Утопия-авеню - Митчелл Дэвид (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
– Ребята, я тут подумала… – начинает Эльф.
– Ой, – говорит Дин, – сейчас будет что-то серьезное.
– Я честно пыталась привыкнуть к названию «Есть выход». Но у меня просто не получается. И половина моих знакомых сразу же начинают говорить «На выход». В общем, как-то не клеится. Может быть, придумаем что-то другое?
– Вот прямо сейчас? – уточняет Дин.
– Потом будет поздно, – говорит Эльф.
Джаспер закуривает «Кэмел».
– Я стрельну курева? – просит Грифф.
– О, «Стрелки курева», – заявляет Дин.
«Он то ли недопонял, то ли притворяется ради хохмы», – размышляет Джаспер.
– Не, не пойдет, – продолжает Дин. – Американцы не въедут. Давайте еще что-нибудь.
– Тебе пора писать книгу про то, как сочинять анекдоты, – говорит ему Грифф. – Начни с того, как выбирать нужный момент.
– А я вот потихоньку привыкаю к названию «Есть выход», – замечает Дин.
– Зачем нам название, к которому нужно привыкать? – спрашивает Эльф. – Почему бы не придумать что-нибудь классное, такое, чтобы запоминалось сразу и надолго. Мекка, вот скажи, тебе нравится «Есть выход»?
– Она с тобой согласится, – говорит Дин. – Вы, девчонки, всегда заодно.
– Я бы с ней согласилась, даже если бы была парнем, – возражает Мекка. – «Есть выход» – пресное название. Никакое. Даже не плохое.
– Ну, ты все-таки немка… – говорит Дин и, спохватившись, добавляет: – Не в обиду сказано.
– Я не в обиде на то, что я немка.
– Но слух у тебя немецкий. А мы – британская группа.
– А вы не собираетесь продавать альбомы в Западной Германии? Нас шестьдесят миллионов. Огромный рынок для британской музыки.
Дин выдыхает дым к потолку:
– Тоже верно.
– Кстати, очевидно же, что все хорошие названия групп – короткие и простые, – говорит Грифф. – The Beatles. The Stones. The Who. The Hollies…
– А зачем нам делать как все? Мы что, бараны в стаде? – спрашивает Дин.
– О, «Стадо», – задумчиво произносит Грифф. – «Бе-бе-бе, барашек наш». «Черная овца».
Дин делает глоток пива.
– Когда мы придумывали название «Могильщикам», одним из вариантов был «Бараны на бойне».
– Замечательно, – вздыхает Эльф. – Будем выходить на сцену в окровавленных фартуках и со свиной головой на палке, как в «Повелителе мух».
Джаспер подозревает, что это сарказм, но сомневается в верности догадки, когда Дин спрашивает:
– А что они поют?
– Кто? – недоумевает Эльф.
– «Повелитель мух».
– Ты это серьезно?
– А че я сказал? – удивляется Дин.
– «Повелитель мух» – роман Уильяма Голдинга.
– Правда? Приношу искренние извинения… – Дин пародирует аристократический выговор. – Не всем посчастливилось изучать английскую литературу в университете.
Джаспер надеется, что это дружеские подколки, а не словесная дуэль.
Негромко рыгнув, Грифф говорит:
– А вот у новых американских групп как раз такие названия, которые застревают в голове. Big Brother and the Holding Company. Quicksilver Messenger Service. Country Joe and the Fish.
Эльф крутит картонный бирдекель.
– Нет, длинного или слишком вычурного нам не нужно, иначе сразу будет ясно, что мы выпендриваемся.
Дин допивает пиво.
– А каким должно быть правильное название, Эльф? «Хоровод феечек»? «Фольклорное сладкозвучье»? Просвети нас, пожалуйста.
Грифф хрустит шкваркой.
– «Просветители».
– Если б у меня было хорошее название, я б его давно предложила, – вздыхает Эльф. – Неужели нельзя придумать что-нибудь получше того, что сдуру ляпнул управляющий в «Ту-айз»? Нужно название, из которого будет ясно, что мы за группа.
– Ну и что мы? В смысле, кто? Как группа? – спрашивает Дин.
– Мы пока еще не совсем определились, – говорит Эльф, – но если судить по нашим песням, то «Оставьте упованья» и «Плот и поток» парадоксальны. Как оксюморон.
Дин подозрительно сужает глаза:
– Как что?
– Оксюморон – это фигура речи, сочетание противоречащих друг другу понятий. Оглушительная тишина. Фолк-ритм-энд-блюз. Циничные мечтатели.
– И все это на основании нашего обширного списка из двух песен, – подводит итог Дин. – Дело за тобой, Джаспер. Счет пока такой: Мосс – один, Холлоуэй – один, де Зут – ноль. Ты как?
– По команде песни не выкакиваются, – говорит Джаспер.
– Не самая подходящая игра слов, – замечает Мекка.
– Ха-ха-ха! – заливается Грифф. – Дамы и господа, прошу любить и жаловать: «Говнопевцы»!
– Как по-твоему, – спрашивает Эльф Джаспера, – нам нужно придумать новое название?
Поразмыслив, Джаспер отвечает:
– Да.
– У тебя в вышитом рукаве ничего не припрятано? – спрашивает Дин.
Джаспер отвлекается, потому что в прозрачном завитке узора на матовом оконном стекле возникает глаз. В дюйме от окна. Зеленый. Смотрит на Джаспера, моргает. Потом владелец глаза идет дальше.
– Ах, прости, – говорит Дин. – Мы тебе наскучили?
«Здесь я уже был…»
– Погодите…
«Метель грез, дождь лепестков, кружевные бабочки… На стене табличка… с названием улицы…»
Джаспер закрывает глаза. Из шелеста воспоминаний проступают слова.
– «Утопия-авеню».
Дин корчит мину:
– «Утопия-авеню»?
– Утопия – это место, которого нет. Нигде. А авеню – место. Как музыка. Когда мы играем слаженно, то я здесь – и где-то еще. Это парадокс. Утопия недостижима. Авеню есть везде.
Дин, Грифф и Эльф переглядываются.
Мекка чокается стопкой водки с бокалом Джасперова «Гиннесса».
Никто не говорит «да». Никто не говорит «нет».
– Меня зовет фотолаборатория, – объявляет Мекка. – Дело на всю ночь. – Она поворачивается к Джасперу. – Не хочешь мне помочь?
Дин с Гриффом хмыкают и переглядываются.
«Это что-то означает, но я не знаю, что именно».
Эльф закатывает глаза:
– Ой, вы оба такие чуткие и деликатные. Прям как кирпич в морду.
Джаспер и Мекка стоят на платформе «Пиккадилли-Серкус». Из пасти туннеля вырывается ветер, приносит стоны эха, превращает его в полуистаявшие голоса. «Не обращай внимания». Джаспер прикуривает «Мальборо» себе и Мекке. Дин говорит, что линия «Пиккадилли» – самая глубокая в центральном Лондоне, поэтому в Блиц станции служили бомбоубежищами. Джаспер представляет, как здесь собирались толпы, как люди вслушивались в грохот взрывов, как с потолка сыпалась пыль. Чуть дальше на платформе какой-то подвыпивший интеллигент гундосит: «Я генерал-майорское сплошное воплощение…» – но постоянно сбивается, забывая слова, и раз за разом начинает снова.
– А можно задать тебе нескромный вопрос? – говорит Мекка.
– Конечно.
– Не думаешь, что Дин тебя использует?
– Да, он не платит мне за комнату. Но я ведь тоже за жилье не плачу. Я присматриваю за отцовской квартирой. А Дин совсем без денег. В квартире Эльф всего одна спальня. Грифф ютится в садовом сарайчике, у дяди. Так что Дину деваться некуда – либо он живет у меня, в свободной комнате, либо уезжает из Лондона, и тогда нам придется искать нового басиста. А я не хочу нового басиста. Дин хороший. И песни у него хорошие.
Рельсы постанывают. Приближается поезд.
– На свое пособие по безработице Дин покупает нам продукты. Готовит. Убирает. Если он использует меня, а я использую его – это плохо?
– Наверное, нет.
По рельсам летит газетный лист.
– С ним я не слишком зарываюсь в свои мысли.
Мекка затягивается сигаретой.
– Он совсем не такой, как ты.
– И Эльф не такая. У нее есть специальный блокнот, куда она записывает все свои расходы. И Грифф не такой. Он – король хаоса. Мы все разные. Если бы Левон нас не собрал, нас бы не было.
– Это сила или слабость?
– Вот когда я это пойму, то обязательно тебе скажу.
В тусклое пространство станции врывается поезд.
Лаборатория в фотоателье Майка Энглси красновато-черная, кроме сияющего квадратика под увеличителем. Воздух жесткий от химикатов. Все тихо, как в запертой церкви.
