Бездомная - Михаляк Катажина (читать книги бесплатно полные версии .TXT, .FB2) 📗
Дверь распахнулась. Ася широким жестом пригласила гостя войти. Мужчина сделал шаг вперед и… остановился как вкопанный.
Кинга побледнела. Кот высвободился из ее рук.
– Э-это т-ты… – запинаясь, проговорил мужчина.
Ася глядела то на нее, то на него, ничего не понимая, но… что-то начинало проясняться. Да неужели?..
– Я искал тебя. Хотел попросить прощения, – выдавил из себя незнакомец. Впрочем, незнакомцем он был лишь для Аси: похоже, Кинга-то знала его отлично. – Я ездил в Быдгощ, но твои родители не захотели со мной разговаривать. Твоего варшавского адреса я не знал, но пытался найти… Кинга, ну скажи что-нибудь, – умоляюще произнес он, и этот тон вовсе не подходил ему: внешне он смахивал на директора какой-нибудь фирмы. Ася умела оценивать людей по внешнему виду. Надо же: такой мужик – и держит обычного беспородного кота! Такой мужик и… Кинга? Боже милостивый!
– Войди. Не стой в дверях, – сказала Кинга, застигнутая врасплох этой неожиданной встречей. Ей не слишком-то хотелось говорить это – гораздо больше ей бы хотелось швырнуть в него кота, а затем разразиться ругательствами, но… то, что совершил он, уже не имело значения – после того, что совершила она.
Хозяин Каспера вошел в комнату, и Ася сделала окончательный вывод: да, и впрямь есть на кого глаз положить. Мужчина был высок, отлично сложен и красив. Блондин с карими глазами – именно тот типаж, который больше всего любят страстные тигрицы. А вот бездомные, кажется, этого пристрастия не разделяют: по крайней мере, во взгляде Кинги не было и чуточки тепла, не говоря уж о восхищении.
– Познакомьтесь, – произнесла Кинга голосом, напрочь лишенным эмоций. – Мой… бывший друг Цезарий Грабский. Моя подруга Иоанна Решка.
Обмениваясь с гостем рукопожатиями, Ася не имела бы ничего против, задержи он ее руку в своей немного дольше, чем велит этикет, – но он видел перед собой одну только Кингу. Ася почувствовала себя лишней. Она знала, что следовало бы попрощаться и уйти, оставив этих двоих наедине: похоже, им предстоит многое объяснить друг другу, – но… парень был частью истории Кинги, а Ася во что бы то ни стало решила узнать все до конца. Поэтому она тихонько присела на диванчик в уголке, предоставляя все пространство Кинге и ее бывшему другу.
– Знаешь, есть такая пословица – «старая любовь не ржавеет». И эта пословица не лжет, – начал он, по-прежнему стоя напротив Кинги: она ведь не пригласила его сесть, не предложила чаю. – Я был влюблен в тебя еще в начальной школе: помнишь, как я гонялся за тобой и таскал тебя за косы? Как же ты меня тогда ненавидела… – Он тихонько засмеялся.
«Кажется, она и сейчас его ненавидит, – промелькнуло в мыслях у Аси. – Во всяком случае, она с ним не очень-то вежлива».
Ему тоже, должно быть, это пришло в голову, поскольку смех тут же затих.
– Я не мог забыть тебя, Кинга. Ни тогда, ни потом. Знаю: когда ты рассказала о беременности, я поступил как сукин сын… – На его лице отразилось мимолетное выражение стыда. – Назвал тебя гулящей и сбежал за границу, поджав хвост. Но ведь ту, первую обиду ты мне давно простила… А простишь ли следующую, которую я нанес тебе, когда мы встретились снова?.. Я искал тебя, Кинга, ведь я… по-прежнему люблю тебя. На третий раз я уже не совершу ошибки. Не разочарую тебя. Клянусь…
– Замолчи, – коротко произнесла она.
И он замолчал – скорее от удивления. Не ожидал услышать от нее это слово, произнесенное таким бесстрастным тоном. Разразись Кинга гневными ругательствами или слезами – это было бы естественно: тогда он продолжал бы ее умолять или принялся бы успокаивать. Но это бесстрастное «замолчи»?..
– Не клянись, не клянись ничем и никем, потому что я бьюсь об заклад на все деньги, которые у меня есть, что ты нарушишь клятву, причем скорее, чем сам думаешь, – заговорила она снова.
Кажется, только сейчас Чарек [3] Грабский по-настоящему увидел женщину, которую всю свою жизнь любил (любил ли?), – увидел ее такой, какой она стала. Это была лишь тень прежней Кинги Круль. Тень ее тени. Она, конечно, уже не выглядела как зомби, полчаса назад напугавший Асю после загадочного похода; но на исхудалом лице молодой женщины глубокими следами отпечатались все тяготы и переживания последних лет. Она была младше Чарека на два года, но взгляд ее был взглядом старухи, уставшей от жизни.
Потрясенный, теперь он молчал.
А Кинга действительно устала: и от этого молчания, и от этого мужчины, и от этого ужасного дня.
– Вот твой кот. – Она взяла на руки животное, сидевшее у ее ног, и передала Чареку.
Тот машинально погладил кота по голове, не отрывая взгляда от лица Кинги.
– Вижу, он успел тебя полюбить, – мягко произнес он. – Если хочешь, оставь его себе… А я буду приходить к нему в гости, если ты разрешишь.
Она хотела было что-то сказать, но он вдруг шагнул к ней, схватил ее руку и поднес к своим губам.
– Прошу тебя, Кинга. Дай мне шанс.
И Кинга… внезапно рассмеялась. Но смех ее был невеселым. В уголках глаз заблестели слезы и тут же побежали по щекам.
– Ты меня просишь дать тебе шанс? Меня?! Послушай, я сумасшедшая бомжиха, Ася сжалилась надо мной и дала мне крышу над головой! Всего несколько дней назад я побиралась по мусоркам, и возле одной из них меня и нашел твой кот. И ты просишь меня дать тебе шанс? Лучше исчезни, парень, как ты исчезал уже дважды. Я не нужна тебе, Чарек, и нет, ты не любишь меня. Ты любишь Кингу, которой уже нет. Та, которую ты любишь, умерла давно в лесу около Быдгоща, понимаешь? Уходи прочь! Уходи! Проваливай!
Прокричав последние слова, Кинга бросилась в ванную. Захлопнула за собой дверь, задвинула щеколду. Через минуту из ванной послышались рыдания – Кинга тщетно силилась приглушить их, уткнувшись в полотенце.
Мужчина бросил изумленный взгляд на журналистку, съежившуюся в углу дивана. Та кивнула.
– Все так и было, – шепотом сказала она. – Я нашла ее в мусорном отсеке. Вместе с твоим котом. Это было в сочельник. Похоже, она пыталась покончить с собой…
– Господи Иисусе! – выдавил он из себя, оглядываясь на запертую дверь ванной комнаты.
– Вот тебе и «господи Иисусе»! Ты, наверное, уходи, лучше бы тебя здесь вообще не было, потому что она, кажется, не хочет тебя видеть. – Ася продолжала говорить вполголоса, нимало не задумываясь о том, согласится ли Кинга с ее словами или же они, эти слова, исходят исключительно от самой Аси, которая теперь завидовала Кинге не только из-за кота, но и из-за красивого мужчины.
– Я дважды разочаровал ее. Теперь я сделаю все, чтобы помочь ей, – тихо сказал он, чувствуя к журналистке странную неприязнь, хотя, если верить ее словам, именно она спасла и Кингу, и Каспера.
– А если она не захочет твоей помощи?
– Тогда она сама мне об этом скажет, – довольно резко ответил он.
Рыдания утихли.
Чарек подошел к двери ванной и осторожно постучал.
– Кинга, я вернусь. И буду возвращаться до тех пор, пока ты не согласишься спокойно поговорить со мной. Это все, что мне от тебя нужно. Ладно?
Так и не дождавшись ответа, он холодно попрощался с Асей (ах, эта человеческая неблагодарность!), погладил на прощание кота и вышел, тихо закрыв за собой дверь.
– Эй, Кинга, дорогая, можешь выходить. Он ушел, – сказала Ася, когда шаги на лестничной клетке стихли.
– Ты тоже уходи. Оставь меня одну, – послышалось из ванной. – Извини, но у меня был тяжелый день и не менее тяжелая ночь. Мне нужно… прийти в себя.
Ася, подобрев немного, понимающе покивала головой, и минуту спустя Кинга осталась одна.
А впрочем, нет, не одна: ведь был еще Каспер, ее бурый друг.
Кинга вышла из ванной и обняла кота, желая, чтобы ее тоже кто-нибудь вот так обнял и заверил, что все будет хорошо. Когда-нибудь. Может быть, через несколько лет… но все как-то утрясется. Она сама простит себя, простят родители… Может быть, у нее еще есть какое-то будущее.
А что касается Чарека…
