Из тупика - Пикуль Валентин Саввич (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
- Ты не стреляй, - кряхтел Спиридонов в жестокой схватке. - Ты людей не буди, собака. Тихо пришел и тихо уйдешь...
Грянул выстрел над ухом. Ловчась, Спиридонов сунул руку себе под подушку. Успел взять свой наган. Но теперь у него была только одна рука свободной. Еще выстрел, еще...
- На! - сказал Спиридонов, грохнув из нагана в живот. Враг скорчился. Словно вприсядку прошелся по комнате кругом, задевая стулья и обрушив тумбочку. Спиридонов нащупал выключатель, - брызнул жиденький свет. И наступил ногою на брошенный пистолет. Кинул свой наган на развороченную кровать.
- Ты кто? - спросил.
- Не все ли равно... - прохрипел тот.
Гостиница пробуждалась, в дверях появился швейцар:
- Быдто монтер... свет чинил! Свистал все из музыки...
- Кто тебя послал ко мне? - крикнул Спиридонов.
- Дай воды, - попросил раненый и жадно выхлебал целый графин; потеряв сознание, он умер, не обретя его снова.
Пока прислуга убирала следы погрома и подтирала кровь с пола, Спиридонов вышел в коридор. Ему очень хотелось взять из пальмовой кадки окурок - большой, в ноготь! - и затянуться хоть разок. Просто мутило - так хотелось ему курнуть.
Но из соседнего номера выбрался, разбуженный выстрелами, консул Фуасси, и подбирать окурки при нем было неудобно. Попыхивая сигарой, консул подошел к чекисту, придерживая полы своего теплого стеганого халата с меховой выпушкой на рукавах.
- Позвольте выразить вам свое соболезнование...
- А чего это вы, господин консул, вдруг соболезновать стали? Раньше вы протестовали против "зверств большевизма". Ведь, не скрою, этого молокососа-то я сейчас прихлопнул.
- Бандит! - поморщился консул. - Он вас грабил?
- Что у нас грабить-то? Была пайка с вечера, да и ту съел, не удержался... Это бандит из вашей музыки, и таких свистунов полно в Петрозаводске. Едят они сыр голландский, курят табак гаванский... Откуда бы это, как вы думаете, господин консул?
- Это уже не мы, - ответил Фуасси. - Красный Крест не французский, а американский...
- То-то! Коли вы записку дадите: такому-то господину поручику выдать... Аудиенция наша окончена. Час поздний. Коридор советский. А консул - враг Советской власти. И выкинуть из Петрозаводска я, к сожалению, этого консула не имею права...
Иван Дмитриевич спустился в швейцарскую:
- Дед! Хоть ты облегчи душу. Дай курнуть!
- А эвона, - сказал швейцар, открывая ящик стола, где копил все примечательные окурки. - Бери какой приглянется...
Здесь, в одиночестве холодного вестибюля, Спиридонов накурился. С концов пальцев его стекала на половики кровь; между указательным и средним пальцами была глубокая резаная рана. Больше ему спать в эту ночь не пришлось - интервенты повели наступление вдоль полотна железной дороги...
Рассвет застал Спиридонова на передовой - узенькой, как клинок. Всё по шпалам, всё по рельсам, - такова уж здесь война, ибо магистраль - главное; за нее и драться. Английская гаубица на гусеничном ходу ползала невдалеке от разъезда, взметывая вихри пушистого снега. Иногда замирала, и тогда шарахала пушка. Раненый штаб-трубач, печально закрыв глаза, поднял к небу звонкую медь и проиграл сигнал...
- Отход, - сказал Спиридонов и спрягал подбородок в воротник.
Два французских бронепоезда напомнили ему умильную улыбочку консула Фуасси. Громыхающие бронеплощадки настигали отступающих спиридоновцев. По шпалам не разгуляешься: через одну ступать мелко, через две - тяжко, голодному и слабому. Отряд белых партизан, составленный из местных богатеев, обошел станцию Сегежа с тыла... На станции царила паника. Два "максима" застыли от мороза и не стреляли. Боец в раздутой ветром гимнастерке с матюгами колол дрова. В снегу дымили походные кухни: нужен был кипяток, чтобы отогреть пулеметы.
Вода еще не успела закипеть, как побежали отступающие.
Спиридонов с маузером в руке остановил одного из них.
- Стой! - кричал. - Кто курить хочет - стой! Курящие, стой! Некурящие, беги дальше... хрен с вами!
Все остановились, и он выгреб из кармана окурки: махорочные чинарики вперемешку с толстыми окурками дорогой "гаваны".
- Чего бежите? - спросил потом, чиркая зажигалкой то одному бойцу, то другому.
- А ты выгляни... посмотри! - сказали ему.
Этот день запомнился Спиридонову как черный день...
Перебежками он выбрался под насыпью на линию огня. Раненые бойцы лежали в снегу, и это были уже не жильцы на белом свете. В одного из них попало сразу пять пуль. Полосою, вдоль живота. - Ты выгляни... попробуй, стонали раненые. Спиридонов поднял голову и увидел перед собой солдат белой армии. Простые русские лица под меховыми английскими шапками. Но держали они в руках не винтовки, нет! - тупорылые тяжелые железяки с короткими прикладами. Заметив Спиридонова, один из них поднял "железяку" до груди и, не целясь, провел по кустам длинной затяжной очередью, только прыгали из-под локтя патроны.
Так Спиридонов узнал, что англичане вооружили белую армию на Мурмане автоматическим оружием. С автоматами белые становились сильнее в десять раз, и на каждый выстрел красноармейца отвечали лавиной огня и терзающей тело стали...
Спиридоновцы в этот день оставили за собой Сегежу.
За спинами отступающих дробно лаяли автоматы.
* * *
Вернулся из Петрограда Павел Безменов, шмякнул на стол рысий малахай и сообщил, что десять ящиков патронов - и все. Больше Питер ничего дать не может.
- Если что найдется, - добавил Безменов, - вышлют...
- Мы же отступаем! Отступаем!
- Там знают про это.
- Смотри сюда! - горячился Спиридонов, раскатав карту-десятиверстку. Я не могу держать Медвежью Гору, а финны скоро попрут на Петрозаводск... Американцы завезли в Карелию четыреста тысяч пудов хлеба, и бандиты раздают его тем, кто примыкает к восстанию. У них, паразитов, винтовки образца 1891 года, но патронов хоть завались. И лупят метко! У англичан бронепоезда и самолеты, о которых мы и мечтать не смеем, а у нас - кукиш, да и тот без масла... Сухенький!
- Там, - повторил Безменов, - знают об этом. Но все силы брошены на Колчака. Колчак - самое страшное сейчас!
Спиридонов с руганью скатал карту.
- Слушай! Я нашего Буланова с вокзала стрелять буду...
- Чего так?
- Контра! У него какая-то лавочка с Фуасси, и ждать удара в спину нечего... Расстреляю, и дело с концом! Будет хуже, если англичане нажмут с севера, финны от границы, а нас будут пырять ножиками здесь, в Петрозаводске... Видишь! - показал он свои перевязанные пальцы. - Меня уже резали...
Потом они стали говорить о мобилизации англичанами пленных красноармейцев, о том, что интервенты скоро проведут поголовную мобилизацию по Кеми и Сороке, по всему Терскому побережью.
- Ну и пусть, - сказал Спиридонов. - Они их оденут, они их вооружат, но это кадры для нашей армии. Все вернутся к нам с оружием, развернутым строем. Так будет, я верю, и Сыромятев колеблется, я его видел недавно. Мужик запутался, а мужик крепкий. До сих пор жалко и обидно, что он не с нами... Да не одного бы нам Сыромятева, а вместе с полком! Всех!
- Иван Митрич, - неожиданно предложил Безменов, - а что, ежели я на Мурманск подамся? Хотя меня поручик Эллен однажды уже на карточку снял и даже подошвы ног измерил, обведя их по бумажке, - всё едино: Мурманск без большевиков пропадет... А?
- А много ты там один навоюешь?
- Зачем один? Песошников - свой человек, слесарь Цуканов, что на плавмастерской "Ксении", - это два... Доктор Рабин, большевик явный, - три! Да наберется народ.
- Оно, может, и так. Но сейчас повремени с этой мыслью. Тут, понимаешь, дело такое. На нас стал активно работать Небольсин в Мурманске... и скоро вышлет целый вагон рабочих. Это же бойцы! Под ружье! И слух такой до меня дошел, что где-то работяга продуктов наворовали и - тоже к нам! Понимаешь?
- Я знаю Небольсина, - ответил Безменов, - он неплохой мужик, дружил с покойным Ронеком, а Ронек был человек честный.
