Замок в ущелье - Картленд Барбара (полные книги TXT) 📗
— Кстати, герцог, эти ваши овцы испортили нам сегодня всю охоту!
— Неужели? — удивился тот.
— Они все время бежали впереди нас и вспугивали птиц прежде, чем те оказывались на расстоянии выстрела.
— Ну что ж, я поговорю с лесничим, — пообещал хозяин.
— Я очень надеюсь на это, — ответил охотник. — Конечно, овцы набивают ваши карманы деньгами, однако они отнюдь не набивают наши ягдташи добычей!
Герцог на этот раз промолчал, и мужчина, по всей видимости, англичанин, повернулся к Леоне:
— Владельцы имений на севере ни о чем больше не думают, кроме этих овец, будто с ума все посходили! Однако до меня дошли слухи, что ожидается прибытие груза шерсти из Австралии; это сразу выбьет почву из-под ног шотландских фермеров, сильно собьет цены!
— В таком случае, — негромко заметила девушка, — они, возможно, поймут, наконец, что совершили непростительную ошибку, променяв людей на овец!
Ее сосед по столу, уловив, вероятно, какие-то необычные нотки в ее голосе, быстро взглянул на нее:
— Вы имеете в виду выселения?
— Именно их!
— Я читал об этом статьи в «Таймсе», и они возмутили меня до глубины души. Это просто вопиющее безобразие, это безнравственно, в конце концов!
— Но ведь надо же с этим что-то делать! — заметила Леона.
Ее собеседник только пожал плечами.
— Что можем сделать мы, англичане? Насколько я слышал, ожидаются новые выселения в Южном Уисте, Барре и Скайе.
— О нет! — воскликнула девушка. — Почему бы не обратиться к королеве? Она могла бы издать какой-нибудь указ, чтобы прекратить все это.
Мужчина невесело улыбнулся:
— Даже королева бессильна против таких крупных шотландских землевладельцев, как наш хозяин!
Затем, как бы находя, что разговор их переходит дозволенные светскими приличиями границы, затрагивая слишком глубокие и серьезные вопросы, он повернулся к даме, сидевшей по другую сторону от него.
«Я ничего не могу сделать… совсем ничего!» — с отчаянием подумала Леона.
Она размышляла, что может произойти, если она не успокоится и будет постоянно, настойчиво поднимать этот вопрос перед герцогом, откровенно высказывая свое мнение? Быть может, он придет в ярость и выгонит ее из своего замка?
Он был так добр, так внимателен к ней, ей следовало бы испытывать к нему только чувство глубокой благодарности, ни о чем больше не помышляя. И все же Леона чувствовала себя так, точно и платье, которое было сейчас на ней, и чудесное жемчужное ожерелье у нее на шее — это те самые тридцать серебреников, которые Иуда получил за предательство.
После того как обед был закончен и музыкант, по обычаю, обошел вокруг стола, наигрывая на своей волынке, дамы удалились в гостиную, — один из прекраснейших залов замка, которого Леона до сих пор еще не видела. Видимо, она была обставлена еще при покойной герцогине и казалась несравненно более изящной и изысканной, чем другие комнаты. Она была меблирована во французском стиле, а занавеси на окнах и ковер на полу чудесно гармонировали по цвету и, несомненно, были выполнены лучшими мастерами.
На полированных столиках были расставлены безделушки, каждая из них — истинное произведение искусства; Леона не сомневалась, что их собирала когда-то сама герцогиня. Здесь были изящные табакерки времен короля Георга, отделанные эмалью и усыпанные драгоценными камнями, севрский фарфор, несколько очаровательных, искусно вырезанных вещиц из нефрита.
Леона как раз разглядывала их, когда к ней подошла одна из дам, леди Боуден.
— Ваше платье будто специально создано для этой комнаты, — любезно обратилась она к девушке.
— Благодарю вас за комплимент, мадам.
— Замок не часто посещают столь юные и привлекательные особы, как вы, — заметила леди Боуден, — а герцог к тому же сообщил мне, что вы будете жить у него в доме на правах члена семьи.
— Да, мадам. Мои родители умерли, а мама и герцогиня Джин были близкими подругами.
Леди Боуден вздохнула.
— Всем нам очень не хватает герцогини. Это была обаятельная женщина, можно сказать, душа этого замка. Без нее словно вся жизнь ушла из него.
Леона вопросительно подняла глаза, и она добавила, улыбаясь:
— Когда я приезжаю сюда, у меня всегда такое ощущение, точно я попала в замок могучего великана-людоеда. У вас нет такого чувства?
Девушка рассмеялась.
Это и в самом деле довольно точно передавало то, что она чувствовала здесь.
Они стояли в углу комнаты, несколько в стороне от других гостей, и леди Боуден, взглянув через плечо Леоны, сказала, понизив голос:
— С тех пор, как его жена скончалась, герцог как-то ожесточился, стал буквально невыносим. Может быть теперь, когда вы здесь, он хоть немного смягчится. Вы могли бы оказать на него благотворное влияние.
— Вряд ли мне удастся оказать на него какое-либо влияние, — с сомнением ответила девушка.
— Вы так молоды, — произнесла леди Боуден, словно бы говоря сама с собой. — Когда герцог потерял свою дочь Элспет, я думала, что никогда больше не увижу улыбки на его лице.
— А что случилось, отчего она умерла? — спросила Леона.
— Она никогда не отличалась особенно крепким здоровьем, — ответила ее собеседница, — и я думаю, она просто подорвала свои силы; организм ее не выдержал чрезмерного напряжения. Ей было всего лишь пятнадцать лет, и она обожала своего отца. Желая сделать ему приятное, она выезжала с ним на охоту, скакала с ним верхом на далекие расстояния, в общем, тратила все свои силы, которых и так-то было не слишком много, сопровождая его повсюду.
Леди Боуден немного помолчала.
— Зима тогда стояла очень суровая, но она продолжала выезжать с отцом даже тогда, когда ей следовало бы оставаться в постели. Простуда перешла в воспаление легких, болезнь протекала очень тяжело, так что надежды на выздоровление не было.
— Какое несчастье! — воскликнула Леона. — Представляю, что должен был чувствовать его светлость!
— Без сомнения, он страдал даже больше, чем мог бы страдать кто-либо другой на его месте, поскольку его сын…
Она не договорила, оборвав свою фразу на полуслове, так как в эту минуту к ним подошла сестра герцога.
— Не хотите ли составить партию в карты, леди Боуден? — пригласила она. — Вы ведь знаете, как его светлость любит сыграть в вист после обеда.
— С большим удовольствием! — отозвалась та.
Она оставила Леону и направилась к карточному столу. Как раз в этот момент дверь распахнулась, и джентльмены присоединились к дамам.
«Интересно, о чем она собиралась мне рассказать?» — думала девушка.
Ей было досадно, что фраза осталась неоконченной, и она так ничего и не узнала об Эуане. Однако нечего было и думать о том, чтобы продолжить беседу с леди Боуден, так как она уже заняла свое место за карточным столом, а те, кто не принимал участия в игре, собрались у камина.
— Все-таки удивительно, как холодно здесь бывает по вечерам, — заметил кто-то. — А днем на болотах стояла такая жара, что мне все время хотелось снять куртку.
— То-то вы и мазали целый день, теперь понятно, почему вы сегодня стреляли так, точно первый раз взяли в руки ружье! — поддразнил говорившего другой мужчина.
После этого все заговорили об охоте, и для Леоны не было уже никакой возможности узнать что-либо о таинственном наследнике герцога Арднесса.
Глава четвертая
Леона твердо решила, что она должна как-нибудь добраться до границы с владениями лорда Страткерна и, если представится возможность, повидать его.
По мере того как проходили дни, и она постепенно привыкала к жизни в замке Арднесс, Леона начала понимать, как трудно будет ей выполнить свой план. Начать с того, что ей никогда не удавалось выехать одной, ее обязательно кто-нибудь сопровождал.
Герцог, казалось, делал все, что только было в его силах, для того чтобы доставить ей удовольствие, как-то развлечь ее. Он брал ее с собой на прогулки верхом, а если бывал занят, Леона выезжала с кем-нибудь из гостей.
