Отдай мою посадочную ногу - Лукин Евгений (онлайн книга без TXT) 📗
А что это транзистор замолчал? Ах, да… Я шлепком вогнал трубчатую антенну в гнездо по шляпку и поднялся из-за стола.
Время было позднее. Взглянув поверх занавески, в одном из жёлтеньких окон соседского дома я увидел дядю Колю. Вот ещё тоже жертва… Нет, кроме шуток: здорово на него тот случай подействовал. Тихий стал старичок, задумчивый. Пенсию домой приносит до копеечки, а уж сквер, наверно, за версту обходит…
В Гришиной комнате скрипнула койка. Я удивился и, прихватив пистолет, направился к нему.
– А я думал, ты Люську пошёл провожать…
Гриша неподвижно сидел на койке, уставясь куда-то в угол.
– Я не имел права втягивать тебя в эту историю, – глухо сказал он. – И её тоже…
Неужели он весь вечер так просидел – глядя в стену?
– Ну пойди повесься тогда, – предложил я. – Чего уж теперь…
– Понимаешь… – сказал он. – Вернуть меня обратно – это для них дело принципа… Они не отступят, Минька.
– А ты меня не пугай. Я и так боюсь.
Он недоверчиво посмотрел на меня.
– Правда?
– А то нет? – проворчал я.
Помолчали.
– А хуже всего, конечно, то, – уныло добавил Гриша, – что они, в общем-то, правы…
– Слушай, ты! – рявкнул я. – Ангелочек! Они тебе что, много доброго сделали? Правы! Мухтар – и тот больше тебя соображает… Чего уставился? На хороших людей собака выть не станет!.. Почему Люську провожать не пошёл?
Плечи у Гриши сразу опустились, взгляд потускнел – сидит, в стенку смотрит.
– Будет лучше, если мы с ней поссоримся…
– Поссоритесь?.. Ты с какого гвоздя сегодня сорвался?
– Если я вдруг исчезну… для неё это будет ударом.
– Ага… – сказал я, помаленьку приходя в себя. – Нормально… А раньше ты что же?
– Раньше она не относилась ко мне серьёзно.
Вот так! А я думал, он ничего не понимает…
– Пойдёшь завтра провожать! – бросил я. – И попробуй только не пойди!
Тут я спохватился, что постоянно тычу в Гришу стволом, и засунул пистолет рукояткой в карман.
Гриша моргал. Поссориться с Люськой – пара пустяков, а вот помириться… Внезапно лицо его прояснилось. Придумал, значит.
– Минька, – осторожно начал он. – Тридцатого наши всей сменой за грибами собираются… На автобусе…
– Не бери в голову, – сказал я.
– Да, но… Люся ведь тоже едет…
– Слушай, Гришк! Ты просто не знаешь, что я за человек! Вот попомни мои слова: стоит нам высунуть нос за город – и машинка заработает! По закону подлости – знаешь такой закон?.. В общем, никаких грибов, Гриша. Нельзя нам от майора отрываться…
Кончался август. И я не знаю, в чём дело, но только Наташка стала попадаться мне на глаза чуть ли не каждый день. Еле успевал на другую сторону переходить. Но однажды всё-таки не уберёгся.
– Ну куда ты полез, Миша! – услышал я совсем рядом её рассерженный голос и, вздрогнув, остановился. – Куда тебя понесло? Вернись сейчас же!
Это она со своим пацаном воевала. Увидев меня, растерялась.
– Миша?.. Здравствуй…
А губы – ну совершенно детские. И носик такой пряменький, аккуратный…
– Привет… – осторожно отозвался я. – Как жизнь?
– Вот… погулять вышли… – ответила она.
Я смотрел на неё и соображал, что бы ещё такое сказать.
– Я слышал, развелась ты…
– Развелась. А ты? Так до сих пор и не женился?
– Да некогда всё, – сказал я. – Дела.
Тут подошвы моих кроссовок словно приплавились к асфальту, а рука сама прыгнула в сумку, где лежал пистолет. Вдоль решетки сквера прямо на нас шли трое молодых людей. Все одного роста, смуглые, горбоносые… Гортанно переговариваясь, прошли мимо. С Кавказа, видать, ребята… Я наконец обратил внимание, что Наташка меня о чём-то спрашивает.
– Дела? Какие?
– Такие дела, что закачаешься, – хмуро ответил я.
– Скамейку нашу помнишь? – спросила она вдруг.
Я буркнул, что помню.
– Сменили её. Новую поставили…
– Серьёзно? – сказал я. – Надо пойти посмотреть.
Она жалко улыбнулась уголком рта.
– Чего уж там смотреть…
Замолчали. Наташкин пацан штурмовал ограду сквера – протискивался меж прутьев туда и обратно.
– А у меня день рождения скоро…
– И что? – насторожившись, спросил я.
– Приходи. Если сможешь, конечно…
Так… Потянули телка за верёвочку… Не дурачок ведь, понимаю, в чём дело. Всё прекрасно понимаю. Не дождалась, выскочила замуж, промахнулась, развелась, вспомнила, что Минька Бударин до сих пор не женат.
– Не знаю, в общем… – промямлил я. – Мы тут, понимаешь, как раз тридцатого всей сменой за грибами выезжаем…
Кое-как унеся ноги, решил взглянуть на новую скамейку. Посидел на ней, потрогал гладкий брус, где раньше было вырезано крупно и глубоко: «НАТАША!» Ладно. По грибы – так по грибы. За мной ведь тоже, как за Гришей, глаз да глаз нужен. Оставь меня в городе – возьму да и сорвусь на день рождения, кто меня знает!
Кто-то остановился передо мной, постоял немного и сел рядом. Я покосился на подсевшего и увидел, что это Бехтерь.
– Ну, здравствуй, – неприветливо сказал я ему. – Что? Лавки другой не нашлось?
Бехтерь снял фирменные очки и долго тёр переносицу.
– Ну хоть бы ты мне, что ли, объяснил, – с тоской попросил он. – Бил я его тогда или мне это так, от злости померещилось?
– От злости, – сказал я.
Бехтерь усмехнулся. Что-то плохо он выглядел – то ли больной, то ли усталый.
– Ничего, – сказал он. – Она ещё с ним наплачется.
– Это почему же?
– Наплачется, – упрямо повторил Бехтерь. – Вот увидишь. Я-то знаю, что он за человек…
– А ты-то сам что за человек?
Бехтерь вдруг ухватил меня за руку.
– Минька! – сказал он. – Не хотел я с ним тогда драться, веришь? Хотел подойти, поговорить по-людски, с глазу на глаз… Она ведь заявление из загса забрала, Минька! А он даже говорить со мной не хочет. Морду воротит, понимаешь? Простите, говорит, мы с вами не знакомы… Ах ты, думаю!..
Бехтерь задохнулся и умолк. Так это он, выходит, один на один отделал того… которого я потом рейкой? Ай да Валька! Как же надо было разозлиться!..
– Не того ты отлупил, Бехтерь, – сказал я ему. – Не Гришу.
Он вскинул голову.
– Что… правда?
– Правда, – сказал я.
Бехтерь подумал, потом уныло кивнул.
– И что он теперь? Этот, кого я… В суд на меня, да?
– Да нет, Бехтерь, – вздохнул я. – Никто на тебя в суд подавать не будет…
Первый раз в жизни я говорил с ним не раздражаясь. А может, меня и раньше раздражал не столько сам Бехтерь, сколько этот его дурацкий фирменный оскал.
– Кончай киснуть, Валька, – сказал я ему. – Сам понимаешь: ушла – значит, ушла. Другую найдёшь.
– Не найду, – безразлично ответил мне Валька Бехтерь.
Глава 15
Наш автобус стоял у ручья на опушке, и огромная верба время от времени лениво проводила по его крыше кончиками узких листьев.
Я влез в автобус, и спавший на заднем сиденье шофёр поднял голову.
– Свои, свои… – успокоил я его. – Спички только возьму.
Я пробрался к своей сумке и устроил в ней маленький переворот. Коробок, конечно, оказался на самом дне. Я разгрёб продукты, переложил пистолет… и от кисти к локтю проскочили знакомые электрические мурашки.
Ещё не веря, я торопливо установил спичечный коробок на сиденье, прицелился и утопил спусковую клавишу.
Коробок исчез.
Несколько секунд я тупо смотрел на глянцевый от чистоты край кожаного сиденья. Потом швырнул пистолет в сумку, ремень – через плечо и вылетел из автобуса.
С трёх сторон шевелился лес, огромный, просвеченный солнцем. Ну и где мне их теперь искать, этих голубков? Я прикинул, на какое расстояние могли разбрестись грибники, и чуть не застонал…
Полчаса, не меньше, я бегал по лесу сломя голову и выспрашивал наших, не видел ли кто Гришку с крановщицей. Как провалились, честное слово! Отмахав здоровенный крюк, вернулся к автобусу и там, на краю опушки, наконец увидел Люську. Сердце у меня радостно прыгнуло и тут же оборвалось: Гриши с ней рядом не было.
