Ты уже не сможешь тормозить (СИ) - Кармальская Светлана Александровна (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
— Свежих карасей в сметане её высочество принцесса уважают, а вот очистить и приготовить, — ворчал он…
— Не умею и учиться не собираюсь, да и вообще — не царское это дело, — я нахально смеялась и убегала в лес, где на опушке возле озера всё еще можно было полакомиться земляникой. В других местах она отходила уже в июле, в здесь темно-красные, ароматные ягодки почему-то попадались вплоть до сентября — стоило лишь хорошенько порыскать в жесткой высокой траве.
Голубое пластиковое ведерко, полное уже очищенной рыбы, торжественно вручалось бабушке, мы с дедом провозглашались добытчиками и я на целый день освобождалась от «полевых» работ.
Гроссы (особенно бабуля), между прочим, не шутя были озабочены моей ленью и полнейшей, по их словам, неприспособленностью к жизни.
— Но бабушка, у нас ведь дома служанка и кухарка, а для тяжелых работ парень приходит, если что наладить или там каминную трубу прочистить. И кстати, твоя дочь точно такая же белоручка, как я, она своими руками только чары плетет, да ещё иногда картины пишет, и то, уж сто лет за кисть не бралась!
— А если вы обеднеете, что тогда?
— Маги на Тиоре — привилегированная часть общества, и совсем обеднеть нам не-воз-можно, — по складам разъясняла я, — моя Сила, как и моих родителей, если уж дана от рождения, так не исчезнет до самой смерти.
Всё равно, — упрямо стояла на своём фрау Анхен, — иди прополи грядку с морковью, ничего тебе, кроме пользы, от этого не будет. Я обзывала её домомучительницей и даже подговаривала деда дать ей новое имя — фрекен Бок, но бабушка — если уж была убеждена в своей правоте, то держалась до последнего, как стойкий оловянный солдатик.
Однажды, подновляя штакетник возле дома зеленой краской, я как-то особенно приуныла и задумалась о тяжкой участи Тома Сойера. Солнышко припекало всё сильнее и мне гораздо больше хотелось плавать в прохладной озерной воде наперегонки с соседской Маришкой или валяться в гамаке, подвешенном между двумя старыми яблонями, чем обливаться потом, отгоняя назойливых мух, да ещё потом оттирать пальцы тряпкой, смоченной вонючим растворителем.
— Тетя Полли обычно давала за эту работу яблоко!
— Сколько угодно, — бодро отозвалась бабушка, — бери во-он ту большую корзину со сломанной ручкой и обирай яблоню, а хочешь, так обе!
— Это эксплуатация! — я возмутилась, но взгляд на последнюю штакетину примирил меня с суровой действительностью.
Получилось неплохо, пожалуй, оно того стоило! Ладный бревенчатый сруб был окружен со стороны сада-огорода высоким, внахлест забором, перед домом переходившим в ровную невысокую оградку, которую я как раз и заканчивала красить. В палисаднике разрослась туча разноцветных лохматых хризантем и несколько кустов с пышными бело-розовыми пионами, похожими на взбитые сливки. Резные наличники, выпиленные ещё в папиной мастерской (в бытность их с мамой в Питере), самолично покрашенные дедом охряно-золотистой краской (мне он такую тонкую работу не доверил) красиво оттеняли медовый цвет стен. Балясины высокого крыльца были украшены выточенными шишечками. Не дача, а сказка! В этой сказке мне не хватало только принца, но он остался на Тиоре! Тайна моей любви распирала меня сильно, но недолго, и вскоре Анхен была посвящена почти во все перипетии личной жизни своей внучки, хотя кое-какие факты, способные напугать её (они и у меня самой вызывали до сих пор некоторую оторопь) были в рассказе опущены. Но бабушка меня никогда не ругала и всегда была на моей стороне, мы с ней уже не в первый раз стойко держали оборону против тирании родителей, так что ей я доверяла. Помимо всего прочего, бабуля обладала замечательным характером с ярко выраженными утешающе-отвлекающими качествами. Она таскала меня по всяческим выставкам и спектаклям, а по вечерам обсуждала их со мной, впрочем, неизменно скатываясь на разговор о событиях первой половины лета. Правда, некоторые наши совместные развлечения стоили бедной Анне Эриховне недешево (нервы-то не восстанавливаются) Один раз внучка вообще разочаровала её самым бессовестным образом. На одном из концертов авторской песни бабуля, покачивая головой в такт гитарным переборам, наслаждалась сентиментально-сладостными балладами какого-то ну очень известного барда из местных (в смысле питерского, только жил он почему-то в Москве). Я честно признаюсь — довольно долго терпела это занудство, пучила глазки, клевала носом, изо всех сил выпрямляла уставшую от сидения в не слишком удобном кресле спину, и за всеми этими стараниями сама не заметила, как задремала, свесив голову набок и вытянув в проход ноги. От неудобной позы я, как выяснилось, громко захрапела. Народ кругом стал оглядываться, особо восторженные почитательницы слегка лысеющего таланта — шикать. Бабушка, осмотревшись, поняла, кто вызвал весь этот переполох местного масштаба и энергичными тычками в бок принялась будить утомленное музыкой дитя. Дома мне естественно, было всё высказано, но дед, солидарный с внучкой в оценке «всеобщего» любимца, заступился и не дал меня особенно заесть.
***********
Сейчас и лето и золотая осень были в прошлом, мы в очередной раз приехали на дачу, дабы вывезти оттуда банки с вареньем и ведро с солеными груздями, корзины с яблоками и морковкой. Дед всё надеялся урвать один из последних сухих и солнечных деньков, но прождав зря неделю, в течение которой, не переставая, лил холодный дождь, был вынужден подчиниться своей почтенной супруге, тем более, что бабушка ужасно возмущалась и требовала срочного выезда:
— совсем ты Иваныч, обалдел, все мои труды псу под хвост пойдут, или украдет кто-нибудь из добрых людей!
— Тогда нам останется лишь умереть от голода, лишившись всех накопленных за лето богатств, — посмеивался дед.
*************************
День был грустный. В саду шумели голые черные деревья, сгибаясь под мокрым ветром, был конец октября — самое неуютное время в деревне. С пасмурного низкого неба изредка капали одинокие слезинки. Дождь, шедший всю ночь, наконец стих, из леса пахло прелой травой и осенним увяданием. Выстуженный дом утратил свою летнюю привлекательность, в комнатах было волгло и бабуля сразу занялась растопкой печи. Внучке с дедом досталось самое противное — затарить в мешки и пакеты плоды земледельческих трудов, чем мы и занялись на веранде, продуваемой насквозь холодным воздухом. Утолкав в багажник машины все зимние заготовки, «усталые, но довольные» сели пить чай. В доме к тому времени заметно потеплело, за дверцей печки уютно потрескивали поленья, озаряя изнутри заслонку багровыми отблесками. На улице уже смеркалось.
— Ба-а, а когда мама за мной приедет? (или придет, или выпрыгнет из портала; до сих пор не знаю, как правильно называть способ перемещения между Землей и Тиорой: «за мной телепортируется» звучит как-то дико…). Она мне так ничего и не сказала, когда прощалась…
— Твоя мама и нам ничего конкретного не сказала, мол, пусть погостит, и всё!
— Врете вы всё, — я специально захныкала, сделав голос попротивнее…
— Я думаю, — откашлялся дед, если ты хочешь начать учиться в своей Магической Академии, то должна подрасти здесь на Земле. Поэтому вряд ли тебя заберут от нас до Нового года, а скорее всего, ближе к весне.
Бабушка немного обиделась, — тебе у нас так плохо?
— Нет, но там мои подружки, родители, Анта, книжки и всё такое… А кроме того, что я всю зиму буду делать, слоны слонять?
Я не показывала виду, но на самом деле ужасно расстроилась и разозлилась, такого облома не ожидала…
— А может тебе стоит позаниматься в университете? — Взглянув на моё удивленное лицо, дед пояснил: — да знаю я всё, поступать тебе было бы проблематично, даже не в связи с отсутствием знаний и документов, уж это твои родители-маги спроворили бы, да только твой внешний вид — он никак не соответствует выпускнице школы. Но ведь есть и другие возможности, например, можно посещать подготовительные курсы для старшеклассников, я там читаю цикл лекций по истории. Неужели тебе это неинтересно?
