письмо Джерри. Засушенные цветочные лепестки между двумя открытками и мешочек с семенами, «чтобы скрасить темные октябрьские вечера, которые ты так не любишь».
Когда Джерри был жив, я ненавидела зимы. Когда он умер, я благодарно кинулась им в объятия. Теперь же я просто принимаю каждый сезон как нечто естественное и неизбежное. Семечки лежали в восьмом письме Джерри. Я стала всем говорить, что подсолнух – мой любимый цветок. Ничего подобного. Я вообще не из тех, у кого бывает один любимый цветок. Цветы – это цветы, и по большей части они все красивы. Однако у подсолнуха было свое значение, история. Он стал поводом для разговора. А завести разговор Джерри сумел, даже лежа на смертном одре, такой уж у него был талант.
Первое время после переезда мы обходились минимумом мебели. Обстановка съемной квартиры принадлежала хозяевам, поэтому пришлось начинать почти с нуля. Однако купить все сразу нам было не по карману, и, кроме того, мы забыли учесть сроки доставки. Думали, диваны окажутся у нас, едва мы выберем их в магазине, – обычный прокол начинающих. Так что мы три месяца прожили без дивана и кофейного столика. Сидели у телевизора в креслах-мешках, пили вино, а посуду ставили рядом на еще не распакованные коробки.
– Милый, – начала я однажды вечером, когда мы сидели так, отужинав стейком с картофелем фри.
– Ой-ой, – покосился на меня Джерри, и я рассмеялась.
– Не волнуйся, это не страшно.
– Уже легче. – Он потянулся вилкой к стоящей на полу тарелке с остатками стейка.
– Когда ты думаешь завести ребенка?
Комически вытаращив глаза, он отправляет мясо в рот и медленно пережевывает.
Я смеюсь.
– Ну же! Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, – жуя, говорит он, – нам сначала надо научиться стейки мариновать.
– Ладно, если ты не хочешь отнестись к этому как взрослый, давай скажу я. Мы женаты уже два года, и, если не считать одного ужасного лета и двух недель, когда мы не разговаривали, потому что ты целовался с Дженнифер О’Брайен, а я все увидела, мы вместе уже…
– Не целовался я с Дженнифер О’Брайен.
– Ну, она-то с тобой целовалась, – смеюсь я. На самом деле я давно уже это пережила. Мне вообще тогда было четырнадцать.
– И она не целовалась. Она нагнулась и легонько мазнула губами по губам, а произошло это потому, что я отклонил голову. Короче, забудь, – осаживает он меня.
– Хм. Ну, предположим. Позволь, я продолжу.
– Сделай одолжение.
– Мы женаты уже два года.
– Ты об этом уже упоминала.
– И мы вместе уже двенадцать лет, – не слушая, продолжаю я. – Плюс или минус.
– Плюс. Всегда плюс.
– И мы говорили о том, что как только выедем из той крысиной норы…
– Подумаешь, одна мышка. И то разочек.
– …и купим свой первый дом, мы подумаем о ребенке. И вот теперь, когда мы купили дом, который не будет принадлежать нам еще ближайшую сотню лет, разве не пришло время начать дискуссию?
– И нельзя было найти более подходящий момент, чем именно тогда, когда «Манчестер Юнайтед» побил «Арсенал»? Действительно, можно ли лучше подобрать момент.
Я смеюсь.
– У тебя стабильная работа…
– О, ты еще не закончила?
– И у меня, когда я работаю, она тоже стабильная.
– Между периодами нестабильности, – вставляет он.
– Да. Но вот в данный момент у меня работа, от которой меня воротит, и я не буду по ней скучать, когда уйду в декрет.
– Что-то я сомневаюсь, что тем, кто работает временно, полагается декретный отпуск. Ты ведь как раз замещаешь кого-то, кто в декрете. – Глаза искрятся от смеха.
– Ну ладно, пусть мне не дадут уйти в декрет, тогда я просто уйду, – рассуждаю я. – То есть только и нужно, что забеременеть и уйти…
Он хохочет.
– И потом, ты красивый, я тебя люблю, и у тебя классное, мощное семя, которое грех не распространить по миру, а сейчас оно спрятано там, внутри, в темном местечке, и ему страшно там, одиноко… – Я делаю жалобное лицо.
Он фыркает.
– Из него вылупится суперребенок. Я уверена.
– Да что ж ты никак не уймешься?
– И потом, я люблю тебя. И из тебя выйдет отличный папа.
Он смотрит на меня уже всерьез:
– Это всё?
Я задумываюсь:
– Да, забыла: еще я люблю тебя.
Он улыбается:
– Я хочу от тебя ребенка.
Я визжу от восторга, но он прерывает меня, добавив:
– Но как же Джепетто?
– Нет! – отодвигаюсь я от него и с мольбой взываю к потолку: – Ради бога, не начинай про Джепетто!
