Чужие миры (авторский сборник) - Васильев Владимир Николаевич (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
— Для этого квартала — вполне пристойная, — спокойно парировал я. — Там тебя гарантированно не зарежут в первую же минуту. К тому же там меня знают.
В «Маньяна» меня действительно знали. И даже могли накормить и напоить в кредит, если бывали трудности с монетой. Хорошо, что такие трудности последнее время случались все реже — я слыл удачливым и пронырливым сыскарем, и все больше людей обращались ко мне. Я, если честно, даже стал задумываться о более приличествующем жилье в более приличествующем квартале Картахены.
— Так что же стряслось? — спросил я, когда мы уселись за стол в самом дальнем углу таверны и пригубили первое пиво.
Старик поднял на меня испытующий взгляд. Снова заблестели его глаза, а в паутине глубоких морщин словно бы запутался немой вопрос.
— Скажи-ка, Веласкес, — спросил книгочей немного погодя. — С тобой никаких странностей не происходит? Ну, там, дурные сны или необъяснимые желания… наведаться к Эстебан Бланкес, например. Д?
Я задумался. Сны… Сны бывают, этого не скрыть. А вот необычных желаний я припомнить не смог. Впрочем, я понимал, о чем на самом деле спрашивает книгочей. Печать той самой книги. Он считает, что раз я открывал «Око бездны» — на меня легла некая зловещая печать. И якобы однажды я обнаружу, что не принадлежу сам себе.
— Нет, Ксавьер Унсуе, — ответил я, как мне показалось, вполне искренне. — Я не чувствую над собой проклятия. Что же касается дурных снов — так они всем периодически снятся. Даже праведникам. Это все, что ты хотел услышать?
Книгочей продолжал сверлить меня взглядом. Скорее всего он не поверил, что я ничего особенного в себе не замечаю. Потом угрюмо уставился в полупустую пивную кружку.
— Книгой снова заинтересовались, — сказал он тихо.
Я едва не подскочил на лавке. Неужели пришло время разгадать загадку книги и монастыря? Я ведь поклялся разгадать ее когда-нибудь. Правда, мне совершенно не верилось, что случай подвернется так скоро.
— Кто? — спросил я, подавляя в себе целую бурю противоречивых чувств.
— Рикардо Эчеберья. Студент.
— Как давно?
— Он ходит ко мне уже второй год. Сегодня утром я заметил, что он подходил к полке с монастырскими книгами.
— И это все? — протянул я с сомнением.
— Он дотрагивался до книги. Я видел. Возможно, даже не в первый раз.
— И что ты хочешь от меня?
— Проследи за ним, — шепотом попросил Унсуе. — Я так больше не могу.
— Не можешь чего? — жестко спросил я. — Не можешь молчать, когда твои читатели идут на смерть?
Унсуе враз стал казаться даже не старым — дряхлым.
— Раньше, выходит, мог? — продолжал я. — А, книгочей? Что это с тобой вдруг случилось?
Я понимал, что поступаю жестоко. Но остановиться не мог.
Некоторое время мы просидели в звенящем молчании. Наконец я слегка оттаял.
— Сколько у нас времени? У нас… и у него?
— Не знаю, — все еще шепотом ответил Унсуе. — Думаю, с неделю.
— Где он живет?
— В студенческом приходе Санта-Розалины, невдалеке от собора. Знаешь, где это?
— Знаю, — вздохнул я. — Как, говоришь, его зовут? Родриго Эчеберья?
— Рикардо. Рикардо Эчеберья, — поправил меня книгочей. Впрочем, я прекрасно запомнил имя и с первого раза. Я ведь сыскарь все-таки, а не выживший из ума нищий с Муэрта Фолла.
— Ладно, — отрезал я. — Я займусь этим. Постарайся никуда не отлучаться из своей норы, ты можешь мне понадобиться в любое время.
Я встал и бросил на стол медную монетку.
— И вот еще что, — добавил я несколько мягче. — Прости, что я был с тобой так резок, Ксавьер Унсуе…
Мне показалось, что от меня испуганно отшатнулось что-то огромное и темное. Словно заметило во мне нечто губительное для себя.
М-да. И это называется, я никаких странностей около себя не замечаю.
За неделю я изучил жизнь Рикардо Эчеберья буквально по часам. Чем занимается, куда и когда ходит, когда спит, когда ест — словом, все-все-все. Я не мог не заметить, что ведет он себя не совсем обычно — часто замирает на улицах, словно в задумчивости, а потом вдруг начинает недоуменно вертеть головой, словно не может понять, где находится и как здесь очутился. Знакомые его тоже отметили, что Рикардо последнее время стал рассеян и часто не замечает вопросов, с которыми к нему обращаются. Отец Гонсалио, который преподавал в Санта-Розалине философию, слово Господне и литературу, все это подтвердил и высказал предположение, что юноша просто устал.
Мне так не казалось. Друзей у Рикардо было немного, и, слава Богу, никто из них не знал о природе моих истинных занятий и интересов. Я что-то сочинил им о причинах, по которым якобы разыскиваю Рикардо, и едва успел отделаться от них и затеряться в толпе, когда сам Рикардо показался вдали на улице. Он брел повесив голову в сторону студенческого прихода; брел с северо-востока. Библиотека Ксавьера Унсуе находится именно там.
Я внимательно наблюдал за ним из-за палатки торговца свечами.
Вот на ком печать безысходности видна была с первого взгляда — такой вид бывает у неизлечимо больных.
Я впервые разглядывал Рикардо Эчеберья так близко.
Он миновал ворота прихода, рассеянно кивнул старику привратнику и, прижимая локтем небольшой сверток, направился ко входу в камчой.
Почти сразу же я заметил и Ксавьера Унсуе. Неуклюже пытаясь казаться незамеченным, он шел следом за Рикардо; при этом старый книгочей смешно вытягивал шею и старательно вертел головой. Я поспешил ему навстречу.
Меня он не заметил — я подождал, пока Унсуе пройдет мимо, и легонько дернул его за рукав.
Книгочей вздрогнул и обернулся. Затем облегченно выдохнул:
— Это ты, Веласкес! Как вовремя я на тебя наткнулся!
Я не стал уточнять, кто на кого наткнулся в действительности.
— Эчеберья взял книгу! «Око бездны» сейчас у него! Подумать только, я в первый раз заметил пропажу книги раньше, чем пропажу своего читателя…
Унсуе так исступленно и так громко шептал, что прохожие стали оборачиваться, я потянул его с площади прочь, в тихое место под оливками напротив собора.
— Думаешь, это знак, что он собирается направиться в Эстебан Бланкес? — спросил я, когда уверился, что посторонние уши нас не услышат.
Унсуе взглянул на меня, как на умалишенного.
— Конечно! Зачем еще ему книга?
Я пожал плечами:
— По-моему, в монастырь он мог бы и без книги отправиться. Что-то тут не так…
Книгочей сглотнул; кадык под дряблой кожей на горле дернулся, словно пытался вырваться на свободу.
— Не знаю. Все, кто приходит в Эстебан Бланкес без книги, ничего там не находят. Только пыль и запустение. Думаю, книга позволяет заглянуть туда, куда остальным смертным путь заказан.
— Заглянуть — и остаться там навеки? — саркастически хмыкнул я.
— Как знать, — задумчиво сказал Унсуе. — Возможно, заглянув, и мы не захотели бы вернуться в Картахену.
Я помолчал.
— Ладно, — вздохнул я. — Пойду его отговаривать…
Книгочей вцепился мне в руку:
— Нет!
Я удивленно замер.
— Почему — нет? Он же пропадет! Пропадет, как и все остальные!
Ксавьер Унсуе продолжал держать мой локоть с неожиданной для человека его возраста силой.
— За ним нужно проследить, Веласкес! Пойти в монастырь следом за ним и самим все увидеть. И понять.
Я задумался. В самом деле. Ну, отговорю я сейчас этого одержимого студента, хотя что-то заставляло меня усомниться в успешности подобной попытки. Найдутся ведь другие. Потом. Кто знает, в чьи руки попадет эта книга, когда старый Унсуе умрет?
Действительно, следует разобраться во всем. Я не верил, что книга открывает путь в некий аналог христианского рая, — тогда она не называлась бы «Око бездны» и не внушала бы трепет. И никто не сказал бы мне, что зло глядит из бездны, — даже во сне не сказал бы. Это злая книга. Иначе бы из-за нее не пропадали люди. Возможно, подсмотрев за Рикардо Эчеберья, я сумею понять, как зло опутывает людей и заманивает их в монастырь. И научусь разбивать его оковы.
