Записки школьного врача - Шляхов Андрей Левонович (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
– А они уже собрались?
– Пока никого. – Юра аккуратно затушил окурок о край урны. – Но Эмилия Леонардовна уже час как здесь.
– Где же все остальные? – я посмотрел на часы. – Время без десяти.
– К двенадцати подтянутся, – успокоил меня Юра. – Иди, покажись на глаза начальству и топай ко мне.
– Зачем?
– Ну, я думаю, что чашечка кофе и парочка бутербродов заметно скрасят твое ожидание…
Ожидание растянулось на три чашки кофе и семь бутербродов с ветчиной, сыром и зеленью. Заодно я узнал все последние гимназические сплетни.
– Ты какой-то странный, – сказал Юра. – Торчишь целыми днями в своем кабинете, кроме столовой никуда не выходишь. Тебя считают букой.
– Куда же мне выходить?
– Да хотя бы в учительскую заглянуть – пообщаться с народом. Неужели тебе не бывает скучно?
– Согласно должностным обязанностям я должен быть в кабинете…
– Согласно должностным обязанностям мы все много чего должны делать. – Юра посмотрел на меня как на идиота. – Видел бы ты мою должностную инструкцию! Скажи медсестре, что ты пошел в учительскую, и все. Кстати, вот тебе хороший повод для того, чтобы окончательно влиться в коллектив – в четверг день рождения у Аси Агеевой… Знаешь такую?
– Кажется, преподаватель испанского?
– Верно. Загляни в учительскую, поздравь человека, подари что-нибудь – Ася, кстати говоря, обожает всякие блокноты-молескины – и тебя непременно пригласят отмечать в кафе. Ну а там, в неформальной обстановке, ты со всеми подружишься. Станешь наконец-то своим человеком, а не просто сотрудником. Разве плохо?
Что ж тут плохого? Наоборот – хорошо. Юра прав, что-то засиделся я в своих владениях – надо чаще показываться на людях. Если, конечно, работа позволяет.
– Спасибо за угощение и особенно за совет. – Я вытер губы салфеткой и встал. – Пойду прогуляюсь.
В актовом зале молодой длинноволосый парень в малиновом жилете с логотипом кабельного телевидения (несомненно, оператор) расставлял аппаратуру – штатив с камерой и два светильника. Работал он сосредоточенно: расставит – посмотрит, переставит – снова посмотрит, снова переставит. На меня он не обратил внимания. Чтобы не мешать процессу, я вышел в коридор и тут же наткнулся на директора, рядом с ней стояла незнакомая девушка с птичьим личиком, обрамленным россыпью афрокосичек. В руке девушка держала большой блокнот в желтом кожаном переплете. Вместо закладки она использовала ручку.
– Это Виолетта, корреспондент. – В нарушение правил этикета Эмилия Леонардовна первой представила девушку. – А это наш гимназический эскулап, врач высшей категории Коновалов Сергей Юрьевич.
«Врач вк Коновал Сер Юр», – записала Виолетта.
«Почему только врач высшей категории? – подумал я. – Можно было бы и кандидатом наук обозвать». На самом деле никакой категории у меня не было. Не удосужился получить. Вернее – мог бы, но не захотел. Для второй категории нужно иметь три года стажа работы по аттестуемой специальности, написать отчет, пройти тестирование и чисто формальное собеседование. Ничего особенного, но мне как-то не хотелось называться «врачом второй категории». Кому как, а мне этот «титул» не по душе. Особенно смешно он смотрится в сочетании с фамилией. «Врач второй категории Коновалов». Смешно. Да и вообще, «вторая категория» в представлении нашего народа это что-то такое, низкосортное. Лучше никакой категории не иметь. Лучше сразу первую.
В поликлинике работали два врача – невропатолог и ортопед, которые принципиально не получали категории. Невропатолог, имевший в анамнезе две черепно-мозговые травмы и менингит (так вот бывает, и не надо сразу же вспоминать сапожника без сапог) был вообще очень странным человеком.
– Не дали сразу высшую – так пошли они на хрен! – говорил он, объясняя причину своего нежелания аттестоваться.
«Они» не настаивали. Аттестация – дело сугубо добровольное. Хочешь – получай категорию, не хочешь – не получай.
У ортопеда были более веские причины.
– Человека губит не маленькая пайка, а большая, – вспоминала она старый лагерный принцип. – Чего ради я должна напрягаться, отчет писать? Унижаться за мизерную прибавку?
У каждого свои резоны. Некоторые считают, что лучше за рубль лежать, чем за два бежать.
– Я пока вас оставлю, – продолжила Эмилия Леонардовна. – Обсудите детали вашего сотрудничества.
– Пойдемте в зал, – предложил я, когда директор ушла.
Мы хотели сесть в первом ряду, но оператор попросил нас сесть за стол на сцене, чтобы он смог «окончательно настроить камеру».
Камера меня удивила – она была маленькой, с небольшим объективом, ну совсем как фотоаппарат-«зеркалка».
– Нанотехнологии, чё, – снисходительно улыбнулся оператор. – Все последние фильмы снимаются именно такими камерами. Наконец-то операторы могут чувствовать себя творческими людьми, а не грузчиками. Когда я только начинал…
Если судить по внешнему виду, оператору было лет двадцать пять, никак не больше. Но слова «когда я только начинал» он произнес с апломбом умудренного жизнью ветерана. Увы, продолжения не последовало, потому что вмешалась Виолетта.
– Паша, у нас дела, – строго сказала она и обратилась ко мне: – Какие вопросы вы хотели бы услышать?
Паша сник и продолжил свое рутинное занятие. Я призадумался – вопросы, как назло, не приходили на ум.
– Давайте я спрошу вас о том, почему вы работаете именно здесь, – предложила Виолетта, видя мое замешательство.
– Нет, не надо, – отказался я. – Лучше спросите… участвую ли я в… нет, спросите, что я думаю о нагрузках и нравится ли мне работать в гимназии.
– Нагрузки? – Виолетта скептически наморщила узкий лоб. – Это скучно. Я спрошу – нравится ли вам работать в гимназии и хотели бы вы, чтобы ваши дети здесь учились?
– Разве это, по сути, не одно и то же? – удивился я.
– Да, пожалуй. Тогда вторым вопросом будет – есть ли разница между гимназией и той школой, в которой учились вы? Это будет то что надо. Только отвечайте емко, не вдаваясь в подробности. Пожалуйста, избегайте очень длинных предложений. Хорошо?
– Хорошо.
– И не смущайтесь – что выйдет не так, переснимем. Паша, а зал ты снимать не собираешься? Разверни сначала на зал!
– Там в лучшем случае будет сидеть десять человек, – отмахнулся Паша. – Зал я дам майский, с последнего звонка…
– И с плакатами «До свидания, школа», да?
– Когда я так лажался?! – возмутился Паша. – Это ты у нас любишь имена с отчествами путать, Светлан Алексеевен Алексеями Светлановичами называть…
– Когда это было? Ты лучше детский сад вспомни!
– А что детский сад? Подумаешь, мать при детях вспомнил! – Паша снова склонился над камерой.
– Представляете – Новый год в крутом детском садике, – начала рассказывать Виолетта. – Все очень круто и респектабельно – прямо бал в Кремлевском дворце. Дети вежливые, спокойные, видно, хорошо их там дрессируют, родители расселись в зале, переговариваются шепотом. Кто-то на рояле играет… И тут посреди этого гламура раздается Пашечкин вопль: «Ну скажет ли мне кто-нибудь, откуда появится Дед Мороз, мать его так-разэтак?!»
– Зато сразу показали, откуда, – не отвлекаясь от своего занятия, откликнулся Паша. – А то устал уже спрашивать.
– А вот и мы! – Во главе процессии из пяти человек в зал вошла Эмилия Леонардовна.
За ней гуськом шли Марина, двое мужчин в кожаных курках и женщина в длинном, до пола, зеленом плаще, похожем на мантию волшебницы.
Я встал, чтобы перейти в зал, но директор взмахом руки велела мне остаться:
– Я сяду в центре, Мариша – справа от меня, а вы – слева.
Журналисты расселись в первом ряду. Не рядышком, – а через кресло друг от друга.
– Паша! Микрофоны! – спохватилась Виолетта. Паша поднялся на сцену и нацепил на нашу троицу «потайные» микрофоны. Сама же Виолетта вооружилась здоровенной балдой с логотипом своего канала и по кивку Паши, вернувшегося к камере, затараторила:
– Дорогие телезрители! Сегодня мы ведем наш репортаж из гимназии «Пантеон наук» – одной из лучших школ Москвы, которая уже много лет…
