Записки убийцы - Джонс Лайза Рени (книги без сокращений .TXT, .FB2) 📗
– Привет, Лайла, – отвечает он, произнося мое имя с едва заметным латиноамериканским акцентом, который у него на языке звучит как наждачная бумага и шелк одновременно.
Ощутив горячий укол в груди, выпаливаю:
– Откуда у тебя этот номер?
– У меня есть возможности. Ты это знаешь.
«Даже слишком хорошо», – думаю я.
– Почему ты мне сейчас звонишь?
– Я уже много раз хотел тебе позвонить.
Однако он этого не сделал. Так и не позвонил. Ни разу.
– В чем дело?
– Ты в пляжном домике?
В его голосе слышится нотка беспокойства, которую я одновременно и приветствую, и отвергаю.
– Почему это тебя касается?
– Все, что связано с тобой, всегда меня касается.
– Я никогда…
– Так ты в пляжном домике? – нажимает он.
– А почему бы и нет? Это ведь мой… – Я останавливаю себя, прежде чем сказать «дом родной», и исправляюсь: – Да, я здесь.
– Это твой дом родной, – заканчивает он невысказанное за меня. – Тебе все еще снятся кошмары?
– Оставь попытки залезть ко мне в голову, Кейн.
– Воспринимаю это как «да». Лайла…
– Перестань произносить мое имя.
– Мне не нравится, что ты там одна.
– Я тут целыми месяцами была одна, пока не уехала.
– Ты редко бывала одна, и мы оба это знаем. И я хотел позвать тебя к себе. Приезжай прямо сейчас.
Смеюсь.
– Так вот попросту? «Приезжай прямо сейчас» – и ты ждешь, что я моментально примчусь? Самонадеянность у тебя просто зашкаливает, Кейн Мендес!
– Твое место здесь, рядом со мной. Приезжай сюда.
– Нет.
– Тогда я сам к тебе приеду.
– Из тебя получится красивое украшение для газона, но сейчас слишком темно, так что полюбоваться будет некому. На что бы ты ни рассчитывал, этого не произойдет.
– Мы оба знаем, что это не так.
– Если мы увидимся снова – именно что «если», – я посмотрю тебе в глаза и задам кое-какие вопросы о твоей погибшей служащей.
– Ты хочешь сказать, что думаешь, будто это я убил ту женщину?
Не упускаю из виду, как он называет ее – «та женщина», причем совершенно без запинки. Это говорит мне о том, что Кейн не испытывает к ней абсолютно никаких чувств – а может, и вправду даже незнаком с ней. С другой стороны, он чертовски хороший манипулятор.
– Я не говорю, что это ты ее убил; ты просто лицо, представляющее оперативный интерес.
– Лицо, представляющее оперативный интерес… – повторяет Кейн. – Тогда ладно. Позвольте мне внести ясность, агент Лав. Я не убивал эту женщину и никому не приказывал ее убить. И я ничего не знаю о том, как и почему она умерла. Ты просто избегаешь меня, Лайла.
– Какую часть фразы «ты являешься лицом, представляющим оперативный интерес в деле, которое я расследую» ты не понял?
– Давай как-то уберем это препятствие для нашего общения. Что конкретно позволит вычеркнуть меня из списка лиц, представляющих оперативный интерес?
Мне не хочется убирать это препятствие, и все же я ловлю себя на том, что отвечаю ему чересчур уж поспешно.
– Только твое железное алиби. С кем ты был? И где?
– Алиби… Ну конечно. Это логично.
– Так у тебя оно есть?
– Да. Есть. – Следуют две секунды колебания, указывающие на какие-то мысленные подсчеты, прежде чем Кейн объявляет: – Я был с Самантой. Она подтвердит мою историю.
Женщина, с которой он трахался до того, как трахался со мной. Клянусь, если б Кейн оказался сейчас здесь, то я влепила бы ему по физиономии, и это меня бесит. Это не должно меня никак волновать. И не волнует.
– Я поговорю с ней.
– Я ведь мужчина, Лайла. Тебя тут не было, а она…
– Я не хочу этого слышать.
– Она чисто для перепихона. Ничего больше.
– Я поговорю с ней, – напряженно повторяю я.
– Я приеду. Нам нужно поговорить об этом не по телефону.
– Ну что ж, поскольку мне очень хочется, чтобы меня отстранили от этого дела и можно было бы поскорей вернуться домой, то изволь, приезжай. Тогда я смогу вылететь уже завтра утром.
– Лайла… – произносит он, и его голос снова становится смесью наждачной бумаги и шелка.
– Да ипать тебя, Кейн!
Он смеется, низко и сексуально, но в этом его смехе проскакивает и нечто мрачное и напряженное, отчего по спине у меня пробегает холодок.
– Это звучит как приглашение.
Открываю было рот, чтобы оспорить это утверждение, но Кейн уже продолжает:
– Если кошмары станут сниться слишком уж часто, то ты знаешь, как со мной связаться.
Из трубки доносятся короткие гудки.
Я втягиваю воздух сквозь зубы и прижимаю телефон ко лбу. Да. Я даже слишком хорошо знаю, как связаться с ним. Так же, как и знаю, какова на ощупь его постель, и как он пахнет, и что на вкус он такой, каким не был никто ни до, ни после него. Как пряный темный шоколад, который вызывает привыкание до такой степени, что это пугает. Он дьявол – хотя, с другой стороны, и я далеко не ангел. Кейн позаботился об этом. Он навсегда затронул мою жизнь, и я никогда уже не смогу отменить то, как он изменил меня. И в некоторых из тех кошмаров, о которых он говорит, я представляю себе, кем бы я стала, если б когда-нибудь вновь поддалась его искушению. Кошмары эти были – и остаются – самыми кровавыми из всех.
Откладываю телефон в сторону, беру карточку для заметок и ручку. Пишу на ней «САМАНТА ЯНГ» огромными буквами, поднимаюсь по ступенькам и прикрепляю карточку в самом центре доски. Потом спиной вперед спускаюсь со ступенек табурета и смотрю на это имя, уперев руки в бока. Она ненавидит меня. А еще она богата, расчетлива, мнительна и эгоистична. Она получила образование в Гарварде. Саманта полностью соответствует профилю, который я начала составлять. И не исключено, что это она пыталась шпионить за мной с Кейном в ту ночь. Да, это Саманта. Она хочет, чтобы я исчезла. И все же… это кажется слишком очевидным.
Я сажусь, постукивая пальцами по столу, и тут снизу доносится звонок в дверь. Инстинктивно подхватываю Куджо.
Глава 7
Не даю себе времени подумать о том, кто там стоит за дверью. Я вооружена и готова иметь дело что с призраком, что с человеком, что с наемным убийцей. Последнее вызывает наибольшее беспокойство, хотя я сомневаюсь, чтобы киллер стал звонить в дверь. Однако в случае с предыдущими жертвами не было никаких признаков борьбы. Этому не бывать, если в его списке на ликвидацию я следующая. Так говорит Куджо, думаю я, решительно шагая к выходу из кабинета и спускаясь по лестнице. За это время звонок нетерпеливо звонит еще трижды. А когда начинает трезвонить беспрерывно, моя хватка на ружье понемногу ослабевает. Я уже знаю, кто это, и почти уверена, что этот человек и вправду готов убить меня, хотя в итоге удовлетворится тем, что просто как следует на меня наорет.
Словно доказывая мою правоту, к тому времени, как я сворачиваю в выложенную блестящей темно-серой плиткой прихожую и обхожу стол, на котором стоит массивная ваза с искусственными бело-красными цветами, он выкрикивает мое имя.
– Лайла, черт возьми! Открывай! Я знаю, что ты здесь!
Подхожу к двери, а визитер уже начал новый раунд требований.
– Лайла…
– Не шуми, уже открываю! – кричу я, ставя Куджо в угол возле гардероба.
– Лайла, черт возьми!
– Ты это уже говорил! – откликаюсь я, протягивая руку к другой панели сигнализации и набирая код снятия с охраны. Получаю в ответ «система деактивирована» компьютеризированным женским голосом, после чего отпираю дверь.
– Я повторю это еще хоть десять раз, если надо, пока ты не откроешь эту проклятую дверь! – получаю в ответ.
Открываю упомянутую «проклятую дверь» и сразу же оказываюсь лицом к лицу со своим братом. Как и в старые добрые времена, наряд на нем более чем неформальный – линялые джинсы, ботинки и коричневая рубашка с короткими рукавами и прицепленным к карману полицейским значком. И хотя для некоторых сливок общества, проживающих на подведомственной ему территории, это явно моветон, его излучающая уверенность в себе внешность, симпатичное открытое лицо, светлые волосы и высокое, стройное, мускулистое тело, которое сейчас чуть ли не полностью занимает собой дверной проем, способны очаровать даже самых занудных и чопорных представителей местной элиты.
