Возвращение астровитянки - Горькавый Ник (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗

Глава 5. ЧЕРТОПОЛОШЕК

Дышать тяжело. Душно, тоскливо. Из дальнего угла слышно горькое детское всхлипывание. Над заветной дверью написано:

Я прочитала эти строки уже две тысячи раз.

Ненавижу неопределённость будущего!

Ненавижу Фукидида!

Все сидят напряжённые, разговаривают много, но негромко, чаще шёпотом. Изредка и нервно смеются. В разговорах всё больше хвалятся своими детьми — кто чего умеет, кто на что горазд.

Жизнь — соревнование с первых лет.

Дети принаряжены и причёсаны, как на выставку породистого молодняка. Друг на друга ревниво посматривают, обнюхиваются, свои разговоры заводят, что-то показывают из карманов… тоже небось хвастаются. Эл косится на них, шею тянет, пытается понять — что там у них в руках, но не может разглядеть.

Ближе подойти боится.

Солнце висит в самом зените, сквозь стеклянную крышу нас жарко рассматривает. Сколько пыли в воздухе. Но не из-за неё трудно дышать.

Я тону в панике. Она пропитывает каждую часть тела, заливает ноги свинцом, заставляет пальцы трястись.

И молчаливо, без устали бьёт молотком в левый висок.

Боги космоса, помогите мне!

Несколько лет назад я бы не поверила, что буду жить в тисках такого ужаса.

Юри был славный, ухаживал красиво. Предложил пожениться. Настойчивый был — не дал закончить колледж, сорвал с третьего курса, увёз в столицу. Я тогда была симпатичная… стройная, лёгкая, глаза карие, с искринкой.

Мне говорили: у тебя глаза шальные, ведьмины. Вот и утонул Юри в моих глазах.

Утонул, да выплыл.

Сначала жизнь была прекрасна. Года полтора… А потом… потом всё пошло под откос. Чужими мы стали друг другу. Взаимно чужими и раздражающими, взаимно некрасивыми и недобрыми. И подался Юри на север. Нашёл какую-то азиатскую красотку, к ней и переехал. Да мне всё равно. Почти. Юри меня уже не волнует.

Глазная моя проблема — наш маленький Эл.

Нет, не наш, а уже только мой. И уже не маленький — в школу вот-вот пойдёт. Но всё равно за ним нужен глаз да глаз. Оставишь без присмотра — сама будешь не рада. Тугодум он у меня. И заикается.

Детский психолог обследовал его три года назад и прямо сказал: «Мамаша, у вас проблемный ребёнок. Он не сможет учиться в обычной школе. Его тесты ужасны — половину пунктов заполнил неправильно. На вопрос: что лучше горит — спичка или гвоздик? — ваш ребёнок ответил: „гвоздик"! Другая его беда — медлительность. Он над каждым вопросом думает слишком долго. Интеллектуально нормальные дети имеют коэффициент умственного развития — 100 плюс минус десять, а все, у кого коэффициент ниже семидесяти, — олигофрены. Они должны учиться в специальной школе для слабоумных. А компьютер определил ай-кью вашего сына в шестьдесят пять…»

Я вышла от психолога оглушённая. Как тяжёлым грузовиком раздавленная.

Никогда не думала, что мой Эл — слабоумный мальчик. Ну, медлительный, ну, заторможенный… На середине улицы может застыть. Или с поднятой ложкой и открытым ртом. Но чтобы слабоумный…

В ту тяжёлую неделю я два раза крепко напилась. Ночью — когда Эл спал. А потом опомнилась — если ты с рельсов сойдёшь, с кем он останется? В сиротский приют пойдёт?

И впряглась в свою материнскую лямку. Читать с ним вслух. Решать логические задачи. Заставлять его фокусироваться на содержании проблемы. Не получается одно — браться за другое. Штурмовать его медленный мозг со всех сторон, пробивать каналы понимания. Как Эл радовался, если у него получалось! Когда он понял смысл простого числа, то смеялся полчаса, взахлёб, до икоты… Я испугалась — водой его отпаивала.

Он часто правильно отвечал, хотя и очень медленно… Но не реже он ошибался, да ещё как упорно! Раз сто повторила и объяснила: «Сумма внутренних углов треугольника равна ста восьмидесяти градусам. Это — угол вполкруга!» Наглядное доказательство из пластиковых уголков выкладывала на столе миллион раз — с них даже краска облупилась.

Кошка бы запомнила, а он — никак!

Или элементарная задачка на понимание свойств стандартных предметов. Два идентичных маяка установлены: один — в долине, другой — на горном хребте. Какой маяк даёт больше света? По нормам все дети возраста Эла должны отвечать правильно: стандартные маяки везде одинаковы. А Эл всегда даёт неверный ответ, что маяк в горах будет светить ярче!

Не сумел освоить простое понятие стандартного изделия!

Билась, билась, а он — ни в какую… Пытается что-то сказать, да говорит какую-то чепуху, вываливая из своей головёнки кучу словесного мусора. Игра у него такая? Я не пожалела денег на образовательные телеканалы — вот он и наслушался разных слов, да и повторяет как попугай. На некоторые вещи у него память цепкая. Может, он — аутист? Пойти бы к хорошему специалисту, да где денег взять? Социальная страховка для бедняков не предусматривает дорогих консультаций.

Таблица умножения нас чуть не задушила. Выучим — с большим трудом! — норму его возраста: Эл отвечает, как полагается, и я радуюсь. Недели не проходит — снова сидит над «дважды два равно», кряхтит, пыхтит, потеет — но не пишет ответ, видно, снова забыл! И так — до бесконечности.

Нервы не выдержат, и начинаю на него орать. Он собирается в комок, как маленькая птица, и сам ревёт от моей истерики.

У меня сразу злость и проходит.

Обниму его — и горюем вместе.

Когда он засыпал у меня на руках, то я часами сидела неподвижно, волосики его нюхала. Глаза под тонкими прозрачными веками двигаются — видит что-то Эл в своих детских снах, ворочает какие-то кубики медленной головёнкой… Я как волчица — чую его аромат. Когда Эл заболевает, то запах его меняется, и меня в тревогу вгоняет.

Пусть тугодум, зато добряк. У меня пальто прошоркалось на локтях; сижу и гадаю, что сделать с этой развалюхой. Решила — кожаные заплатки наложить. Кажется, мода такая есть — вот и сойдёт за оригинальный стиль. Плохо только, что заплатки заметно новее всего остального.

Эл подходит и говорит — медленно, заикаясь:

— Мама, я вырасту и буду у-учёным или п-программистом… И куплю тебе н-новое пальто…

Слова часто тянет в конце: «пальто-о…»

— Купишь, сынок, купишь… Ты у меня молодец…

А сама думаю: «Не знаешь ты, бедняга, что программисту или учёному нужно иметь один из шести вариантов «умного» генома — а у тебя ни одного из них и в помине нет… Анализ ДНК у всех берут, да не всех он радует. Если мы справимся и вытянем тебя на нормальную школу, то варианты твоей будущей работы — от запасного водителя, бездельничающего в старых киберавтобусах, до младшего клерка в банке. Нет, куда — клерком! — там шустрые нужны. Эл-медляга и туда не подойдёт… Разве что бумажки с пола доверят собирать…»

Иногда кричу наверх: боги, за что мне такое страшное наказание? И за чьи грехи маленькому человечку с робкой улыбкой досталась такая несправедливая судьба?!

Покричишь, погрозишь небу, успокоишься немного и думаешь: «Счастливым можно быть, работая хоть уборщиком. А я тебя никогда не оставлю, мой маленький сероглазый Эл, каким бы ты ни был тугодумом…»

Эл как-то за столом уставился в одну точку и не шевелится. Долго сидел, потом стал морщиться, кривиться, а глаза всё куда-то смотрят… Потом ёрзать стал, раскачиваться и даже всхлипывать. Я его трясу — ты чего?

Наконец, очнулся.

Посмотрел на меня круглыми глазами да как крикнет: «В туалет хочу!» — и бегом к унитазу.

Ну как его надолго оставлять? Я могла бы работать — но как мой маленький Эл будет дома один? Кибер-нянька дорога, да и разве робот поймёт моего сына? Эл — всё, что у меня есть… никому его не отдам.

Мальчишки соседские дразнят его: «Эл-дурак! Эл-заика!» Он прибегает в слезах, жалуется: «Мама, меня зовут т-тупицей!» Я успокаиваю: «Ты просто задумчивый, а они злые! Лучше реши задачу, порадуй маму…»

Верну веру в себя, он слёзы вытрет, за задачки садится. Аж язык высунет — так старается, да всё — мимо, всё — неправильно…