Иллюзия - Юинг Джин Росс (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
– Милорд, – сказала она, заставляя свой голос звучать ровно, – я знаю, что происходит.
Маркиз отпустил ее руку и опять прислонился к двери. Лихорадочным взглядом он смотрел на пламя стоящих на камине свечей.
– Скажите, прекрасные девы, подобные вам, попадают в рай?
Фрэнсис поставила подсвечник и протянула руку, чтобы коснуться его лба. Кожа его была сухой, как пустыня во время зноя. Его сжигала лихорадка. А она еще дала ему пощечину!
– Возможно, боль от сжигающего вас пламени будет достаточным искуплением, чтобы сменить ад на рай?
Он с усмешкой взглянул на Фрэнсис и провел рукой по ее щеке, откровенно флиртуя с ней. И как ему это удается? Она видела, болезнь поглощает его, как песчаная буря.
– Я думал, что рай – это вы.
Она взглянула ему прямо в глаза.
– Прекратите! Вам нужно думать не о флирте, лорд Риво, а скорее о смерти.
В его темных глазах светилась ирония. Сжав пальцы Фрэнсис, он направился к кровати, таща девушку за собой. Это далось ему с явным трудом.
– Нелепый конец. Вне всякого сомнения, я заслужил его своим развратным поведением.
– У вас уже началась лихорадка. За ней последует кома, а потом смерть. Возможно, вы и развратны, милорд, но никак уж не глупы.
Он отпустил ее руку, сел на кровать и прислонился к передней спинке.
– Но у меня извращенное чувство юмора.
– Вы хотите сказать, что это чья-то шутка?
– Смею вас заверить, не моя. – В его усмешке сквозила бравада. – Несмотря на мои дурные манеры, сегодня ночью я старался быть начеку. Вместо этого меня, кажется, полностью переиграли.
– Вы играете в какую-то игру? Зачем?
– Ради развлечения, разумеется. Разве вы никогда не играли в игры? Мне казалось, что у нас с вами неплохо получается.
Она почувствовала опасность.
– В некоторые играла, но не в такие. Вас отравили. Давно вы догадались?
Взгляд его был несфокусирован, зрачки глаз поглотили всю радужную оболочку.
– Наверное, уже несколько часов. После всего лишь одной бутылки вина у меня все поплыло перед глазами, а маленькие чертенята вцепились мне в спину. Приступы накатывали волнами. Всего лишь мгновение назад комната была пустой, а теперь я могу видеть сгрудившихся в углу чудовищ. Если бы у меня был меч, я бы изрубил занавески. Я выпил молоко, как только представилась такая возможность – разве оно не является лекарством?
– Вас отравили белладонной или беленой. Белена, наверное, уже убила бы вас. Молоко не является универсальным противоядием. Оно бесполезно при отравлении этими растениями.
– Я это понял, когда выпил его, – ухмыльнулся он. – Ненавижу молоко. Кроме того, я ел соль. За то время, что прошло между прогулкой по дому Доннингтона и требованием его галстука, я несколько раз выходил на улицу. Каждый раз, когда содержимое моего желудка извергалось наружу, мне становилось легче, но от моего ужина ничего не осталось. Думаете, я выживу?
Как он мог так легкомысленно об этом говорить?
– Если вы заслуживаете этого, – ответила она. Найджел рассмеялся, как будто услышал забавную шутку.
– О Боже! Неужели вам мало того, что кто-то отравил меня, и вы вдобавок еще пытаетесь обвинить меня в недостойном поведении? – Он откинулся на подушки и раскинул руки. – Белладонна?
– Atropo belladonna.
– Ага. Названа в честь Атропос, старшей из трех Парок, которая обрезает нить судьбы. – Он старался сохранить спокойствие, но Фрэнсис чувствовала его отчаяние. – Интересно, черт возьми, как они это устроили? Похоже, больше никого не лихорадит, и никто не испытывает таких мучений.
Его глаза закрылись. Фрэнсис обеими руками потрясла его за плечи.
– Вы не должны спать!
– «Посредством сна мы снимаем сердечную боль и последствия тысячи естественных ударов, которые испытывает плоть». Вы должны позволить мне сжечь себя.
– Чтобы боль не давала вам впасть в забытье? Боли будет достаточно. Позвольте мне послать за помощью. Бетти Палмер ваш друг.
Он неистово взмахнул руками.
– Нет! Никто не должен знать об этом! Даже Бетти. Если я умру, это не будет иметь никакого значения, но если я останусь жив, то хочу посмотреть, кого удивит мое спасение.
– Тогда говорите со мной, – сказала она. – Рассказывайте все, что хотите, только не молчите.
– О чем вам рассказать?
– Начните хотя бы с того, зачем вы обыскивали весь дом. Искали любовные письма? Или долговые расписки?
Его глаза превратились в узкие щелочки.
– Вы чрезвычайно наблюдательны.
– Женская половина дворца махараджи – рассадник интриг, милорд. Существует много способов спрятать тайное послание, но ни одного, о котором нельзя было бы догадаться. А ваши поиски были настолько очевидными, что насторожили бы даже пунка валла.
– Кого? – удивился он.
– Мальчика, который сидит за ширмой и дергает за веревки, приводя в движение опахала во дворце.
– Тогда следует отдать должное вашей наблюдательности. А сейчас вы сидите у моей постели, как священник, совершающий последний обряд. По крайней мере будет хотя бы один свидетель того, как я отправлюсь в царство Аида.
– Я весь вечер наблюдала за вами. – Фрэнсис услышала отчаяние в собственном голосе. – Полагаю, у меня была на это причина. У вас ведь какие-то серьезные разногласия с лордом Доннингтоном, а не просто глупое пари?
– Думаете, я могу вам признаться? О Боже, я не могу здесь лежать просто так!
Усилием воли он заставил себя подняться с кровати и заметался по комнате, как тигр в клетке, гибкий, грациозный, неистовый. Затем внезапно остановился и прижался спиной к стене. Некоторое время слышалось лишь его бурное неровное дыхание. Глаза его были закрыты.
– Расскажите мне об Индии. – Это был почти приказ.
– Вы хотели бы знать, как английская девушка стала наложницей махараджи? Все очень просто. Моего отца убили, а меня захватили в плен и продали. Мне еще повезло. Меня купил необыкновенно богатый и могущественный правитель, и меня содержали в роскоши.
– А потом вы убежали?
– Да, – ответила Фрэнсис. – А задолго до этого я ходила в школу в Эссексе. Все было очень обыкновенно и скучно.
Риво не показал вида, что заметил, как искусно она сменила тему.
– Тем не менее вам известно о белене и действии, которое оказывает белладонна. Вы знаете латинские названия растений.
– У меня масса редких достоинств.
И еще раз он нашел в себе силы улыбнуться. Фрэнсис была поражена его мужеством. Кем бы ни был лорд Риво, но ему нельзя было отказать в бесстрашии.
– Часть из которых вы унаследовали от отца, когда приехали к нему в Бенгалию. Он был ботаником, одержимым страстью к исследованиям, и, когда ваша мать умерла, он взял вас с собой. Когда вы забрались на кишевшее бандитами плоскогорье, он погиб в стычке с ними. Вас взяли во дворец местного махараджи. Ваше возвращение в Калькутту четыре года спустя произвело настоящую сенсацию, отголоски которой докатились и до Лондона. Когда вы прибыли в Англию без гроша в кармане, то обнаружили, что тут о вас уже ходят чудовищные рассказы.
Фрэнсис почувствовала, что ее охватывает паника, и резко отвернулась.
– Откуда вы так много обо мне знаете?
– Боже мой, – сказал он, – это же моя профессия, черт возьми. Сведения, сплетни, распространение слухов. Подобные грязные сведения – мой арсенал. Вы очень испугались на постоялом дворе в Дувре, когда узнали, что тетя, к которой вы приехали в Англию, умерла?
– С чего бы это? – Проклятие! Черт бы его побрал! Он что, шпионил за ней? Неужели он заранее спланировал эту ловушку? Голос ее был пропитан сарказмом. – Я встретила лорда Доннингтона, который возвращался из Франции. Потребовалось совсем немного времени, чтобы заручиться его покровительством. С моим искусством это было нетрудно. Мужчин так же легко заманить в ловушку, как кроликов.
– Мне очень жаль. – Его голос опустился почти до шепота.
Мерцающий свет отбрасывал блики на его искаженное лицо. Зрачки его казались бездонными. Боже милосердный! Весь вечер – когда он доил корову, когда требовал у Доннингтона галстук, во время того обжигающего поцелуя – он боролся с разрушительным действием яда. Она сердилась на больного человека. И тем не менее он не отдал ее толпе. Каким бы ни был лорд Риво, но теперь он смотрел в глаза смерти. Рядом с ним не было никого, кроме нее, кто бы мог утешить его. Знает ли он, что ждет его в следующие часы? Опустив на мгновение веки, Фрэнсис сделала глубокий вдох и открыла свое сердце состраданию.
