Мрачный залив - Кейн Рейчел (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Через домофон я прошу доставщика поднести бейдж поближе к камере. Выглядит вполне настоящим. Поэтому я иду к двери, отключаю сигнализацию и открываю дверь. Как обычно в таких ситуациях, я настороже: машинально просчитываю местонахождение ближайшего оружия, собираюсь на случай нападения. Вот что делает с тобой ПТСР: заставляет тебя постоянно оценивать шансы на выживание как в обычной обстановке, так и в случае каких-то неожиданностей. Это утомительно. Но в моем случае – просто необходимо.
Водитель просто сует мне планшет и говорит:
– Распишитесь вот здесь, пожалуйста.
Я беру устройство и вывожу пальцем что-то, даже отдаленно не напоминающее подпись, но он не смотрит на это, только нажимает кнопку и протягивает мне узкий длинный конверт из плотной бумаги. Курьер уже на полпути к фургону, когда я переворачиваю конверт и вижу, что это письмо адресовано не мне… точнее, не Гвен Проктор.
Оно адресовано Джине Ройял, моему прежнему «я». Обратного адреса нигде не видно.
Я чувствую, как холод и жар волнами прокатываются через меня, вызывая в моей душе ярость. Мой первый порыв: крикнуть вслед курьеру, чтобы он вернулся и забрал письмо, но я обуздываю этот инстинктивный импульс. «Лучше знать, чем не знать», – думаю я и фотографирую номерной знак машины, прежде чем закрыть дверь. Включив сигнализацию, опускаюсь на диван. Потом переворачиваю конверт и отрываю полоску перфорации, осторожно раскрываю его и вытряхиваю содержимое.
Из него выпадает другой конверт, поменьше, из белой бумаги. Он падает лицевой стороной вниз. Я проверяю картонную упаковку – в ней больше ничего нет. Я откладываю ее в сторону, делаю вдох и переворачиваю конверт.
Мне знаком этот почерк. Он заставляет меня ощетиниться изнутри, в желудке точно перекатывается клубок колючей проволоки. «Он мертв. Мэлвин Ройял мертв», – твержу я себе, но это звучит слабо, точно хныканье в кромешной тьме. Задавленно и глухо.
Я продолжаю смотреть на конверт, как будто могу заставить его исчезнуть, никогда не быть, но он остается там, где лежит – и будет лежать. «Я должна сжечь его, – думаю я. – Или пропустить через шредер, не вскрывая». Письмо достаточно тонкое, чтобы я без труда могла сделать это в своем рабочем кабинете. В этой мысли есть некая свобода, влекущая меня.
Сейчас Мэлвин не может сказать ничего, имеющего хоть какое-то значение в моей жизни.
И все же мои руки сами тянутся к конверту. Я почти не управляю ими, только наблюдаю, как они вскрывают его, достают и разворачивают письмо.
Мелкий, изящный почерк, бегущий по странице, заставляет меня вздрогнуть так сильно, что бумага отвечает слабым протестующим трепетом. Сама не желая того, помимо собственной воли, я фокусирую взгляд на первой строчке.
Дорогая Джина!
Как обычно – Джина.
Я знаю, что для тебя это будет потрясением, но я на тебя больше не злюсь.
Это ложь. Он постоянно был зол, словно зверь, ждущий возможности напасть, даже когда скрывал это за улыбкой, очарованием и спокойными словами. Он был зол в ту ночь, когда я убила его.
Я прощаю тебя за весь тот вред, который ты причинила мне.
Из моего горла вырывается странный звук: наполовину смех, наполовину задушенный вздох. Вред, который я причинила ему – монстру, отнявшему ужасающее количество жизней! Манипуляции и контроль, газлайтинг – это были фирменные штучки Мэлвина. Я чувствую его по другую сторону этого письма – он просчитывает произведенный эффект.
Если ты читаешь это, значит, я мертв. Быть может, это просто кармическое правосудие, быть может, что-то еще. Я всегда думал, что если умру, то из-за тебя. Это так?
Да, сволочь, да. Из-за меня. Я выстрелила тебе в лицо.
Не важно, смерть есть смерть. Но ты знаешь, что я не могу оставить это так просто, верно? Когда-то я любил тебя, Джина. Не то, чтобы ты была достойна этой любви. Но я ничего не мог с этим поделать. Мы были предназначены друг другу. Созданы друг для друга.
Эти слова – отравленный мед. Долгое время я хотела верить ему, жаждала чувств, которые он выказывал мне, и каждый раз попадалась на эту приманку. Я верила, что почти ничего не достойна, что никто, кроме Мэлвина, не смог бы меня полюбить, что я могу найти счастье только с ним. И это неизменно было способом контроля.
Даже из могилы он пытается контролировать меня. Нельзя отказать ему в упорстве.
Несомненно, я сделал распоряжения на такой случай. Письма – чтобы ты не забыла меня, чтобы мы были вместе. Наслаждайся тем, что считаешь свободой, потому что это лишь длинный поводок, на котором я позволяю тебе побегать. Скоро ты доберешься до его конца, и это будет резкий сильный рывок. И в этот момент ты поймешь, что я никогда по-настоящему не отпускал тебя. Никогда.
Мое дыхание учащается. Пальцы сминают бумагу, едва не разрывают ее.
Но я продолжаю читать.
«Пока смерть не разлучит нас» – так было сказано в нашей брачной клятве. Я намерен сделать все, чтобы ты ее сдержала.
До свидания, моя любимая жена. Поцелуй за меня наших детей.
Внизу распласталась его подпись, занимая все свободное место с самоуверенной дерзостью. Несколько секунд я смотрю на нее, затем комкаю письмо и бросаю на стол, где оно лежит, словно бумажная граната.
У меня есть выбор. Я могу уделить этому еще какое-то время или же могу подумать об этом позже. Кец ждет. А Мэлвин никуда не денется – он мертв.
Я отношу письмо в свой кабинет, прячу его в ящик своего стола и чувствую себя центнеров на пять легче, когда тень Мэлвина остается позади, запертая в темноте.
С парковки Нортонского полицейского управления я скидываю сообщение Кеции и стараюсь держаться незаметно, чтобы не привлечь внимания кого-либо из полицейских. В Нортоне у меня сложилась определенная репутация, и не то чтобы хорошая.
Кец уверенной походкой направляется к моей машине и проскальзывает на пассажирское сиденье.
– Нам лучше ехать, – говорит она. – Скоро пересменка.
Я выезжаю на главную нортонскую трассу, которая представляет собой всего-навсего дорогу в две полосы; возвращение в этот городок заставляет меня ощущать странное беспокойство. Хотя, возможно, на самом деле это из-за вновь возникшего у меня на пороге призрака Мэлвина Ройяла. В этом нет ничего неожиданного: у него есть поклонники и последователи по всей стране, и до того, как сбежать из тюрьмы, он снабдил их целыми пачками заранее написанных писем; этим людям нравится присылать мне подобные знаки извращенной любви Мэлвина.
Кец бросает на меня холодный оценивающий взгляд.
– Что такое? – спрашиваю.
– Ты на себя не похожа.
– Правда? А на кого я похожа обычно?
Она приподнимает одно плечо.
– Обычно ты спокойнее. Что-то случилось?
Я не хочу лгать ей, но и не хочу, чтобы она знала, что Мэлвин Ройял по-прежнему преследует меня. Я не хочу, чтобы кто-то вообще об этом знал.
– Нет. Ничего такого.
Она, скорее всего, не верит этому, но оставляет все как есть.
– Спасибо, что поехала туда ради меня. Я понимаю, что прошу об этом уже во второй раз за несколько часов. И я испортила тебе ночной отдых.
– А, моя дочь испортила его мне еще до тебя…
Я рассказываю про ночную вылазку Ланни в клуб. Кец лишь улыбается.
– Это в ее характере, – говорит она. – Надеюсь, ты не будешь к ней слишком строга. Она быстро растет.
– Слишком быстро… – Я вздыхаю. – Не важно. Ты говорила со своим начальником? Сказала ему, что собираешься продолжить работу над этим делом?
– Он не против того, чтобы я занялась этим случаем, пока ТБР не скажет, что нам нельзя. Тогда мне, наверное, придется выдержать еще один разговор.
– Может быть, ТБР захочет работать над ним вместе с тобой.
