Зеленые яблочки (СИ) - Хрисанфова Татьяна Анатольевна (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
Никита и Егор лежали, закопавшись в солому, в ожидании волчьей стаи. В том, что животных режет стая, они не сомневались. Разве можно так нагло уложить с десяток овец? Прошло уже порядочно времени, начали мерзнуть руки и ноги, а волки не появлялись.
— Видимо, на хутор подались, — решил неугомонный Никита. Ему наскучило бесполезное сидение в засаде. Он перевернулся и попытался сесть. Глаза его сразу заметили на крыше сарая здорового волка. Тот успел разрыть в соломе на крыше сарая небольшую дыру и теперь, опустив морду, принюхивался к запаху, доносившемуся из сарая, не опасаясь, что может быть застигнут. Ненаказанный за прежние дерзкие нападения на сараи, он и здесь ожидал легкой добычи. Никита замер, боясь спугнуть зверя. Безветренная ночь давала некоторое преимущество охотникам. Одинокий волк не мог уловить запах человека. Никита схватил бердан и прицелился. Его движение долетело до чуткого волчьего уха. Никита, наконец, нажал на курок. В это мгновение волк темной тенью метнулся вниз. Выстрел гулким эхом пронесся по степи. Вслед прогремел второй, послышалось громкое ругательство. Еще несколько выстрелов раздались вслед ускользнувшему хищнику. Но тот словно провалился в кромешной тьме. Друзья не видели его убегающим. На свежем снегу не осталось следов. Никита распекал своего друга: ладно я повернулся, а ты как пропустил его? Куда он с крыши сиганул? Егор растерянно молчал, он тоже не мог объяснить появление серого, а уж тем более его внезапного исчезновения.
— Не иначе проделки Агафьи, — решил Никита, — про нее все говорят, что она колдунья.
— Да брось ты, что она в волчицу обернулась что ли? — усомнился Егор.
— А ты не заметил? Там волчица стояла на катухе, — не унимался Никита, — Агафье раз плюнуть, хоть в кошку, хоть в волка обернется. Ты, прямо, как новорожденный, не слыхал про нее, — возмущался Никита.
Егор с детства помнил рассказы о тетке Агафье. И, как все деревенские жители, он верил и не верил в колдовские ее способности. С одной стороны — раз говорят, значит знают про нее, но ведь за руку не поймал никто?
И все же, вылезая из соломы, он не мог не задеть друга:
— Вот на посиделках разговору будет! — улыбнулся Егор, — такую шкуру упустили!
— Из-за тебя все! — не сдавался Никита.
Напрасно Даша выходила за околицу в ожидании Егора. Тот, не особенно огорченный неудачной охотой, укладывался на печку. Идти на хутор было поздно, завтра он все объяснит Даше и они вместе посмеются над незадачливыми охотниками. Даша, лежа на узкой девичьей кровати, придумывала причины, по которым он не смог прийти. Так и не придумав ничего, что могло бы оправдать Егора, она забылась тревожным сном.
Бабка Авдотья возвращалась от сына Петра, куда ушла еще вчерашним вечером. Скоро праздник, надо навести в доме сына порядок женской рукой. С Лизки что возьмешь? Кругом пыль, да нестираное белье. Бабка весь вечер стирала в хате сына, просить об этом сноху Катерину или внучку она не стала. Сама еще в состоянии помочь сыну. Катерина и так хмурится, стоит только заговорить о Петре. Авдотья была довольна. Перестирала, прибралась, полы вымыла так, что блестят. Теперь не стыдно будет Петру, если кто христославить забежит. Она дошла почти до калитки, когда окликнула ее Мария, мать Харитона, видимо только пришедшая из деревни.
— Авдотья Алексеевна, доброго здоровья, откуда спозаранку?
— У Петра ночевала. Доброго и тебе здоровьица, — поздоровалась бабка Авдотья. — Заботы у нас с тобой похожие. Тоже пришла помочь Харитону?
— А как же, надо детишек искупать. В хате тоже прибраться. Мужик, он и есть мужик, сам и щей не сварит. А детишкам горячего надо. Я было прихворнула, а нынче оклемалась вот немного, приковыляла. Никак не уговорю его жениться. За детьми догляд был бы, — вздыхала Мария. Но другая мысль, вдруг пришедшая на ум, заставила ее хитро улыбнуться.
— А вы к свадьбе не готовитесь еще?
— О чем ты? Кого нам женить? Ребята не доросли еще, — удивилась бабка.
— Алексеевна, неуж не знаешь? Дашка ваша с Егором гуляет. Вся деревня говорит. Ой, так до хутора пока дойдет, — подмигнула Мария, — Побегу я, вон внуки окно облепили, ждут, — заспешила соседка.
— Иди-иди, — поджала губы бабка Авдотья. В избу она вошла, не поздоровавшись. Молча раздевалась у порога. Стряпавшей у стола Катерине и сидевшему у печи деду Василию стало ясно: поругалась бабка с сыном. Должна была теперь бабка влезть на печь, да и просидеть там молча целый день. Никакие уговоры невестки, или мужа не могли заставить бабку слезть с печи даже пообедать. Никто первым не решился с ней заговорить. Как говорил в таких случаях дед Василий: перегорит, зола будет. Позже сама Авдотья расскажет, чем не угодил старший сын.
Но сегодня вопреки ожиданию, бабка Авдотья уселась на сундук около двери и не произнеся ни слова уставилась в пространство перед собой. Зная ее строптивый норов, дед кряхтя подкидывал в печь поленца и искоса поглядывал на благоверную. Однако долго молчать бабка не смогла, ее так и распирало от принесенной новости. С улицы вошли Михаил и старший внук Лука, управлявшие скотину.
— Зорька вот-вот отелиться должна, пить не стала, — сообщил ничего не подозревавший Михаил.
— Рано вроде, — в сомнении произнес дед Василий, — да и морозы вон какие, не ровен час, замерзнет телок. Смотреть надо. Ночью по очереди ходить будем.
Бабка, не выдержав невнимания со стороны родни, недовольно фыркнула: полон дом людей, а уследить не может никто. Вступить с ней в препирательство решился только дед. Решив, что жена достаточно перегорела и теперь можно выведать причину недовольства, он спокойно произнес:
— Как же уследишь? Стоять возле нее, что ли? По очереди и будем наведываться в сарай.
Из боковушки вышла заспанная Даша, c печки выглядывали младшие братья. Всем было интересно ежегодное рождение теленка. Его заворачивали в старый тулуп и приносили в хату, иначе он мог бы замерзнуть в сарае. Каждый год корова приносила приплод, и каждый год с нетерпением вся семья ожидала его. Беспомощность новорожденного приводила в восторг детей. Все вместе они учили его пить молозиво, поочередно окуная упрямую голову в ведерко. Вот и теперь они прислушивались к разговору взрослых. Скоро будет новая потеха. Но бабка, решив, что обделена вниманием, не выдержала:
— Только о хозяйстве и думаете, о детях подумали бы!
Домочадцы удивленно переглянулись: не иначе от Лизки безумием заразилась. Дети все дома, здоровы, слава Богу. Но бабка не унималась:
— Ты вот, Катерина, все соринки на полу ищешь, на дочь бы внимание обратила. Выросла она, жених вон объявился у нее, а вы со своей коровой, — укорила бабка сноху и сына. Все взоры обратились к Даше, заставив ее покраснеть.
— И кто же? — Катерина строго смотрела на дочь, требуя немедленного ответа. Братья примолкли, могло достаться и им. Не доглядели единственную сестру. Мать могла решить, что им незачем ходить в деревню, если сестра не нуждается в опеке. Лука и Иван переглянулись в недоумении: кому, как не им, знать об ухажере? Дашка, оказывается, скрытная какая! Катерина покраснела от негодования, дочь не сказала ничего о парне! Михаил в растерянности смотрел на дочь — выросла, женихается уже.
Даша готова была разрыдаться под строгими взглядами. Ну почему надо отчитываться перед всеми? Вон подружка Глашка начала встречаться с парнем, так родители души в нем не чают. И никто не сказал ничего поперек. Всегда это было, повстречаются, потом поженятся. Ну почему ей, Даше, надо объяснять, кто ее избранник. Почему в семье считают, что без ихнего общего одобрения она не может встречаться с парнем? Бабка Авдотья и сама могла бы рассказать о нем. Несомненно, знает все подробности. Вон как многозначительно молчала. И не надо было бы вот так стоять перед всей семьей. Даша, сдерживая слезы, подняла глаза:
— Егор это. Словно вас никогда парни не провожали, — она посмотрела на мать. От отчаяния она готова была наговорить лишнего, такого, на что никогда раньше не решилась бы. Присмиревшие домочадцы переваривали сообщенное. Все понимали, что рано или поздно появился бы у дочери жених. Но, как-то неожиданно. Да и парень старше ее лет на пять.
