Порт-Артур (Том 2) - Степанов Александр Николаевич (читаемые книги читать .TXT) 📗
- Вы тут ни при чем. Стессель, Фок и Рейс никогда не допустили бы такого образа действий с вашей стороны. Вылазки были запрещены Стесселем. Фок и Рейс все время мешали активизации обороны.
- Какой же я военный, если не сумел отстоять своего мнения перед высшими начальниками?
- Зная Стесселя и его окружение, нетрудно понять, что тут играет роль не ваша мягкость, а твердокаменное упрямство высшего артурского начальства. Мне не совсем понятна роль Смирнова. Комендант крепости по должности мог и должен был возглавить оборону Артура, не уступать своего места Стесселю.
Фактическим комендантом является генерал-адъютант, Смирнов же играет роль коменданта без крепости.
- Хрен, говорят, не слаще редьки! Если бы фактически во главе Артура стоял Смирнов, то, возможно, мы были бы свидетелями еще более "оригинальных" деяний, чем теперь. Комендант крепости хочет предвидеть все возможное и невозможное. Ему совершенно непонятна та простая истина, что всего не предусмотришь и, следовательно, должна быть сохранена инициатива младших начальников. Нет, знаете, не хотел бы я видеть Смирнова в роли старшего начальника в Артуре. У него нет необходимой для этого широты взглядов, задумчиво закончил Кондратенко.
- Мнение огромного большинства артурского гарнизона, что ваше превосходительство являетесь наиболее подходящим комендантом для Артура.
- Начальство в Питере и Маньчжурии держится иного мнения, да и здесь некоторые весьма влиятельные лица находят, что я приношу больше вреда, чем пользы, - с горечью проговорил генерал.
- А кто же такие эти глупцы, выражаясь мягко? - возмутился Звонарев.
- Прочтите, - протянул ему Кондратенко одну из бумаг, лежащих на столе.
Это была напечатанная на машинке записка Фока под заглавием "Некоторые соображения об артурской обороне". Адресовалась она Стесселю и всем генералам и командирам отдельных частей. Наверху имелась надпись: "Не подлежит оглашению". Прапорщик уже был знаком с литературными произведениями Фока и сразу понял, что перед ним очередной пасквиль на Кондратенко.
- Стоило ли читать эту чепуху? - повернулся он к генералу.
- Хотя она и "не подлежит оглашению", но ее читают все писари, вплоть до ротных, и, конечно, знакомят с ее содержанием солдат. Это, так сказать, артурекая литература для народа. Все равно вам придется с нею познакомиться.
Звонарев принялся за чтение.
- "Я уже не раз указывал, что излишнее переполнение передовых окопов стрелками и матросами ведет только к ненужным, ничем не оправданным потерям.
Но генерал Кондратенко, который воображает себя самым умным человеком в Артуре, конечно, не пожелает снизойти до этих соображений. С ученым видом всезнайки он по-прежнему будет напрасно проливать реками солдатскую кровь, твердо веря, что это принесет ему славу героя, чины и ордена".
- Как допускает Стессель появление подобных произведений? - не выдержал Звонарев. - Ведь это не только подрыв вашего авторитета среди солдат и матросов, но прямое натравливание их на вас!
- "Известный всему Артуру своими длинными усами генерал недавно прямо заявил мне, что он гораздо больше беспокоится о снарядах, которых мало, чем о людях. По его мнению, солдат в крепости гораздо больше, чем имеющегося продовольствия. Поэтому потеря тысячи-другой человек только облегчит положение крепости. Надо ли говорить, что он сам отнюдь не хочет оказаться в числе этих тысяч". Вопиющий поклеп на Василия Федоровича.
- Его хоть прямо по фамилии не называют, - все же как-никак родственник Стесселю, не то что мы, грешные.
- Не секрет, что вы собираетесь предпринять, Роман Исидорович, в связи с этой наглой и бестактной выходкой Фока?
- Подал рапорт об освобождении от должности начальника сухопутной обороны и, как следовало ожидать, получил отказ. Нельзя-де обращать внимания на чудачества Фока, он ведь еще в турецкую войну ранен в голову и немного ненормален. Я не настаивал: боюсь, что без меня дело попадет в руки того же Фока, и тогда дни Артура будут сочтены. Нет, я не собираюсь сдавать свои позиции! - с жаром проговорил Кондратенко.
- Если бы вам, Роман Исидорович, предложили взять на себя высшее начальствование в Артуре, вы согласились бы?
- Куда же денутся Стессель и Смирнов?
- Мы бы их арестовали.
- Кто вы?
- Ваши приверженцы.
- Я бы немедленно арестовал вас и освободил Стесселя и Смирнова, дабы они вернулись к исполнению возложенных на них обязанностей, - улыбнулся Кондратенко. - Нет, я против всяких незаконных действий. Так и передайте всем "моим приверженцам", как вы выражаетесь.
Прапорщик разочарованно вздохнул. Вскоре пришел Науменко.
Воспользовавшись этим, Звонарев стал прощаться.
В Свободном госпитале ему пришлось довольно долго ждать в приемной, пока вышла Варя. Увидев прапорщика, она сурово сдвинула брови и сухо справилась, чем она может быть ему полезна.
- Прежде всего, я думаю, вам следует извиниться передо мной за вашу вчерашнюю грубость, - в тон ей умышленно хмуро ответил Звонарев.
Не произнеся ни слова, девушка повернулась и направилась к двери.
Прапорщик едва успел схватить ее за руку.
- Стоп, стоп, стоп! Я еще не кончил, и вы, как всякая воспитанная девочка, должны выслушать до конца, когда с вами говорит старший, проговорил он.
- Руки прочь, или вы получите еще одну оплеуху, - попыталась вырваться Варя.
- Ша, киндер, как говорит Борейко в таких случаях, - еще крепче сжал ее руку Звонарев. - Кондратенко прислал вашим больным цингой свежее мясо и овощи. Потрудитесь их получить, - протянул он большой сверток.
- Я больше не веду палаты. Пустите, мне больно, - тихо проговорила она.
- А вы драться не будете? - уже совсем весело спросил Звонарев.
- Не хочу марать руки о вашу... вашу противную физиономию, - заикаясь от волнения, проговорила девушка.
- То-то же, - отпустил ее прапорщик. - Теперь мы квиты, и я могу опять поцеловать вас...
Варя фыркнула, как кошка, и одним прыжком оказалась за дверью.
- Не смейте никогда больше приближаться ко мне, приходить сюда или к нам домой, низкий вы... человечишка, - наконец подобрала она наиболее уничтожающее слово и, хлопнув дверью, исчезла.
