Любовь по обмену. Разрешите влюбиться - Сокол Лена (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗
Когда утром я иду в ванную, в комнате гостя тихо. Принимаю душ, одеваюсь, снова возвращаюсь к его двери. Набираюсь смелости и стучусь, чтобы сказать, что нам пора на учебу, но никто мне не отвечает. Открываю дверь – пусто. Американца уже нет. Тогда я спускаюсь вниз и замираю на последней ступеньке.
Происходящее на кухне кажется идиллией. Джастин сидит на стуле, перед ним стоит большая тарелка с блинами. Рядом – чашки со сгущенкой и вареньем. Выключив плиту, мама поворачивается к американцу и показывает, как нужно скатать блин в трубочку или сложить треугольником, а потом макнуть в одну из чашек.
– Нравится? – Спрашивает мама, нажимая костяшкой пальца на экран планшета.
– Do you like it? – Отзывается электронным голосом онлайн-переводчик.
– О, да. – Кивает Джастин, прожевав кусочек, а затем (держите меня, семеро) говорит: – Спа-сы-ба!
Мама чуть не подпрыгивает на месте от радости. Пишет что-то в планшете, читает внимательно, а затем выдает:
– Ай эм вери хэппи!
Парень, сворачивая очередной блин, улыбается ей.
Круто.
А меня мучает только одна мысль: нужно научить его проговаривать букву «р». А маму – отучить.
– Всем привет, – говорю, тихо входя на кухню.
Оба смотрят на меня.
– Привет, – отзывается мама.
– Привет, – вторит на английском Джастин.
Беру чайник, кружки, расставляю их на столе, кидаю внутрь чайные пакетики и завариваю кипятком.
– А теперь на русском, пожалуйста. – Улыбаюсь, не глядя парню в лицо.
Он не обижается. Усмехнувшись, пытается произнести:
– П… Пуи… При… – С буквой «р» ему еще долго не удастся справиться, зуб даю. – При-вэт.
– При-вет. – Подсказывает мама. – Приии-вет.
Я довольна. Еще минут двадцать мы пьем чай с блинами, пытаясь научить его произносить «привет», «спасибо» и «хорошо», хотя следовало бы начать со всемогущей фразы «извините, я не говорю по-русски». Но легкие пути ведь не для нас.
– Давай пройдемся пешком, Зоу… – спотыкается Джастин, желая, видимо, по привычке исковеркать мое имя и тут же исправляется: – Зоя.
– Пешком? – Переспрашиваю, надевая обувь в прихожей.
Сегодня на мне джинсы, свитер и тонкий плащ – на улице прохладно.
– Да. – Отзывается парень уже с крыльца и, поежившись, застегивает толстовку под самое горло. – Ты говорила, что здесь недалеко.
– Хорошо. – Пожимаю плечами, беру сумку и выхожу за ним следом.
– Наконец-то собрались! – Усмехается папа.
Они с мамой уже ждут нас в машине.
– Пап, мы сами дойдем. – Говорю, бросая взгляд на американца. – Джастин хочет прогуляться.
Тот в подтверждение моих слов отчаянно кивает.
– Правильно. – Соглашается отец. – Пусть посмотрит достопримечательности.
– Хорошего дня! – Желает мама.
И они, помахав на прощание рукой, отъезжают от дома.
Надо признаться, без них мне как-то неловко в обществе Джастина. После вчерашнего разговора он кажется более расслабленным, будто решил открыться мне, довериться или что-то вроде того. А, может, у него просто нет выхода, и нет никого, кто был бы рядом, мог помочь ему освоиться на новом месте и хоть как-то пережить предстоящие несколько месяцев.
Указываю направление, и мы начинаем движение в сторону университета. Я – по бордюру, он – рядом, слева, спрятав руки в карманы и задумчиво водя глазами по каждому из стоящих в ряд домов. Идет, стараясь пнуть носком кроссовка каждый попадающийся по пути опавший с дерева листочек – ну, точно мальчишка!
– Ты поговорила со своим бойфрендом? – Спрашивает он, наконец, после недолгого молчания.
Моя жизнерадостность моментально улетучивается. Кажется, что серые тучи, проплывающие над городом, улеглись мне на плечи и давят, давят.
– Нет. – Отвечаю ему по-русски.
За завтраком мы договорились о том, что таким образом будем пополнять его словарный запас. Пусть привыкает.
– Нет. – Категорично и жестко повторяет он. Его все еще беспокоит, что наш язык звучит достаточно твердо и строго. Затем добавляет: – Да, я бы на его месте вообще с ума сошел. Такой красавчик, атлетически сложенный, подтянутый, в одних трусах и врывается в комнату к его девушке.
Джастин говорит это на полном серьезе, поэтому мне приходится вытянуть шею, чтобы убедиться – он улыбается. И я тоже расплываюсь в улыбке. Иногда его шутки выглядят излишне самоуверенными и даже пошлыми, но я ценю попытки поднять мне настроение.
– Все образуется, – отвечаю, пытаясь успокоить в первую очередь саму себя.
Вдыхаю ярко раскрашенный и увядающий запах осени, и мне почему-то жутко хочется узнать, каково это – идти и держать этого парня за руку. Я уже знаю, что его ладони большие и горячие, а еще мне теперь известно, каким он может быть – уютным, спокойным, рассудительным, когда никто не видит и не лезет ему в душу.
Реннер – настоящий раздолбай, да, но уверена, что это просто маска. Потому что мне удалось вчера случайно заглянуть под ее завесу и увидеть там настоящего Джастина.
– Зоя, а что такое «[zay-ka]»? – Парень поворачивается, и его взгляд цепляется за меня тысячами маленьких невидимых крючков так, что невозможно становится отвернуться. Смотрю в его глаза и чувствую, что теряю себя.
– Это… – Задумываюсь, и тут же чуть не падаю с бортика. Не стоит забывать о безопасности, пока строишь глаза парням. Восстанавливаю равновесие и замечаю, что лицо Джастина уже совсем близко – всего в нескольких сантиметрах от моего. Он бросился, чтобы подхватить меня. – Это… – Смущенно улыбнувшись, прячу взгляд. Выпрямляюсь и осторожно ступаю дальше. – Брат так называл меня в детстве. Не Зоя, а «Зойка». Это вроде как… обидно. И мама с папой постоянно одергивали его, а потом стали называть меня созвучно – «Зайка», что значит «заяц». Это слово в нашем языке звучит ласково, даже влюбленные часто друг друга так называют. Похоже на ваше «hunnybunny», не знаю, с чем еще сравнить…
Краснею. Жутко, дико, отчаянно краснею, и ничего не могу с этим поделать.
– Значит, ты… zay-ka… – Парень странно прищуривается, и мне не удается понять, о чем он думает.
Принимаю прохладный ветерок, налетевший вдруг ниоткуда, за благословение. Надеюсь, хоть щеки немного остынут.
– А что такое… [zad-nit-sa]? – Громко выдает Джастин, делая почему-то ударение на букве «i».
Проходящая мимо пожилая женщина вздергивает брови, сурово глядя на нас.
Я в недоумении пялюсь на Джастина.
– Что? – Спрашивает тот. – Неправильно произнес? Ты вроде сама это слово говорила.
– Лучше скорей забудь его, – прошу я, хихикая.
– Так и знал, что это что-то оскорбительное, – наигранно обижается он и опускает взгляд на свои намытые до идеального блеска белые кроссовки.
Уж я-то знаю, не успеем мы до универа дойти, они станут грязно-серыми. Каждая проезжающая по дороге машина тянет за собой столько грязи, что, гуляй мы целый день, на нас вечером были бы плащи из пыли толщиной в сантиметр.
– Не оскорбительно. – Закусываю щеку изнутри. – Это значит… – Перехожу на шепот, бросая в его сторону короткое: – Попа.
– Что?
Понимаю, что он не врубается и начинаю перечислять все синонимы, какие приходят в голову:
– Ass, booty, butt, cheek [2]…
Хлопаю себя по соответствующему месту и краснею еще пуще.
– Blin, – восклицает американец, глядя на меня. – А покажи еще раз, как ты это делаешь. Мне нравится!
Его глаза загораются. Напряжение снято, и мы хохочем, отворачиваясь друг от друга. Мне с ним реально легко. Интересно только, как долго это продлится?
Первым успокаивается Джастин:
– Вряд ли у меня получится. Учеба, русский и все такое. – Он качает головой.
Спрыгиваю с бордюра. Теперь между нами снова около тридцати сантиметров в росте. Просто бездна! Мы как волк и заяц из «Ну, погоди» – смех, да и только.
– А что ты теряешь? – Набираю смелости и толкаю его плечом, чем вызываю очередной удивленный взгляд. – Прими это не как испытание, а как веселое приключение, например. Как отдых. Будет сложно, но весело. Это я тебе обещаю. Здесь нет океана, здесь девять месяцев в году холодно, но в этой стране люди умеют веселиться.
