Няня - Макмиллан Джилли (читаем книги онлайн без регистрации .txt, .fb2) 📗

На экране появляется газетная статья, и у меня екает сердце. Заметка посвящена нам.

– Как ты это нашла?

– Стэн прислал! Задал в поисковике обновление новостей по теме «Лейк-Холл», так что теперь мы сможем следить за событиями. Круто, правда? Мы стали знаменитыми!

Пробегаю глазами по тексту. Пока речь только об обнаружении останков, ничего нового, однако статья в газете означает, что известие о нашей находке вышло за пределы нашего дома и даже за пределы Даунели. При мысли о том, что тысячи людей прочитают о событиях в Лейк-Холле, меня пробивает дрожь.

Вирджиния

Зацвели китайские фонарики, растущие в горшочке за окном моей личной гостиной. Осенью, когда стручки станут темно-оранжевыми, срежу несколько штук, высушу и покажу Руби, как покрыть их лаком. Ей наверняка понравится.

Понимаю, что я не идеальная бабушка, и все же, пока есть время, стараюсь передать внучке все, что во мне есть хорошего. Надо это сделать до того, как произойдут события, которые заставят ее изменить мнение обо мне. Если полиция компетентна, то это случится довольно скоро, и тогда Руби будет не просто во мне разочарована: она станет меня бояться.

Я и без детективов знала: череп принадлежит женщине. Помню ее рост, а уж о том, сколько ей лет было на момент смерти, знаю немного больше, чем полиция. Разумеется, с Джослин я старой историей не делюсь, хотя вскоре она перестанет быть тайной. Буду защищать дочь столько, сколько даст Бог.

На мне лежит часть ответственности за то, что произошло с Ханной. Она проникла в самое сердце нашей семьи, дальше некуда, и мне следовало быть начеку. Увы, я ослабила бдительность, потому что мы с Александером хотели для нашей дочери самого лучшего. Джослин должна была чувствовать себя самым любимым ребенком в мире.

Не могла себе представить, что Ханна вынашивала иные замыслы, и, если даже были свидетельства обратному, я их не замечала. Жила в розовых очках.

Пока я упивалась ролью молодой светской львицы, успешной жены и матери, Ханна ловко двигала свои фигуры, пока не вывела их в позицию для шаха и последующего мата. Я была слишком самоуверенна и слишком глупа, чтобы заметить, как потихоньку идут вперед ее пешки.

Она раз за разом обращалась ко мне с банальными, совершенно безобидными вопросами, однако от их количества хотелось лезть на стену. Ханна пыталась создать у меня иллюзию, что она вполне благонамеренна и заслуживает всяческого доверия. Умница Ханна…

– Джослин хочет на день рождения сифон для газировки. Может, я куплю, когда поеду в Суиндон, а вы ей вручите?

– Джослин нужны новые балетки. Она хочет с розовыми ленточками, но, возможно, вы предпочитаете белые?

– Мы с Джослин сшили чехольчики для лаванды. Она хочет повесить один из них в шкаф между рубашек лорда Холта, но, может быть, вы желаете, чтобы я положила его в шкаф с бельем?

Черт возьми! Для чего я тебя наняла? Для того, чтобы ты решала за меня все эти вопросы! С другой стороны, я слышала много жалоб на нянь, и по сравнению с ними мои претензии выглядели совершенно ерундовыми. Друзья завидовали нам, что у нас есть Ханна. Умелая, надежная помощница… Я не могла отрицать, что дочь, которая с младенчества представлялась мне трудным ребенком, под опекой Ханны процветала. Джослин была предана своей няне. Куда более предана, чем я допускала.

Я сыграла на руку Ханне, когда надумала провести с ней решительный разговор.

– Ханна, я предпочла бы видеть больше самостоятельности в ваших действиях. Что касается Джослин, не нужно советоваться со мной по сущим мелочам. Буду только рада, если вы станете подходить ко мне исключительно с важными вопросами.

– Я вас поняла, – ответила она.

Покорный, словно у коровы, взгляд обезоруживал. Словом, я ее отпустила и, сосредоточившись на домашних делах, больше об этом разговоре не вспоминала.

Какой же я была недалекой…

Не сознавала, что тупая покорность была маской, которую Ханна надевала только для меня. Когда она общалась с остальными, ее предательские глаза сверкали огнем, соблазняли и принуждали – до того самого дня, когда жизнь в них погасла навсегда.

Джо

Пока сижу в поезде, направляясь в Лондон на выставку Элизабет, Руби строчит мне одно сообщение за другим. Рассказывает, как они с бабушкой осваивают «Minecraft».

Охохо, говорю бабушке жать левую клавишу, а она все время жмет правую

Бабушка по сто лет ищет на клавиатуре нужную кнопку

Наверное, лучше пойдем готовить брауни

Сообщения Руби заставляют меня хохотать. За окном вагона мелькает размытой полосой то зелень, то насыщенное золото. Мы едем по сельской местности. Выезжаем из Уилтшира, и в моей душе поднимается волнение: скоро большой город, скоро Лондон! Мой пульс частит.

Выйдя из подземки, медленно иду по широким, запруженным людьми бульварам Пиккадилли. То и дело замираю перед витринами магазинов в пассаже «Берлингтон», разглядывая башни миндальных печений, сумочки всех цветов радуги и драгоценные украшения – не хуже, чем у матери.

Выныриваю из пассажа. Совсем рядом – район, где расположены лучшие художественные галереи Лондона. Нервничаю: все же после смерти Криса я превратилась в затворницу. Заставляю себя ускорить шаг, рассчитывая, что быстрый темп не позволит мне развернуться и убежать.

Гости, приглашенные на выставку, толпятся на улице. Элизабет – в самом центре событий.

– Ты все-таки пришла! – восклицает она. – Уж и не надеялась! Эй, друзья, знакомьтесь!

Беру с подноса фужер шампанского, делаю глубокий вдох и изображаю лучшую улыбку из своего арсенала.

Мероприятие проходит отлично. У произведений Элизабет очень насыщенная цветовая гамма. В основном на выставке представлены компактные картины маслом в массивных черных рамах, некоторые из которых также расписаны. Ошеломляюще яркие абстракции отражают индивидуальность художницы, и, кстати, к моему приходу около половины уже продано. Элизабет приглядывает за мной, играя роль гостеприимной хозяйки, и через некоторое время до меня доходит, что я в самом деле развлекаюсь, как она и обещала.

– Хочу пригласить тебя на ужин, – говорит она, когда расходятся последние гости. – Не волнуйся, свой поезд не пропустишь.

Мы берем друг друга под руку и направляемся в ресторан.

– Приятно видеть, как ты улыбаешься, – замечает художница. – Знаешь, мне кажется, что тебе не повредит работать в городе – хотя бы несколько дней в неделю. Уверена, у тебя это прекрасно получится.

Начинаю перечислять причины, по которым не могу себе позволить регулярно выезжать в Лондон, однако Элизабет прикладывает пальчик к губам.

– Прошу, не надо сегодня занудствовать. Неужели ты не можешь помечтать? Будь смелее, мысли масштабно! Никакого вреда в этом нет. Кстати, на ужине будет один интересный человек, с которым мне хотелось бы тебя познакомить. Он хорошо знал твоего отца, так что посажу вас рядом.

Интересного человека зовут Джейкоб Фавершем, однако собравшиеся обращаются к нему исключительно по фамилии. У него хриплый голос, очки в толстой оправе, а из нагрудного кармана высовывается кончик шелкового платка.

Мы непринужденно болтаем о творчестве Элизабет и его личной коллекции. Фавершем вежлив, эрудирован и довольно симпатичен. На удивление хорошо сохранился для своего возраста. После нескольких фужеров тон его становится заговорщическим. Мы уже приступаем к крем-брюле, когда собеседник упоминает моего отца.