Энциклопедия Относительного и Абсолютного знания - Вербер Бернард (читать книги без txt) 📗
[Стадия зеркала]
В двенадцать месяцев ребенок проходит новую фазу: стадию зеркала. Этап «траура младенца» научил его побеждать страх быть покинутым, на стадии зеркала он понимает, что он уникален.
В возрасте одного года ребенок начинает ходить, моторика рук развивается, он справляется с заданиями, которые раньше были ему не под силу. Зеркало сообщает ему о том, что он существует. Ребенок узнает себя в нем, он составляет представление о себе, и сразу заметно, нравится он себе или нет. Он либо ласкает свое изображение, целует его и громко смеется, либо строит себе гримасы. В основном ребенок воспринимает себя в качестве идеала. Он влюбляется в себя, он обожает себя. Отталкиваясь от полюбившегося образа, он проецирует себя в будущее и идентифицирует себя с героем. Воображение, обогащенное информацией из зеркала, помогает ребенку лучше переносить тяготы жизни, постоянного источника фрустрации. Ребенок примиряется даже с тем, что он не властелин мира. Даже если ребенок не находит зеркала или своего отражения в воде, он все равно проходит эту стадию. Он находит способ идентифицироваться и отделиться от внешнего мира, понимая при этом, что должен его завоевать.
У кошек не бывает фазы зеркала. Когда кошка замечает себя в зеркале, она заходит сзади для того, чтобы поймать спрятавшуюся там другую кошку, и поведение это не изменится даже с возрастом.
[Именинный торт]
Обычай задувать свечи на каждый день рождения – один из самых многозначительных человеческих ритуалов. Через равномерные промежутки времени человек напоминает себе о том, что он способен зажечь огонь, а затем погасить его своим дыханием. Власть над огнем – важный переходный момент от младенчества к сознательному состоянию. Когда же старик доживает до времени, когда он уже не в состоянии задуть свечу, это означает, что социально он исключен из активной жизни.
[Открытия при помощи игры]
В шестидесятые годы во Франции один коннозаводчик купил четырех отличных, резвых серых лошадей, очень похожих друг на друга. Но характер у них был ужасный. Как только они оказывались рядом, они начинали драться; запрячь их вместе было невозможно, поскольку каждая лошадь пыталась бежать в свою сторону.
Ветеринару пришла в голову идея поместить лошадей в четыре соседних стойла и прикрепить на общие перегородки игрушки: колесики, которые можно было вертеть мордой, мячи, от удара копытом катившиеся к соседу, разные яркие геометрической формы предметы, подвешенные на веревочках.
Ветеринар регулярно менял лошадей местами для того, чтобы они все перезнакомились и начали играть вместе. Через месяц четыре лошади стали неразлучны. Отныне они не только позволяли запрягать себя рядом, а, казалось, воспринимали и работу как новую игру.
[Индейцы Америки]
И сиу, и шайенны, и апачи, и кроу, и навахо, и команчи, и все другие индейцы Северной Америки разделяли одни и те же убеждения.
Во-первых, они воспринимали себя как неотъемлемую часть природы, а не как ее хозяев. Племя, истребившее часть дичи в одном районе, мигрировало в другой для того, чтобы количество животных восстановилось.
В системе ценностей индейцев индивидуализм был явлением постыдным, а не почетным. Делать что-то для себя было непристойно. Индейцы не владели ничем и ни на что не имели права. Даже в наши дни индеец, купивший машину, знает, что должен будет ее одолжить первому же попросившему об этом соплеменнику. Их дети воспитывались без принуждения. Вернее, они воспитывали себя сами.
Индейцы знали, как прививать черенки растений, и использовали эти знания для создания гибридов кукурузы. Они умели делать непромокаемые ткани, пропитывая их соком гевеи. Шили одежду из хлопка такой тонкой выделки, какой и не знали в Европе. Им были известны целебные свойства аспирина (салициловой кислоты), хинина…
В обществе индейцев Северной Америки не было ни наследственной власти, ни власти пожизненной. Во время принятия решения каждый излагал свою точку зрения во время пау-вау (совет племени). Прежде всего, и задолго до европейских республиканских революций, это был режим ассамблеи. Если вождь терял поддержку большинства, он уходил сам.
Это было общество равноправных граждан. Вождь, конечно, был, но им становился лишь тот, за кем люди шли добровольно. Стать во главе племени – значило заслужить доверие. Решению, принятому во время пау-вау, следовали только те, кто за него голосовал. Представьте, что у нас закону подчиняются лишь те, кто находит его справедливым…
Даже в период своего расцвета американские индейцы не имели профессиональной армии. В сражении, когда это было необходимо, участвовали все, но социально воин был, прежде всего, охотником, земледельцем или отцом семейства.
В системе ценностей индейцев любая форма жизни достойна уважения. Они щадили жизни своих врагов, надеясь на такое же отношение к себе. Вечная идея ответной реакции: не делай с другими того, что ты не хочешь, чтобы делали с тобой.
Война воспринималась как игра, в которой надо было продемонстрировать свою храбрость. Никто не хотел физического уничтожения противника. Одной из целей военной схватки было дотронуться до врага закругленным концом палки. Это было большей доблестью, чем его убийство. Засчитывались «прикосновения». Сражение останавливалось при первом появлении крови. Убитые бывали редко. Основной задачей этнических войн было похищение лошадей у соседнего племени. Индейцам было трудно понять смысл массового истребления противника, принятого у европейцев. Они были потрясены, увидев, что белые убивают всех, включая стариков, женщин и детей. Для них это было не просто ужасно, это было нелепо, нелогично, необъяснимо. Сопротивлялись индейцы Северной Америки тем не менее относительно долго.
Народы Южной Америки покорить оказалось проще. Было достаточно обезглавить короля для того, чтобы все общество рухнуло.
В этом заключается слабость иерархических систем с централизованной администрацией. Все держится на монархе. В Северной Америке социальная структура была более раздробленной. Ковбои столкнулись с сотнями мигрирующих племен. Здесь не было одного царя, постоянно находящегося в своей резиденции, зато были сотни перемещающихся вождей. Как только белым удавалось победить или уничтожить одно племя из ста пятидесяти человек, неведомо откуда возникало другое племя из ста пятидесяти человек.
Бойня в результате получилась чудовищная. В 1492 году американских индейцев было десять миллионов. В 1890 году их было уже пятьдесят пять тысяч, они гибли в основном от болезней, завезенных с Запада. Во время битвы Литтл Биг Горн 25 июня 1876 году объединилось самое большое количество индейцев за всю историю: десять – двенадцать тысяч человек, три четверти из которых были воинами. Армия американских индейцев разгромила войска генерала Гастера. Но прокормиться на небольшой территории столько народа не могло. После победы индейцы снова рассредоточились. Они считали, что после такого унижения белые уже никогда не смогут отказать им в уважении.
И племена были уничтожены одно за другим. До 1900 года американское правительство пыталось справиться с индейцами. Затем было решено, что американские индейцы переплавятся в «общем тигле» вместе с неграми, латиноамериканцами, ирландцами и итальянцами. Но Вашингтон в корне ошибался. Американские индейцы не видели ничего, чему они могли бы научиться у западной системы, которую они считали значительно менее развитой, чем их собственная.
