Опиум. Вечность после - Мальцева Виктория Валентиновна (читать книги полностью без сокращений .TXT, .FB2) 📗
– Однако скажу вам по секрету, моему сердцу на эту химию было наплевать. Я никогда не чувствовал всей мощи своей любви к ней так остро как в те месяцы, когда терял её. Ну так и скажите мне: при чём тут аминокислоты? Феромоны? Вы видели когда-нибудь, Лурдес, как выглядит умирающий от рака человек?
– Видела и не раз, как умирают от рака маленькие дети.
– Правда? – профессор как будто удивлён, да честно говоря, и я тоже.
– Чистая. Моя сестра работает в детской онкологии в Сиэтле в больнице при университете Вашингтона. Мне часто приходилось быть волонтёром – развлекать детей.
– Это очень достойное времяпровождение, мисс Соболева. Я знал, чувствовал в Вас сюрпризы, но Вы, тем не менее, умудрились меня удивить!
– Это не в последний раз, профессор! – подмигивает ему, жеманно помахивая ножкой в красной туфле.
– Знаете, Ева, – Беннер словно вспоминает обо мне, – то, что я хотел вам сказать, мысль, которая в последнее время так легко ускользает от меня, – смеётся вместе со всей аудиторией, затем внезапно становится серьёзным. – Любовь возникает не в теле. Влечение – да, в нём. Мужчина должен желать женщину, женщина мужчину, чтобы их встреча была плодотворной. Но любовь рождается в мозгу, в нашей личности, в психике, ищущей свой остров безопасности, опору. Мы привязываемся к людям и болеем душой, теряя их. Эта привязанность рождается из взаимного притяжения, психологической и личностной совместимости. Если сюда добавить вашу химию и секс – получится романтическая любовь. И ей подвержено любое существо, независимо от пола и степени родства. Две энергии сошлись в частоте напряжения, и бумс! Происходит взрыв. Если бы ваш вопрос заключался в том, позволить ли такой любви жить, мой ответ был бы: а почему нет? Нашему обществу повезло «расти», и мы уже доросли до многих свобод и научных открытий. Это я о том, что, как вы знаете, кровно родные партнёры подвержены значительным рискам в деторождении.
Я киваю головой, что знаю, мол, а Лурдес косит своими карими, почти чёрными глазами на меня.
– Я в этих вопросах не специалист, – продолжает профессор, – но если уж случилась любовь – любите! Только детей не заводите! – смеётся. – Хотя сегодня на помощь и такой любви могут прийти врачи-специалисты в области репродуктивной функции человека. Генная инженерия шагнула далеко вперёд, и эти вопросы сейчас решаемы. РЕШАЕМЫ! Главное, понять для себя, хотите ли вы их решать, и стоит ли то самое чувство таких испытаний, – пожимает плечами. – А это известно только вам. Только вам.
Глава 13. Санта-Барбара
LSD – Thunderclouds (Official Video) ft. Sia, Diplo, Labrinth
karma-police kendra-morris
В кафетерии я обращаю внимание на подоконник: на нем лежит дорогой белый лэптоп. Он не мог бы принадлежать кому угодно, а лишь тому, у кого имеется достаточно денег, чтобы раскидываться подобными вещами. Его стоимость – состояние для меня, но не для Лурдес.
Подхожу, беру его в руки и убеждаюсь в своей правоте: внизу, на корпусе, имеется наклейка с именем и номером телефона хозяйки. Очевидно, она теряет его не в первый раз.
Набираю номер:
– Хелоу? – у Лурдес потрясающий голос.
– Привет. Я нашла твой лэптоп в столовой и звоню по номеру на корпусе.
– Оу! Спасибо! Вечно его теряю! Через пару минут буду! – бросает трубку.
Но даже пара минут не успевает пройти, как копна её фантастических волос появляется в кафетерии, заставляя парней сворачивать шеи и давиться своими ланчами.
– Пффф… я такая растеряха! – смеётся. – Это мне нагрузили в довесок к неотразимой красоте и блестящему уму! Ну не может же всё быть идеально в человеке!
Лурдес звонко хохочет, довольная собственным остроумием, а я наслаждаюсь запахом её духов: действительно, такие редко кто носит. Лурдес об этом не говорит, но все знают, что у неё очень состоятельные родители, живущие в Сиэтле, откуда и сама она родом. Забавно, но её никогда не обсуждают в курилке, а только восхищаются. Парни мечтают с ней встречаться, девушки дружить, а Лурдес всегда сама по себе, но не пропускает ни одной вечеринки и чаще устраивает их сама.
Уже через несколько часов, покончив с лекциями, мы сидим в милом недешёвом кафе и уплетаем итальянское тирамису из хрустальных стаканчиков – это одно из любимых мест Лурдес в Ванкувере, по её собственному признанию.
– А почему ты здесь, а не дома, в Сиэтле? – спрашиваю. – Вашингтонский Университет один из лучших в мире, не сравнить с нашими.
– Я здесь только на год – ради лекций Беннера, а на остальные таскаюсь просто так и от скуки, – очаровательно улыбается. – Прослушаю его курс и вернусь домой. Хотя к моей специализации он и не сильно относится, но знаешь, я считаю, что психиатрические проблемы берут начало в семье.
– Ты выбрала психиатрию?
– Да! А ты?
– Я больше склоняюсь к семейной терапии. Это интересно, – пожимаю плечами.
– Поверь! – вспыхивает Лурдес, – психиатрия ещё интереснее! Копаться в головах шизиков – это же весь кайф! – её глаза горят. – А вот нытьё зажравшихся домохозяек не воодушевляет.
– Ты звучишь убедительно, – соглашаюсь.
– Я уже говорила про свой блестящий ум? – подмигивает.
– О, да! – и я не в силах сдержать улыбку.
– Так вот, он достался мне от несравненной мамочки – она у меня математик. Ну а… – тут она театрально изображает соблазнительный мах головой, тряхнув волосами, – моя неподражаемая красота унаследована от отца.
И снова мне смешно. Никто не умеет так непосредственно себя нахваливать, как эта девушка.
– Лурдес…
– Друзья называют меня просто Лу, – она кладёт свою смуглую кисть с большим «А» на запястье мне на руку, и я удивлена заметить, что это прикосновение мне приятно.
– Лу, вон тот парень часто таскается за тобой в Институте, и сейчас он постоянно на нас пялится. Что говорит психиатрия по этому поводу?
Лурдес бросает короткий взгляд на крупного и, надо признать, по-мужски красивого парня:
– А! Это… Ну, психиатрия скажет только то, что сей кудесник – Люк, мой невидимый ангел хранитель! – смеётся. – Наш папа страдает фобией преследования, но, смею заметить, небезосновательно. У Соньки, моей сестры, тоже такой есть. Хочешь, кстати, познакомлю? Говорят, он хорош в постели! – заявляет с набитым ртом.
– Кто говорит?
– Девчонки на курсе, – Лурдес запивает тирамису второй чашкой кофе. – Со мной ему нельзя, я – охраняемый объект, – заявляет с деланной гордостью, чем снова заставляет меня улыбнуться.
Затем начинает издалека:
– Знаешь, в какой-то умной книжке было сказано, что человек, перечисляя что-либо, интересующую позицию назовёт последней, и только в том случае, если хочет скрыть свой интерес к ней.
– Ты о чём?
– О твоём вопросе преподу, – поднимает брови, изображая «многозначительность» во взгляде.
И мне не становится не по себе, наоборот: очень хочется «раскрыться».
Лурдес – тонкий психолог, прирождённый манипулятор и мисс Проницательность – бросает мне наживку:
– Знаешь, я влипла. Очень много лет назад. Думала, пройдёт! Но ни фига… который год уже, «а воз и ныне там».
– Какой воз? – уточняю.
– А! Это из басни. Из русской. Ты ж не знаешь, – улыбается. – Короче, люблю я чужого парня. И не просто чужого, а того, с которым встречается моя любимая сестра. И вот будь она хотя бы немного стервой, я бы не запаривалась… и он дааавно уже был бы моим!
Тут она самоуверенно морщит брови, давая мне понять, что в её способностях даже сомневаться не стоит.
– Но фортуна не на моей стороне: Соня – добрая ранимая душа. Мало того, ещё и обиженная судьбой. Братец, блин, постарался, – кривится, и за гримасой я успеваю разглядеть искреннюю боль о близком человеке. – У нас ведь как получилось, мой брат Эштон, он только мне брат, а для Соньки – потенциальный партнёр. И он её вроде как… изнасиловал.