Холодная. Книга 1 - Инфинити Инна (читать книги онлайн без сокращений txt, fb2) 📗
Мы подходим к памятникам. Один из них мужчине.
– Это памятник Булгакову? – я спрашиваю, приближаясь к нему.
– Нет, это памятник баснописцу Крылову.
– А он тоже был как-то связан с Патриаршими прудами?
– В том-то и дело, что нет. Крылов вообще жил в Петербурге и почти из него не выезжал. С чего вдруг на Патриках стоит памятник ему – неизвестно.
– А памятника Булгакову почему нет?
– Потому что, если его поставят, местные жители выйдут на митинг. Поклонники романа будут тут собираться и устраивать вакханалию. По ночам. Нет, спасибо, нам хватает баров и ночных клубов в округе, из-за которых спать невозможно.
– Твои окна выходят сюда?
– К счастью, нет, иначе я бы уже давно застрелилась. Окна моей комнаты смотрят во двор дома, но все равно шум доносится. У нас окна гостиной смотрят на пруды, и летом после 10 вечера крики с улицы перекрывают телевизор.
Мы проходим Крылова и направляемся к следующим.
– А это композиция памятников, которая называется «Басни Крылова».
Мы медленно проходим шесть панно, местами затертых, на которых изображены самые известные герои басен: квартет, кукушка и петух, свинья под дубом, павлин и соловей, слон и моська, две собаки, волк и ягненок, мартышка и очки, ворона и лисица, зеркало и обезьяна, волк и журавль, осел и соловей.
– Ну, в принципе, вот и все достопримечательности Патриков, – говорит Оля, когда мы миновали памятники.
– Да, как-то не много.
– Я же говорю: Булгаков больше шума наделал. И, кстати, обрати внимание, что трамвайных путей, где Аннушка разлила масло, нет. И до сих пор неизвестно: вообще никогда на Патриках не было трамваев или были во время Булгакова, а потом их убрали. В общем, история этот момент не зафиксировала. – Оля задумчиво оглядывает пруд. – Давай сделаем пару кружков вокруг.
Мы медленно бредем вдоль пруда, разговаривая о разном. Оля живет в Москве два года. Она не очень любит этот город. Считает его слишком большим и неуютным. Хотя признает, что климат в столице лучше, чем в Питере.
– Но все-таки мое сердце принадлежит Петербургу. Ты там был?
– Нет, – мне стыдно в этом признаваться, – Я до недавнего времени из Воронежской области никуда не выезжал. Разве что на соревнования по каратэ.
– Знаешь, а я тебе даже завидую. Тебе еще предстоит увидеть всю эту красоту. В Питер нужно ехать два раза: один зимой, а второй – летом. Зимой ходить по музеям, потому что в это время года нет толп туристов, а летом – по самому городу, его волшебным улицам. И летом нужно обязательно брать экскурсию по крышам.
– По крышам? – я удивляюсь.
– Ты поднимаешься на кровлю обычного жилого дома в центре, переходишь по ней с одного дома на другой и наблюдаешь город с высоты птичьего полета. Есть целые маршруты.
– Круто. А в Москве нет такого?
– Неа, – в ее голосе слышится грусть.
Мы проходим вокруг пруда трижды, когда Оля останавливается и спрашивает:
– Хочешь еще куда-нибудь сходить?
Я пожимаю плечами.
– Ну, если ты не замерзла и тебе позволяет время, то можно. Я никуда не тороплюсь.
– Да я тоже, – Оля закусывает губу в задумчивости. – Слушай, раз у нас сегодня день Булгакова, не хочешь сходить в «нехорошую квартиру»? Тут можно пешком дойти за полчаса.
– А она реально существует? – я, наверное, вытаращил глаза от удивления.
– Конечно! Это была реальная квартира коммунального типа, в которой Булгаков снимал комнату. В этой же квартире он написал несколько своих произведений, например, «Белую гвардию». «Мастера и Маргариту» он написал позднее, но его соседи по этой коммуналке стали прототипами некоторых героев. Например, Аннушки, которая разлила масло. Ну и сама эта квартира стала прототипом «нехорошей квартиры» из романа.
– Тогда давай сходим!
– Сейчас она работает, как музей Булгакова. Будем надеяться, что сегодня он открыт. Я заранее не смотрела на их сайте график.
– Ну мы же в любом случае гуляем? Даже если музей закрыт, то пускай это будет просто прогулка по улочкам центра.
– В принципе, да, – девушка улыбается и уводит меня в переулок.
Мы идем полчаса, никуда не торопясь. С Олей легко и весело. Мы всю дорогу говорим о книгах и писателях. Нам нравится почти одно и то же. Помимо классических русских Пушкина, Лермонтова, Толстого и Достоевского мы читали Бальзака, Гюго, Диккенса, Цвейга. Оля мне еще рассказывает про Джейн Остин и сестер Бронте, но это женские романы того времени, и я их не читал.
– Ты читал у Цвейга роман «Нетерпение сердца»?
– Нет, только новеллы.
– А я вот как раз новеллы не читала, только этот роман. Это была любимая книга моей бабушки. Я прочитала роман уже после ее смерти. И больше всего жалею, что не смогла обсудить с ней эту книгу. – Оля на секунду грустно задумывается. – Вообще, любовь к литературе мне привила бабушка. В детстве перед сном она пересказывала мне книги, которые прочитала в разное время своей жизни. Некоторые из них она помнила еще с детства. Так вот про «Нетерпение сердца» она мне рассказывала раз десять. Но когда я читала, все равно было будто в первый раз вижу эту историю.
– А сейчас ты что читаешь? – спрашиваю ее.
– Ой, сейчас я читаю из списка ЕГЭ по литературе, – девушка брезгливо кривится.
– Куда ты поступаешь?
– Журфак МГУ.
– Вау, я, кажется, первый раз встречаю журналиста.
Она смеется:
– Ну, я еще не журналист, а только мечтаю им стать. А ты куда будешь поступать?
– Юридический. С вузом еще не определился.
– Вот мы и пришли. Добро пожаловать! – Она мне по-доброму улыбается. – Мы находимся по адресу улица Большая Садовая, дом 10. Нам нужно в квартиру №50.
Мы заходим во вполне обычный жилой подъезд и поднимаемся пешком наверх. Стены полностью исписаны Булгаковскими поклонниками. На одной из них между этажами нарисован кот Бегемот.
– Если что, это жилой дом и жилой подъезд. Музей – это только одна та самая квартира. В остальных тут живут обычные люди. – Тихо говорит Оля, видимо, чтобы не беспокоить местных жильцов.
– Ужас, – я искренне удивляюсь, – как они тут справляются со всем этим? – Я обвожу рукой вокруг.
– Вот-вот, теперь ты понимаешь, почему жители Патриков все время воруют знак и выступают против установки памятника Булгакову?
– Кажется, теперь понимаю.
Музей оказывается открыт. Пока я еще раз внимательно оглядываю разрисованный подъезд, Оля покупает нам обоим билетики.
– Эээй, ты что делаешь! – меня это повергает в шок. – Еще ни одна девушка в моей жизни за меня не платила! – я правда возмущен.
– Тогда я буду твоей первой, – она мне подмигивает и смеется своей двусмысленной шутке. Я смеюсь в ответ, хотя все равно чувствую, что мое мужское самолюбие немного задето.
Музей действительно оказывается обычной квартирой с несколькими комнатами. Ну как обычной. Тут огромные коридоры и потолки явно выше трех метров. Мы проходим в комнату, в которой жил Булгаков. На вид метров 15, два окна с большими подоконниками, коричневый стол, зеркало, стул. Вид открывается на крышу. В принципе, ничего особенного.
Мы проходим в другие комнаты: гостиную, белый зал и синий кабинет. Они меня тоже особо не впечатляют. Только последний выглядит очень «тяжело» из-за темно-синих стен. А вот кухня!… Кажется, это просто склад хлама. Самовары, чайники, дуршлаки, горшочки, бидоны, гармонь (или баян?) и даже железный утюг. И все это далеко не в единственном экземпляре. У меня появляется ощущение, что весь окружающий нас мусор (а это реально мусор) может рухнуть на голову.
– Вот портрет Аннушки, – Оля показывает мне на черно-белую фотографию, висящую на стене. С него смотрит не просто женщина, а баба. Я бы даже сказал страшная баба.
– Она жутковата.
– Ага, – Оля хихикает, – говорят, она была очень жестокой и била своего внука.
Мы еще бродим какое-то время по квартире и выходим на улицу.
– Куда теперь? – Оля поворачивается ко мне у подъезда.
– Ты не устала?
