Дебютантка - Тессаро Кэтлин (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Вопрос повис без ответа.
– Может, отопление не работало или крыша текла, – предположил Джек, протягивая книгу обратно Кейт. – В старых домах такое бывает, иногда приходится перекрывать целое крыло.
– Нет, здесь какая-то тайна, – стояла на своем Кейт.
Он засмеялся и помотал головой:
– Какая же тут тайна? Просто запертая комната, и ничего больше.
И в этот момент Кейт чуть не проговорилась, чуть было не рассказала про таинственную обувную коробку. Даже рот уже раскрыла. Но вовремя спохватилась и тут же быстро его захлопнула. Нет уж, пусть это пока остается при ней.
– Пожалуй, вы правы, – сказала она. – Видимо, все дело в крыше.
В крайне возбужденном состоянии Кейт отправилась к себе в спальню. Комната была заперта много лет, успело смениться целое поколение, ведь даже Джо ничего про нее не знала.
Нет, здесь явно что-то не так, тут присутствует какая-то тайна, и эта тайна связана с обувной коробкой. Кейт открыла кран в ванной и заткнула сливное отверстие пробкой.
Может, Ирэн хотела завести детей, и тогда этот старый дом ожил бы, наполнился смехом и голосами?.. Но внезапно мужа ее призвали на войну… А когда он вернулся – кто знает, что тут произошло? Вдруг он был тяжело ранен или просто не хотел никого видеть?
А может, Ирэн полюбила другого?
В общем, ясно: тут все окутано тайной, и тайну эту нужно раскрыть.
Кейт распахнула окно ванной комнаты: перед ней чуть ли не до горизонта расстилались бесконечные зеленые луга.
О чем мечтала Ирэн, когда еще была молода? Здесь, на берегу моря, она, должно быть, думала, что впереди ее ждет светлое будущее, ведь у этой женщины было все, чего только можно желать: прекрасное поместье, титулованный муж… А теперь от всего этого остался лишь старый дом, а в нем – запертая комната, книги, которых никто так и не прочитал, и обувная коробка, в которой лежат странные предметы из прошлого, хранящие чьи-то воспоминания, – это как некое послание в бутылке.
Кейт опустила пальцы в теплую воду.
Интересно, был ли у Ирэн любовник? И кем ей приходился тот красивый моряк на фотографии? Может, это он подарил ей браслет?
Она сняла халат и ночную рубашку, подошла к зеркалу и заколола волосы повыше.
Нет, определенно здесь есть какая-то загадка, и напрасно Джек смеется. Он вообще слишком самоуверен. Самодовольный и высокомерный тип и вдобавок ханжа, да-да, ханжа. А что, если он просто не принимает ее всерьез? Но сейчас она одержала над ним верх, а он даже и не подозревает об этом.
Плевать, что он о ней думает. Через несколько дней они снова вернутся в Лондон и больше никогда не встретятся.
Господи, еще так рано, а уже такая жарища!
Она открыла окно пошире и сладко потянулась.
Джек стоял посреди лужайки с чашкой кофе в руке и ломал голову над тем, каким образом Кейт попала в запертую комнату. Ведь все ключи хранятся у него. Неужели вскрыла замок? Нет, это исключено. Что она там наплела экономке?
Его охватила досада, он принялся вышагивать по лужайке взад-вперед. Ну что за непредсказуемая женщина! Он сочинял в уме длинные беседы с ней, такие приятные, где он владел инициативой, определял, что и как она должна делать. Но на практике Кейт то и дело куда-то ускользала. Несмотря на внешний блеск, сравнимый с блеском золота, она была легкомысленной и неуловимой, как шарик ртути. Кажется, вот он, перед глазами, но попробуй взять – дудки!
И еще одна мысль не давала Джеку покоя: ему мнилось, что Кейт играет им, забавляется, считая в душе смешным и нелепым. Он привык вести себя в соответствии с принятыми в обществе правилами, старался придерживаться профессиональной этики, а вот с Кейт все наоборот: она не задумываясь проникает в запертые комнаты, спокойно устраивается на работу, в которой совершенно не разбирается, завязывает с людьми какие-то двусмысленные, неопределенные отношения.
Внезапно Джек услышал какой-то шум.
Он поднял голову.
У открытого окна, в ярком луче солнца, отраженном оконным стеклом, стояла Кейт… совершенно голая.
Не подозревая, что ее кто-то видит, она подняла руки вверх и, выгнув спину, сладко потянулась. Немного смуглая кожа и совершенно белые волосы, освещенные солнцем.
Отвернуться и не смотреть?
Она обратилась к нему лицом. Груди совсем маленькие, но с удивительно большими сосками. Такого же цвета, как и губы: розовые и слегка припухшие.
Кейт исчезла, как мимолетное видение.
Она его даже не заметила.
Джек представлял себе ее тело совсем другим, ему мнилось что-то неуловимо классическое; сам того не подозревая, он считал ее образцом античной красоты. И вдруг эти приподнятые и припухшие соски… Возможно, от жары они показались ему вдруг невероятно соблазнительными. Чистое, целомудренное, романтическое видение в одно мгновение было смято грубым, непристойным желанием впиться в эти соски губами.
Джек повернулся к дому спиной. С трудом волоча тяжелые ноги, пересек лужайку и вышел к тропинке, вьющейся рядом с полем, на котором паслось стадо овец. Картина была очень живописной: безукоризненно чистое, голубое с прозеленью небо вверху и серебристая полоска моря внизу.
Вот, пожалуйста, ей снова удалось исподтишка нанести ему сокрушительный удар. У Джека было такое чувство, будто из-под него вероломно выбили стул. Все его чувства были разом отброшены, осталось одно, так долго дремавшее в нем и изматывающее душу желание, желание, от которого невозможно было освободиться. Оно возмущало все его существо. Джек уже почти ненавидел эту женщину, обретшую внезапную власть над ним, ненавидел не меньше, чем свое оцепенелое, монотонное существование после смерти жены. Это было подобно влиянию наркотика, без которого невозможно жить. Она все-таки заставила его страстно желать того, чего ему так не хватало в последнее время. На секунду Джеку пришло в голову, что Кейт наверняка знала, что он стоит там, внизу, что она нарочно предстала перед ним во всей своей красе, но тут же отбросил эту мысль.
Конечно, глупо так думать.
Но в голове у него продолжали вертеться картинки, одна другой соблазнительней.
Полюбуйся лучше на овец, черт бы тебя побрал!
Надо работать, напомнил он себе, допивая кофе. Завтра они закончат и вернутся в Лондон. Скорее всего, Кейт отправится обратно в Нью-Йорк, к своему богатому любовнику.
Джек снова вспомнил, как она стояла у окна, обнаженная и ничего не подозревающая. Это было как вспышка молнии. Но он решительно отбросил соблазнительное видение.
Нет, доверять этой девице никак нельзя.
В его жизни просто нет и не может быть для нее места.
Сент-Джеймс-сквер, 5
Лондон
12 сентября 1926 года
Моя милая, дорогая Рен!
Я бесконечно благодарна тебе за чудесную новость, а самое главное, за то, что ты простила меня! Я не смогла бы жить, думая, что заставила тебя страдать, а теперь, узнав о том, что ты помолвлена, не могу сдержать глубокого волнения! Перстень с сапфиром в окружении бриллиантов! Как я хочу поскорее его увидеть!
И какое, должно быть, облегчение испытала Маман. Но боже мой, а ты у нас, оказывается, темная лошадка! Что сталось с твоим застенчивым баронетом? Неужели ты использовала беднягу как ширму, чтобы скрыть другого поклонника? Поздравляю, тебе удалось завершить все в рекордные сроки. Скажи, а он становился перед тобой на одно колено? Он целовал тебя? Мне кажется, мокрые поцелуи не столь неприятны, когда целуешь любимого человека. А сколько раз вы целовались? Ты влюблена в него? Ты непременно должна рассказать, каково тебе в Шотландии. Как прошло знакомство с его семейством? Что, они и правда очень знатные? Не сомневаюсь, что Маман, как всегда, ляпнула что-нибудь бестактное. Надеюсь, тебе предоставили приличную спальню и мать твоего жениха добра к тебе. Умоляю, Ирэн, сообщи мне побольше подробностей!!!
Как жаль, что рядом со мной здесь не ты, а Старый Служака. Как ужасно снова вернуться на Сент-Джеймс-сквер и столкнуться лицом к лицу с Дражайшим Супругом нашей мамочки. Он только и делает, что ходит туда-сюда, громко топая ногами, сердито на меня поглядывает и читает бесконечные лекции на тему «Что нам угрожает»: дескать, низы общества спят и видят, как бы им захватить цивилизованный мир и покончить с ним, ликвидировав все классы, а заодно и культуру. Наверное, было большой ошибкой сообщить ему, что, по моему мнению, достоинства нашей цивилизации значительно переоцениваются. Подобные высказывания бедняжка принимает слишком близко к сердцу. Когда он волнуется, на лбу у него вздувается и начинает сильно пульсировать жилка. А лицо багровеет и становится чуть ли не фиолетовым. Сегодня он обозвал меня сорным семенем и, злобно бормоча, отправился в клуб вместе со своими драгоценными рассуждениями. Думаю, ужина в его обществе я уже не перенесу.
О, дорогая моя! Мне стыдно в этом признаться, но…
Ты ведь помнишь, что Маман поручила Нику, сыну своего Дражайшего Супруга, доставить меня из Парижа домой? Ну так вот, никакой он оказался не толстый и не старый, и вообще, Ник совсем не похож на своего отца. Наоборот, он на удивление красив и обаятелен, настолько, что, когда он подошел ко мне в вестибюле гостиницы «Бристоль», мне и в голову не пришло, что это может быть он. У него темные волосы, тонкие, аристократические черты лица, а глаза, кажется, улыбаются даже тогда, когда лицо совершенно серьезно. Дело было так: сижу я и хнычу, как дура, без носового платка. И вдруг слышу – рядом кто-то смеется. Поднимаю глаза и вижу мужчину, как две капли воды похожего на Айвора Новелло [5]. Он стоит передо мной и качает головой. Представляешь себе эту сцену? Потом незнакомец протягивает мне свой носовой платок и садится рядом.
– Ну-ну! Можно подумать, что у вас кто-то умер! – говорит он.
– Вы ничего не понимаете! – Я всхлипываю, ломая голову, кто он такой, но за платок благодарю. – Я совершила ужасную, непоправимую ошибку! – восклицаю я и как можно более деликатно (что, кстати, сделать было совсем не легко) сморкаюсь в его платок.
– Всего одну? – спрашивает незнакомец.
– Да, но очень, о-очень большую!
И тут, миленькая моя, он сделал такое! Это было просто изумительно! Подозвал служащего и заказал бутылку шампанского, самого дорогого! Я ушам своим не поверила, но для французов это, наверное, в порядке вещей, потому что слуга нисколько не удивился, лишь улыбнулся и немедленно принес нам шампанское. И тогда этот человек предложил тост:
– За наши ошибки!
Ты же знаешь, я раньше никогда не пила шампанского. Я только чуть-чуть пригубила, а он засмеялся:
– Давай-давай, пей до дна, Беби! Тебе будет только на пользу. Тем более что это надо отметить.
– Что отметить? – не поняла я.
– Ну, не каждый же день я имею возможность видеть, как спотыкаются такие прелестные ножки.
И он пристально посмотрел на меня: серьезно так, а у самого глаза смеются. Я еще чуть-чуть отпила из бокала, и вдруг засияло солнышко, и в носу у меня стало сухо, и возвращение в Лондон уже не казалось самым страшным несчастьем, которое может обрушиться на человека. А когда настало время отправляться, я была уже совсем пьяная, и мне было трудно идти, и он позволил мне опереться на его руку. А как от него пахло! Я просто надышаться не могла. Так благоухают только что разрезанные лимоны, так пахнет теплый летний дождь. И всю дорогу – и на корабле, и в поезде – Ник был так добр со мной, так остроумен, так старался, чтобы мне было весело. Он ни одного разочка не рассердился, не ворчал, не читал нотаций… И хотя Ник называет меня Беби (я делаю вид, что мне досадно, но на самом деле втайне обожаю это прозвище), он единственный человек во всем мире, который обращается со мной как со взрослой женщиной.
Сейчас Ник вернулся на континент. По-видимому, они с Дражайшим Супругом нашей мамочки не выносят друг друга, так что сама видишь, какой у него хороший вкус.
О Ирэн! Я понимаю: он наш сводный брат, а по возрасту и вовсе годится мне чуть ли не в отцы, но я все время только о нем и думаю. Как ты считаешь, я очень испорченная? Прошу тебя, никому – слышишь, никому!!! – об этом ни словечка! Интересно, а почему Ник до сих пор не женат?
Ты, случайно, не знаешь?
5
Айвор Новелло – валлийский композитор, певец и актер; один из популярнейших британских исполнителей первой половины XX века.
