Король замка - Холт Виктория (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
— Картина, конечно, не шедевр, — рассуждала я, — но художник обладал чувством цвета. Это очевидно. Цвет платья будет потрясающим, а изумруды после реставрации приобретут великолепный колорит.
— Изумруды? — переспросил Филипп.
Граф внимательно взглянул на него и пояснил:
— Да, на этой картине они представлены во всем своем великолепии. Заманчиво посмотреть на них… хотя бы на полотне.
— Для нас это единственная возможность их увидеть, — пробормотал Филипп.
— Как знать! — воскликнул граф и повернулся ко мне. — Филипп очень интересуется нашими изумрудами.
— А кто ими не интересуется? — неожиданно осмелел Филипп.
— Важно другое — не кто, а почему. У нас их все равно нет.
Женевьева произнесла тоненьким, дрожащим от волнения голосом:
— Но где-то они должны быть. Нуну говорит — в замке. Вот если бы мы их нашли… О, это было бы так чудесно!
— Еще бы! — с сарказмом заметил граф. — Я уже не говорю о том, что эта находка значительно бы увеличила семейное состояние.
— Да, да! — воскликнул Филипп. Его глаза заблестели.
— Вы думаете, они в замке? — спросила я.
Филипп с жаром произнес:
— Их больше нигде не видели, а такие камни не могли исчезнуть без следа. Их не так-то легко сбыть с рук.
— Дорогой Филипп, — вмешался граф, — ты забываешь, в какое время они пропали. Сотню лет назад такие камни могли разрезать, продать по отдельности и забыть о них. Думаю, лавки были завалены драгоценностями, украденными из французских особняков — причем, грабители едва ли представляли себе их ценность. Скорее всего, эта участь постигла и изумруды Гайара. Оборванцы, грабившие наши дома, не имели понятия, какие сокровища держали в руках. — Ярость, мелькнувшая в его глазах, погасла, и он повернулся ко мне. — Как хорошо, что вы не жили в те дни, мадемуазель Лосон. Вы бы не вынесли того, что великие полотна отдают на поругание, вышвыривают в окна и оставляют валяться под открытым небом… Что это было? Ошибка?
— Все это очень прискорбно, — согласилась я и обратилась к Филиппу. — Вы говорили об изумрудах?
— Камни долгое время принадлежали семье, — сказал он. — Их стоимость… Трудно определить сколько они стоили — цены так изменились! Впрочем, они были бесценны. Их хранили в секретной кладовой замка, но во время революции они исчезли. Никто не знает, что с ними стало, но всегда бытовало мнение, что они где-то в замке.
— Время от времени у нас вспыхивает изумрудная лихорадка, — пояснил граф. — Кто-нибудь выдвигает новую версию, и всех охватывает азарт кладоискательства. Мы начинаем искать, роемся повсюду, пытаемся обнаружить тайники, в которые давным-давно никто не заглядывал, а в результате — много суеты, но ни одного изумруда.
— Папа, — воскликнула Женевьева, — а не могли бы мы начать поиски еще раз?
Как раз внесли фазана, но я едва до него дотронулась — так захватила меня беседа. Кроме того, сказывались пережитые волнения — ведь меня оставляли в замке!
— Какое благоприятное впечатление вы произвели на мою дочь! — сказал мне граф. — Она думает, что у вас получится то, что не удалось другим. Женевьева, ты хочешь снова начать поиски, потому что мадемуазель Лосон с нами. А тебе не кажется, что она тоже может потерпеть неудачу?
— Нет, я об этом не думала, — возразила Женевьева. — Мне просто захотелось поискать изумруды.
— Какая ты невежливая! Извините ее, мадемуазель Лосон. А ты, Женевьева, все же покажи нашей гостье замок. Вы его еще не изучили, мадемуазель Лосон? Полагаю, вы удовлетворите ваше профессиональное любопытство. Ведь ваш отец разбирался в архитектуре так же, как вы — в живописи. Вы работали с ним, и — кто знает! — может быть, обнаружите этот хитрый тайник, который не могут найти уже сотню лет.
— Мне бы и в самом деле хотелось взглянуть на замок, — призналась я. — Если Женевьева мне его покажет, я буду очень рада.
Женевьева потупилась, а граф нахмурился. Я поспешно добавила:
— Женевьева, если ты согласна, — мы можем условиться о встрече.
Девочка взглянула сначала на отца, потом на меня.
— Завтра утром? — предложила она.
— Утром я работаю, а вот после обеда — с большим удовольствием.
— Очень хорошо, — согласилась она.
— Тебе это будет полезно, Женевьева, — сказал граф.
Когда подали суфле, разговор зашел об округе, главным образом, о виноградниках. Я чувствовала, что добилась успеха. Ужинаю в кругу семьи — бедной мадемуазель Дюбуа такое признание и не снилось. Мне позволено ездить верхом. Втайне я на это надеялась и привезла с собой свою старенькую амазонку. Завтра мне покажут замок. Между мной и графом даже стали налаживаться какие-то отношения, хотя я не смогла бы определить, какие именно.
Я уже хотела уйти в свою комнату, но граф задержал меня. Сказал, что в библиотеке есть книга, которая может показаться мне увлекательной.
— У моего отца был доверенный человек, из местных. Это он ее написал, — объяснил граф. — Он очень интересовался историей нашей семьи. Книгу издали. Я уже несколько лет не брал ее в руки, но думаю, что она вам понравится.
Я поблагодарила графа за любезность.
— Я вам ее непременно пришлю, — пообещал он.
Мы ушли вместе с Женевьевой, оставив мужчин одних. Она проводила меня до комнаты и холодно пожелала спокойной ночи.
Вскоре ко мне в дверь постучали, и вошла горничная с книгой.
— Его Светлость велели вам передать, — сказала она и вышла, оставив меня стоять с книгой в руке.
Это была тонкая книжка с силуэтом замка на обложке. Чтение я отложила на потом — сейчас мне не давали покоя события минувшего вечера. Я не хотела спать: была слишком взволнована. Все мои мысли занимал граф. Я заранее ожидала, что встречу необычного человека. Его и в самом деле окружает тайна. Перед ним дрожит дочь. Не уверена, но думаю, что кузен — тоже. Граф из тех людей, которые делают все возможное, чтобы окружающие их боялись — и сами же презирают их. Я пришла к этому выводу, когда заметила, какое раздражение вызывают в нем его родственники. Интересно, как он жил с женщиной, имевшей несчастье выйти за него замуж? Терпела ли она его издевательства? Насколько плохо он с ней обращался? Не могу себе представить, чтобы он давал волю кулакам… но можно ли быть хоть в чем-нибудь уверенной, когда дело касается такого мужчины? Я его плохо знаю… пока.
Он садист. Таково было мое заключение. Он виноват в смерти жены — если не сам отравил ее, то довел до самоубийства. Бедная женщина! Как же нужно устать от жизни, чтобы наложить на себя руки! Бедная Женевьева, ее дочь! Надо попытаться понять эту девочку, как-нибудь подружиться с ней. Она похожа на потерявшегося ребенка, который блуждает в каком-то лабиринте, все больше отчаиваясь найти выход.
Всегда гордившаяся своим благоразумием, я впервые усомнилась в нем. Как бы и мне не стать суеверной в этом доме, в котором за века наверняка произошло не одно странное событие — в том числе и недавняя трагическая гибель его хозяйки.
Чтобы прогнать от себя мысли о ее супруге, я попыталась думать о чем-нибудь другом. Как отличалось от его надменной физиономии открытое лицо Жан-Пьера Бастида.
Вдруг я улыбнулась. Со времени любовной связи с Чарлзом меня не интересовал ни один мужчина, а теперь мои мысли занимали сразу двое.
Как глупо! — пристыдила я себя. Что у тебя может быть с ними общего?
Я взяла присланную графом книгу и начала читать.
Замок был построен в 1405 году. Старое здание во многом сохранилось до сих пор. Два крыла пристроили позднее, в них более сотни футов в высоту, а круглые форты придают им неприступный вид. Очень похоже на королевский замок Лош. Образ жизни в Шато-Гайар тоже мало отличается от лошского. Де ла Тали правили в Гайаре, как короли. Здесь у них были собственные подземелья, куда они заточали своих врагов. В самой старой части замка до сих пор существует один такой «каменный мешок».
Спустившись вниз, автор книги обнаружил, что тюремные камеры Гайара такие же, как в замке Лош: небольшие ниши, выдолбленные в камне. Они такие маленькие, что выпрямиться во весь рост там невозможно. Де ла Тали, жившие в XV, XVI, XVII веках, приковывали в этих клетках людей и оставляли умирать. Людовик XI так же расправлялся со своими недругами. Один узник, брошенный в каменный мешок, сумел выбраться оттуда. Ему удалось пробить ход в стене, и он вышел в следующую камеру подземелья. Он умер от отчаяния.
