Цикада и сверчок (сборник) - Кавабата Ясунари (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT, .FB2) 📗
Живот Тэру не был настолько вздутый, чтобы вызвать отвращение, как сказала Кикуко. В паху кожа, словно став тоньше, порозовела, у сосков налипла грязь.
– Сосков десять?
Услыхав это от Кикуко, Синго тоже стал издали пересчитывать соски собаки. Самые верхние – маленькие, словно бы увядшие.
У Тэру был хозяин, она носила даже ошейник с номером, но, видно, хозяин плохо ее кормил, и она отбилась от дома. Раньше Тэру вертелась около кухонь соседей. Но когда Кикуко стала добавлять к остаткам от завтрака и ужина припасенные для нее вкусные кусочки, собака большую часть времени проводила у дома Синго. Часто по ночам в саду слышался лай Тэру, и можно было подумать, что она вообще прижилась у них. Но даже Кикуко не считала ее своей дворовой собакой.
Ну а щенков она всегда приносила в доме хозяина.
Поэтому, когда Тэру не появлялась в течение нескольких дней, Кикуко и подумала, что, наверно, она ощенилась в доме хозяина.
Синго было даже обидно, что щениться она все-таки возвращается в хозяйский дом.
Но на этот раз Тэру ощенилась под полом в доме Синго. Никто не знал об этом дней десять.
Однажды, когда Синго вернулся вместе с Сюити из фирмы, Кикуко сказала:
– Отец, Тэру ощенилась.
– Что ты говоришь? Где?
– Под полом, под комнатой прислуги.
– Хм.
Когда прислуга уехала, ее маленькую комнатушку превратили в чулан и стали складывать в нее разные вещи.
– Тэру, оказывается, забралась под пол, я заглянула туда – похоже, там есть щенки.
– Хм. И сколько же их?
– Темно, как следует не рассмотрела. Они в самом дальнем углу.
– А, ну тогда понятно. Значит, ощенилась в нашем доме?
– Мне мама еще раньше говорила, Тэру все время вертится в сарае, странно себя ведет, роет лапами землю. Это она искала себе место. Подстелить бы ей в сарае соломки, она бы там, наверно, и ощенилась.
– Что мы будем делать, когда щенки подрастут? – сказал Сюити.
Синго тоже радовался, что Тэру принесла щенят в его доме, но ему была неприятна мысль, что придется выбрасывать детенышей приблудной собаки.
– Неужели Тэру ощенилась в нашем доме? – сказала Ясуко.
– В том-то и дело.
– Ты говоришь, под полом, под комнатой прислуги, но ведь это единственная комната в доме, где никто не живет, – значит, Тэру выбрала это место сама.
Ясуко, продолжая сидеть у жаровни, исподлобья взглянула на Синго.
Синго тоже сел у жаровни и, отпив чаю, сказал Сюити:
– Помнишь, Танидзаки как-то обещала помочь нам с прислугой, ты с ней больше не говорил?
Когда Синго стал наливать вторую чашку чая, Сюити остановил его:
– Пепельница, отец.
По рассеянности Синго начал наливать чай в пепельницу.
2
– Так мы и состарились, ни разу не взобравшись на Фудзи, – бормотал Синго, сидя в своем кабинете.
Неожиданно всплывшие слова, но в них, казалось ему, был какой-то тайный смысл, и он снова пробормотал их.
Может быть, эти слова всплыли потому, что прошлой ночью он видел сон об острове Мацусима.
Синго никогда в жизни не был на Мацусима и все же видел сон об этом острове, – утром это показалось ему удивительным.
До сих пор, подумал Синго, он ни разу не был ни в одном из достопримечательных мест Японии, ни на Мацусима, ни в Ама-но хасидатэ [20]. Однажды не в сезон, зимой, он побывал на острове Миядзима в Амако, да и то сделал там лишь короткую остановку, когда возвращался из командировки на Кюсю.
Утром он помнил лишь обрывки сна, но в памяти ярко запечатлелись цвет сосен на острове и цвет моря. Он отчетливо помнил, что это был остров Мацусима – остров сосен.
На лужайке под соснами Синго обнимал девушку. Они боялись, что их увидят, и прятались. Наверно, они вдвоем отделились от компании. Девушка была еще совсем молоденькая. Почти девочка. Сколько ему лет, он не знал. Судя по тому, что Синго бежал с ней между соснами, он тоже был молод. Во всяком случае, обнимая девушку, он, наверно, не ощущал разницы в возрасте. И вел себя как молодой. Но ему не казалось, что он вернулся в свою молодость, что все это происходило давно. Оставаясь, как сейчас, шестидесятидвухлетним, он представлял себя юношей лет двадцати. Этим сон и был загадочен.
Компания на моторной лодке плыла далеко в море. В лодке встала во весь рост женщина и помахала им платком. Даже проснувшись, он отчетливо помнит белый платок на фоне синего моря. Синго и девушку оставили одних на маленьком островке, но это их нисколько не беспокоило. Синго думал лишь об одном – он видит лодку в море, а с лодки не видно укрытия, в котором они притаились с девушкой.
Синго проснулся, как раз когда увидел белый платок.
Утром, встав с постели, Синго уже не знал, что за девушка привиделась ему. У нее уже не было ни лица, ни даже общих очертаний. Не осталось никакого ощущения от прикосновений. Ярко запечатлелись лишь цвета пейзажа. Но почему все происходило на Мацусима, почему он видел во сне Мацусима – понять этого он не мог.
Синго ни разу не был на Мацусима, ни разу не плавал на лодке к необитаемому острову.
Синго хотелось поговорить со своими домашними – не от нервного ли истощения ему снился цветной сон, – но так и не решился. Ему было неловко, что во сне он обнимал девушку. А что он видел во сне себя, сегодняшнего, молодым – что в этом противоестественного?
Загадочное смещение времени во сне даже позабавило Синго.
Если бы он вдруг понял, кто была та девушка, вся загадочность этого сна мгновенно разрушилась бы, думал Синго, попыхивая сигаретой в своем кабинете, и тут раздался легкий стук и дверь распахнулась.
– Доброе утро, – вошел Судзумото. – Решил заглянуть, вдруг, думаю, пришел уже.
Судзумото снял шляпу. Хидэко вскочила, чтобы взять у него пальто, но он, не раздеваясь, сел на стул. Синго удивленно посмотрел на лысую голову Судзумото. Возле ушей выступили коричневатые старческие пятна, и весь он выглядел каким-то неопрятным.
– Что случилось? Прямо с утра ты ко мне.
Подавив улыбку, Синго стал рассматривать свои руки. Тыльная сторона ладони и запястья временами и у него покрываются коричневатыми пятнами.
– Мидзута, помнишь, тот, что умер в объятиях женщины…
– Да, да, Мидзута, – вспомнил Синго. – Совершенно верно, именно от семьи покойного Мидзута я получил в подарок зеленый чай, и снова у меня вошло в привычку пить его по утрам. Прекрасный чай они мне подарили.
– Зеленый чай – это ладно. Умереть в объятиях молодой женщины – что может быть прекраснее. Я слышал рассказы о такой смерти, но никогда не думал, что это может случиться с нашим Мидзута.
– Хм.
– Даже завидно.
– Ты тоже толстый и лысый – так что у тебя есть все шансы.
– Но зато у меня не такое высокое давление. А Мидзута всегда боялся инсульта и никогда не оставался один, особенно когда уезжал из дому.
Мидзута скоропостижно скончался в гостинице на горячих водах. На похоронах его приятели перешептывались, что он, если выразиться, как Судзумото, умер в объятиях молодой женщины. Мидзута умер оттого, что поехал с женщиной, – почему они предполагают, что он умер именно от этого, думал потом Синго и решил, что рассказ этот малоправдоподобен. Но все-таки тогда ему было любопытно – придет ли эта женщина на похороны: одни утверждают, что женщина – самое отвратительное, что есть в жизни, другие, наоборот, утверждают, что если женщина любит мужчину, то и она может быть желанной.
Синго считал, что это одно из проявлений старческого маразма – когда его шестидесятилетние приятели сыплют студенческими словечками на том лишь основании, что они когда-то вместе учились в университете. И сейчас называют друг друга прозвищами или уменьшительными именами, запомнившимися со студенческих лет. Они знали друг друга с юности, это не только сближало их, но и вызывало взаимную неприязнь, – ведь каждый из них прочно укрылся в скорлупе замшелого эгоизма. Сейчас они острят по поводу смерти Мидзута, который недавно сам высмеивал умершего Торияма.
