Калибр имеет значение? - Панов Вадим (электронные книги бесплатно TXT) 📗
– С утра я был человеком!
– Вы служите им! Все служат им! – взъярился пациент. – Океан – их стихия. Они живут здесь испокон веков, отсюда они управляют человечеством! А вы их слуги! Подумайте сами: зачем еще селиться в месте, где над головой миллиарды кубометров воды?!
Я не удержался и пропел по-русски:
– А над нами километры воды, а над нами бьют хвостами киты…
Доктор Лю взмахом руки велела мне заткнуться и присела на корточки рядом с пациентом по другую сторону прозрачной стенки.
– Зачем тебе понадобилось оружие? Разве оно поможет против этих… рептилоидов?
– Поможет против их слуг! – выкрикнул псих, зажал уши ладонями и принялся орать какую-то тарабарщину.
Пришлось поставить звукоизоляцию.
Мо оценил субтильное телосложение пациента и благодушно усмехнулся:
– Мог бы просто походить в спортзал. Мне вот никакие рептилоиды не страшны. В бараний рог любого пришельца скручу!
Захотелось пошутить про похищение инопланетянами и анальный зонд, но я сдержался. А вот доктор Лю со злым прищуром заявила:
– Мышцы – это не главное!
– Да ну? – ухмыльнулся в ответ Мо.
Китаянка не стала устраивать диспут, просто привстала на цыпочки и двумя пальчиками ухватила санитара между шеей и плечом, а потом без всякого труда заставила громилу согнуться в три погибели.
– Лишь дополнением разума сила ценна! – объявила доктор Лю.
– Лао-Цзы? – усмехнулся я.
– Мастер Йода! – ответила китаянка.
Мо какое-то время пытался высвободиться, потом взмолился:
– Отпустите, босс!
Китаянка перестала удерживать санитара. Тот, тяжело отдуваясь, выпрямился, помассировал плечо и двинулся к медицинскому роботу, на груди которого горел красный огонек работы с сетью.
Оператор верно истолковал намерение Мо и предупредил:
– Программная оболочка анализируется спецами департамента. Тренажер отключен.
– Пусть роются! – усмехнулся Мо и, прежде чем успела вмешаться доктор Лю, ребром ладони несильно врезал роботу по голове.
Тот качнулася, и светодиод тут же замигал лихорадочными алыми всполохами.
– Оболочка недоступна, – озвучил синтезированный голос системное уведомление. – Загружается резервный профиль! Заг… Заг… Загруж-а-ается…
Мы во все глаза уставились на тренажер, и, уверен, все подумали об одном: какой из органов придется продать для оплаты счета за ремонт андроида, если техники решат, что причиной поломки стало ненадлежащее обращение с оборудованием.
– Я ничего… – начал было Мо, и тут робот сбил его с ног мощным маваси-гери. Движение ноги было столь стремительным, что санитар на него попросту не отреагировал. Бессилен оказался даже ускоритель нервной системы.
Такого просто не могло быть! Программные ограничения…
И тут до меня дошло! Криворукие умники из департамента выгрузили управляющую систему, и теперь вместо нее активировался битый профиль. Битый в прямом смысле слова! Уж Мо об этом позаботился!
Робот метнулся ко мне, и я сиганул в сторону, даже не пытаясь схлестнуться с тренажером в рукопашной схватке. А вот доктора Лю подвели невесть кем и когда вбитые рефлексы. Она ударила по болевой точке, но болевых точек у робота не было. Жесткий тычок сбил китаянку с ног, и она без чувств распласталась на полу.
Оператор открыл рот и тут же присоединился к доктору, получив круговой удар пяткой в голову. А вот Мо оказался слеплен из другого теста. Санитар поднялся на ноги и ринулся в атаку. Обхватив робота двумя руками, он со всего маху впечатал его головой в переборку, да так, что едва не проломил ее насквозь.
Тренажер удара даже не почувствовал. Он неожиданно ловко вывернулся и в свою очередь обхватил рукой шею противника, проводя удушающий захват. Я кинулся на помощь напарнику и локтем врезал туда, где у человека располагается ухо. Попал, но едва не отправился в нокаут сам. Мах свободной руки робота оказался противоестественно быстр, и увернуться я не успел. Очнулся, уже сидя на полу.
А робот и не думал отпускать Мо. Лицо санитара сделалось фиолетово-черным, выпученные глаза налились кровью, и лишь мощная мускулатура на давала взбесившемся андроиду свернуть человеку шею. Здоровяк подбил ноги механического противника и перевел борьбу в партер, но высвободиться не сумел и начал быстро терять силы.
Задушит робот Мо или в последний миг одумается?
Стоп! Робот с битой программой – и одумается?
Вот черт! Мне бы сейчас завалящий электрошокер…
Мысль утонула в накатившем головокружении, но я все же заставил себя подняться на ноги, нашарил пакет с самодельным пистолетом и разорвал пластик. Угловатая рукоять легла в ладонь на удивление удобно, зеленый огонек ободряюще подмигнул: «стреляй!».
«А он заряжен вообще?» – подумал я, с безопасного расстояния нацеливая оружие на голову взбесившегося робота.
Жахнуло! Комнату заполонил пороховой дым, завыла сирена пожарной сигнализации.
Композитные материалы робота-тренажера не были рассчитаны на попадание пули, череп пробило, осколки разнесли управляющий компьютер на куски. Андроид разжал смертоносные объятия и забился в судорогах. Каждый из его сервомоторов теперь действовал независимо от остальных, манекен корежило и трясло.
Мо отполз, прислонился к стене и пытался то ли откашляться, то ли выхаркать легкие. Доктор Лю и оператор так и валялись в отключке, а я стоял с дымящимся пистолетом в руке и гадал, сочтут ли местные власти нападение на коллегу кровожадного робота-убийцы обстоятельством непреодолимой силы.
Увы и ах, по всему выходило, что ясноликие пацифисты едва ли расценят случившееся достаточным поводом для применение огнестрельного оружия, и вскоре меня спишут на берег, а контракт передадут куда-нибудь в самую жопу мира.
Возможно, даже в Африку.
Кирилл Бенедиктов
Долина смертной тени
Время от времени власти отправляли бродить по окрестностям молодых людей, считавшихся наиболее сообразительными, снабдив их только короткими мечами и самым необходимым запасом продовольствия. Днем они отдыхали, прячась по укромным уголкам, а ночью, покинув свои убежища, умерщвляли всех илотов, каких захватывали на дорогах. Нередко они обходили и поля, убивая самых крепких и сильных илотов.
Фукидид в «Пелопоннесской войне» рассказывает, что спартанцы выбрали отличившихся особою храбростью илотов, и те, с венками на голове, словно готовясь получить свободу, посещали храм за храмом, но немного спустя все исчезли, – а было их более двух тысяч, – и ни тогда, ни впоследствии никто не мог сказать, как они погибли.
Стоя на коленях, много не увидишь. Особенно когда тебе в шею, в мягкую впадинку под затылком, туда, где зуб эпистрофея входит в ямку атланта, упирается холодный ствол карабина. Его ледяное прикосновение анестезией замораживало мышцы. Повернуть голову, хотя бы чуть-чуть, казалось немыслимым – малейшее движение могло спровоцировать короткую судорогу указательного пальца, лежавшего на спусковом крючке. Олег не знал, насколько быстрой реакцией обладает карауливший его охранник, не знал, тугой ли спуск у его карабина – но сдавивший сердце ужас нашептывал, что крючок скользит в пазу с легкостью падающего с дерева листа, и достаточно шевельнуться, чтобы тяжелая пуля вошла в тело, ломая кости, разрывая сосуды и сминая мышечные волокна.
Он видел только несколько планок паркета, старого, дубового, покрытого потемневшим от времени поцарапанным лаком, и странно голубоватое пятно лунного света, ползущее по этим планкам. Олег стоял на коленях долго – не меньше часа – и за это время пятно сместилось сантиметров на двадцать. Еще через час оно уползет за пределы видимого пространства. Если, конечно, за этот час его не убьют. Тогда уже не будет никакого пятна. Или, вернее, оно будет – но не для него. Олег вспомнил, как когда-то, очень давно, смотрел на лунную дорожку, колыхавшуюся на поверхности ночного моря, и думал о том, что это зрелище не изменилось со времен динозавров. Не изменится оно и после его смерти. Это была простая и понятная мысль, но принять ее было невозможно.