По воле судьбы - Маккалоу Колин (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Гай Юлий Цезарь? Я знаю о нем очень мало. Мне только известно, что он когда-то наделил моего отца статусом друга и союзника Рима, чем подтвердил его право на трон. За немалую цену. Расскажи мне, каков он.
— Каков Цезарь? — Антипатр наклонился, чтобы ополоснуть руки в золотом тазу. — Он римлянин, но в любом другом месте его бы провозгласили царем. Отпрыск древнейшего и очень знатного рода, восходящего к Афродите и Аресу.
Желто-зеленые глаза дремлющей львицы расширились. И прикрылись ресницами.
— Тогда он — бог.
— Не для иудеев, конечно, но… да, пожалуй… на некоторую степень божественности, я думаю, он мог бы претендовать, — медленно проговорил Ирод, постукивая по чаше с орехами ногтями, покрытыми хной.
Какие они тщеславные, все эти сирийские маленькие народности! Ведут себя так, словно пуп земли находится здесь, в Иерусалиме! Или где-то поблизости. А это не так. Он даже не в Мемфисе. И не в Александрии. Ближе всего к нему, наверное, все-таки Рим.
С армией в двадцать тысяч человек царица Александрии и Египта прошла через Рафию и по прибрежной дороге между большим соленым озером Сирбонис и морем дошла до Касиевой горы-дюны в десяти милях от Пелузия. Здесь и решится вопрос, кто будет сидеть на египетском троне, а кто нет. У Клеопатры был доступ к пресной воде и возможность неплохо снабжаться. Антипатр с Иродом скупали по всей Сирии продовольствие и отправляли к ней. За хорошие комиссионные, разумеется, на которые она не скупилась.
Ахилл со своей армией выступил ей навстречу. В середине сентября он прибыл к Касиевой горе и окопался. Осторожный солдат, он хотел измотать Клеопатру, прежде чем вступить в бой. К середине лета жара достигнет пика, и наемники станут больше думать о домашней прохладе, чем о сражении. Вот тогда-то он их и сокрушит.
К середине лета! К следующему разливу!
Клеопатра металась по тесной мазанке, ей не терпелось поскорее со всем покончить. Прежний мир рушился! Выходец с Запада победил Гнея Помпея Магна при Фарсале! Но как, сидя в пыли у какой-то горушки, она может встретиться с ним? Вот будучи в силе и восседая на троне, она могла бы его пригласить. Римляне любят ездить в Египет, их манит в нем все: крокодилы, гиппопотамы, блеск древних сокровищ. Клеопатра вздохнула, и слезы сами собой потекли по ее исхудалому, измученному лицу. Она уже смирилась с тем, что Нил опять оставит Египет без пищи. Но Хаэм безупречен как предсказатель. Гай Юлий Цезарь, бог с Запада, обязательно посетит ее. Только прежде ей следует стереть своих врагов в порошок.
Помпей появился возле Пелузия за два дня до своего пятьдесят восьмого дня рождения и увидел, что старая, заброшенная гавань забита египетскими военными галерами и транспортными судами. Никакой надежды подойти к берегу. Он и Секст в изумлении смотрели на это столпотворение.
— Попахивает гражданской войной, — сказал Секст.
— Этот запах уже не по мне, — сказал, усмехнувшись, Помпей. — Надо послать кого-нибудь на разведку, а потом мы решим, как нам поступить.
— Не лучше ли сразу направиться в Александрию?
— Может и лучше, но мои капитаны говорят, что у нас кончается еда и вода. Так что надо пополнить запасы.
— Я сплаваю, — предложил Секст.
— Нет, поедет Филипп.
Секст обиделся. Отец слегка хлопнул его по плечу.
— Ты сам виноват Секст, так что не дуйся. Сколько раз я тебе повторял: изучай языки. Твой греческий смехотворен, а Филипп родом из Сирии. Он будет здесь, как рыба в воде.
Гней Помпей Филипп, рослый, светловолосый вольноотпущенник, внимательно выслушал господина, кивнул и, не задавая вопросов, полез через борт.
— На берегу неразбериха, Гней Помпей, — доложил он через пару часов. — Там собралось пол-Египта. Армию царицы и армию царя разделяет лишь Касиева гора. В Пелузии говорят, что они вот-вот накинутся друг на друга.
— Интересно, откуда в Пелузии об этом известно? — спросил Помпей.
— Малолетний царь прибыл сюда, а цари просто так не болтаются по захолустьям. Сам он слишком мал, чтобы вести войска в бой. Ими командует какой-то Ахилл. Но очевидно, в Египте сражение без царя не сражение. Поэтому все думают, что оно на носу.
Помпей сел и написал малолетнему царю Птолемею, что хотел бы увидеться с ним.
Остаток дня прошел, а ответа все не было, и Помпей помрачнел. Два года назад это письмо подействовало бы как удар пики в задницу. В любом месте, кроме, разумеется, вершины горы Олимп. А теперь даже ребенок задвигает его в дальний ящик.
— Интересно, сколько времени положил бы на ожидание Цезарь? — с горечью спросил он у жены.
Она похлопала его по руке.
— Магн, не стоит переживать. Это ведь египтяне, странные люди. У них свой этикет. А о Фарсале тут вряд ли кто знает.
— Не обманывай себя, Корнелия. О Фарсале сейчас, я думаю, уже знают и у парфян.
— Все равно ложись спать. Завтра все прояснится.
Письмо Помпея, отданное Филиппом самому младшему придворному клерку, ползло по ступеням бюрократической иерархии несколько долгих часов и лишь к закату доползло до канцелярии, которой ведал Потин. Писец машинально проверил, цела ли печать, и застыл. Голова льва: ГН ПОМП МАГ вокруг гривы!
— Серапис! Серапис!
Он бросился к секретарю, который помчался к Потину.
— Господин! — крикнул он, протягивая тому свиток. — Письмо от Гнея Помпея Магна!
Одетый в льняное просторное домашнее платье Потин вскочил с ложа, схватил свиток и, не веря своим глазам, уставился на печать. Письмо от Магна! От самого Помпея Великого!
— Пошли за Феодотом и Ахиллом, — приказал он, надламывая красный воск.
Дрожащими руками он развернул свиток и попытался разобрать небрежно-размашистый почерк. Смысл греческих фраз плохо доходил до него.
Когда пришли Феодот и Ахилл, он сидел, глядя в окно с видом на гавань. На пристани еще толпился народ, но он неотрывно смотрел на три стоявшие в отдалении триремы.
— В чем дело? — спросил Ахилл.
Он был в равных долях македонцем и египтянином. От первых ему достался рост, от вторых — смуглая кожа. Гибкий и стройный в свои тридцать пять, он твердо знал, что должен разбить Клеопатру. Иначе крах, вечная ссылка, но скорее всего смерть.
— Видишь эти три корабля?
— С верфей Памфилии, судя по их обводам.
— Ты знаешь, кто на борту одного из них?
— Понятия не имею.
— Гней Помпей Магн.
Феодот вскрикнул и упал в кресло. Ахилл прижал мускулистые руки к груди, точнее, к коже кирасы.
— Серапис!
— Вот именно.
— Чего он хочет?
— Аудиенции у царя. Он плывет в Александрию.
— Царь должен быть здесь, — сказал Феодот, с трудом поднимаясь. — Я приведу его.
Ни Потин, ни Ахилл не протестовали. Царь все равно одобрит все, что бы они ни решили. Зато потом всегда можно будет сослаться на высшее монаршее повеление.
Тринадцатый Птолемей переел сладкого и чувствовал себя плохо. Но когда ему доложили, кто находится на одной из трех трирем, он мгновенно ожил, глаза заблестели.
— О-о! Я увижу его, Феодот?
— Там поглядим, — ответил уклончиво воспитатель. — А теперь садись, слушай и не перебивай нас. Великий царь, — добавил он, чуть помедлив.
Потом сел в кресло и посмотрел на Ахилла.
— Сначала выскажись ты. Что нам теперь делать?
— Ну, в его письме ничего тревожного нет. Только просьба об аудиенции и о свободном проходе в Александрию. У него три военных корабля и, без сомнения, сколько-то там солдат. Но это совсем не повод для беспокойства. Я думаю, надо дать ему аудиенцию и позволить следовать дальше. Это ведь только формальность. Он так и так поплывет в Африку, к своим друзьям.
— А тем временем, — взволнованно сказал Феодот, — станет известно, что он искал у нас помощи и был принят царем. Он ведь не победил при Фарсале, он потерпел там поражение! Можем ли мы позволить себе оскорбить его победителя, Гая Юлия Цезаря?
