Возвращение колдуна - Хольбайн Вольфганг (книги бесплатно txt) 📗
— Пожалуйста, Лоури, — мягко произнес Мейн. — Я… я понимаю тебя, поверь мне. Но ведь могло быть еще хуже.
Он попытался улыбнуться, подошел к Лоури и по-дружески положил ему руки на плечи.
Лоури резко отшатнулся и сбросил с себя руки Мейна.
— Хуже? — прохрипел он. — Вы ведь даже не знаете, о чем говорите, доктор! Это может становиться только хуже, но… это не означает, что… — Он запнулся, сжал кулаки от бессильной ярости и почувствовал, как из его глаз, обжигая лицо, потекли горячие слезы. Но он не стыдился этого. — У вас есть дети, доктор Мейн? — тихо спросил Лоури.
Мейн кивнул.
— Трое, — сказал он. — Девочка и два мальчика.
— И они здоровы?
Мейн не ответил, хотя, даже если бы он это и сделал, Лоури все равно не услышал бы его слов.
— Вы не знаете, что это такое, — продолжил он дрожащим голосом. — О да, вы понимаетеменя, доктор, я вам охотно верю. Вы видели много таких детей, как мой сын, не правда ли? И все же вам этого не понять… Вам не понять, как чувствует себя человек, которого это коснулось. И никто не может осознать этого, если его не коснулась эта беда. — Голос Лоури задрожал еще сильнее, и он вдруг начал трястись всем телом. — Я не хочу больше терпеть, доктор, — прохрипел он. — Я… я слишком долго мирился с этим. Пора покончить с безумием. Я…
— Успокойся, — мягко произнес Мейн.
Он открыл свой саквояж, порылся в нем и достал маленький футляр.
— Я дам тебе сейчас одно средство, — сказал он и вынул из футляра шприц. — После него ты заснешь, а завтра утром мы обсудим все еще раз, но в спокойной обстановке.
Он протянул свободную руку к Лоури, но тот отшатнулся со сдавленным криком и, словно защищаясь, поднял руки.
— Нет! — произнес он твердо. — Я не нуждаюсь в лекарстве. Если вам хочется вколоть его кому-нибудь, так пройдите в эту дверь и избавьте бедное существо от страданий.
Мейн уставился на него.
— Не греши, — сказал он серьезно. — Ребенок тут ни при чем.
— Ваша правда… — В одно мгновение голос Темп леса стал холодным как лед. Страх и отчаяние будто бы испарились, и вместо них появилась твердая решимость, от которой доктор Мейн содрогнулся. — Вы абсолютно правы, доктор, — произнес он. — Ребенок тут ни при чем. Точно так же, как вы я и Джейн. Но есть человек, который очень даже при чем…
— Прекрати, — сказал Мейн. — Это уже давно прошло. Слишком давно, чтобы можно было что-то изменить.
— …и этот человек сейчас здесь, — продолжал Темплес, не обращая внимания на замечание доктора.
Мейн уставился на него.
— О чем ты говоришь? — спросил он. — Ты… ты, должно быть, ошибся, Лоури.
— Да нет же, доктор, — ответил Темплес. — Я знаю, что говорю. Он здесь. Он живет, доктор. Дьявол живет, и он, представьте себе, не так далеко от Инсмауса.
— Это невозможно, — заявил Мейн, не в силах сдержать дрожь. Теперь в его голосе не хватало уверенности, но, несмотря на это, он продолжил: — Прошло уже почти двести лет, Лоури. Ты знаешь это лучше меня.
— А он все живет, — настаивал Темплес.
Он неожиданно отвернулся, снял с крючка свой плащ и начал одеваться. Дрожащие пальцы не слушались, лицо раскраснелось от волнения.
— Спросите других, если вы мне не верите, — сказал он. — Спросите Флойда, Баннистера или Мэлоуна — все они видели его.
— Видели? — Мейн поперхнулся.
Темплес кивнул.
— Позавчера. Он зашел в трактир — и все увидели его. И я тоже.
Сбитый с толку, Мейн затряс головой.
— Этого не может быть, — пробормотал он. — Это… Наверняка произошла какая-то ошибка. Этот человек просто очень похож на него. Такое случается.
— Это был он, — не отступал Лоури. — Я почувствовал это сразу, как и все остальные. И у него такие же силы, как раньше, доктор. Я ощутил на себе силу его руки, которая сжимала мне горло. Он… он напал на нас. И он победил — один против двенадцати. Он жив, доктор, — тихо повторил Темплес.
Мейн медлил, не сводя с Лоури недоверчивого взгляда.
— И что ты теперь собираешься делать? — наконец спросил он.
Темплес засмеялся, но в его смехе явственно чувствовалась горечь.
— То, что нужно было сделать двести лет назад, — сказал он. — Я знаю, что это не поможет моему сыну стать нормальным и даже, возможно, не снимет с нас проклятие. Но я накажу его за то, что он сделал мне и нашим детям. Я убью колдуна.
— Ты действительно считаешь, что прийти туда еще раз — это хорошая идея?
Мой собственный голос казался мне чужим. Он дрожал, и его звучание выдавало мою нервозность больше, чем мне бы того хотелось. Но Говард ничего не ответил на мои слова и лишь пожал плечами. Затем он выбросил в окно только что подкуренную сигарету и открыл дверь двуконной повозки.
— Пошли, — просто сказал он.
Повозка проехала дорожный знак с указанием: «Аркам», и мы увидели первые дома. Было еще не очень светло, и на фоне мрачного серого неба городские постройки выглядели как горбатые тени. Свет, который я заметил в окнах, казался каким-то бесцветным и бледным, словно его сияние было наполовину скрыто невидимой пеленой.
Как только я вышел из повозки вслед за Говардом, у меня по спине побежали ледяные мурашки. Конечно, для апреля это утро было слишком холодным, но я понимал, что тут дело в другом и холод, который заставил меня содрогнуться, имеет другую природу.
Город, распростершийся на вершинах холмов, представлял собой мирную картину, но я слишком хорошо знал, насколько может быть обманчивым это впечатление.
— Это он?
Быстрым жестом Говард указал на полуразвалившийся дом, стоявший слева от нас.
Какое-то время я внимательно смотрел на серое трехэтажное здание, затем сконфуженно огляделся по сторонам и наконец кивнул. Признаться, я немного сомневался, но, во-первых, никакой дом поблизости не был так похож на тот, в котором мне недавно пришлось побывать, а во-вторых, он находился на прежнем месте. Да и моя интуиция подсказывала, что это должен быть именно тот самый дом.
Сбивало с толку лишь одно: дом выглядел абсолютно не таким, каким я его помнил…
— Тогда пошли, — сказал Говард.
Он улыбнулся, но его голос звучал неуверенно. Он заметно волновался, хотя понимал, что из нас двоих у меня было больше причин нервничать.
— Все будет хорошо, малыш, — пробурчал Рольф с облучка повозки.
Я мельком взглянул на него и заметил добродушную улыбку на раскрасневшемся от холода лице, напоминавшем морду бульдога. Говард настоял на том, чтобы Рольф подождал нас снаружи, даже не потрудившись объяснить причину своего решения. Несмотря на это, я сразу догадался, почему Говард так поступил: Рольф был нашим прикрытием с тыла и — в случае если произойдет самое худшее — единственной возможностью для бегства. Мысль о том, что тебя прикрывает двухметровый Рольф, к тому же вооруженный, как-то успокаивала. Пока он был здесь, мы могли надеяться, что никто не нападет на нас со спины. Мы перешли через пустынную улицу и направились к заброшенному дому. Ветер гнал тяжелые грозовые тучи, и, в тот момент когда мы шагнули на заросший сорняком участок, солнце вдруг спряталось. Для нас это было плохим знаком.
Аркам лежал перед нами как город призраков; даже те немногие огоньки в окнах, которые я заметил по прибытии сюда, погасли. Кроме звуков наших шагов и тихого, монотонного воя ветра, не было слышно ни звука. Эта ровная ужасная тишина, которая уже была знакома мне, наводила тоску, и я воспринимал ее как угрозу.
Пытаясь прогнать неприятную мысль, я посмотрел на Говарда с преувеличенно обнадеживающей улыбкой и уверенно перешагнул через порог злополучного дома. Лопнувшее стекло выпало из створок дверей, рассыпавшись на мелкие осколки, и в глубокой тишине звук разбивающегося стекла показался слишком громким и даже жутковатым.
Когда мы вошли в холл, сумерки, окутавшие помещение, накрыли нас, словно серый льняной платок. Под нашими ногами клубами поднялась серая пыль, которую никто не тревожил вот уже несколько лет, и в лицо пахнуло затхлостью давно не проветриваемого помещения. Внезапно я почувствовал присутствие чего-то зловещего, но, как только попробовал сосредоточиться на этой мысли, она тут же ускользнула и исчезла.
