Очарованные - Робертс Нора (книга жизни .txt) 📗
— Совершенно верно, именно на пятницу.
— Собираетесь пригласить меня в дом?
— Простите. — Господи боже, он ведет себя как смущенный подросток. Впрочем, подростки вообще не смущаются. — Я несколько увлекся.
Ана, вздернув брови, оглядела бесчисленные кастрюли и миски.
— Вижу. Помощь не требуется?
— Кажется, все под контролем. — Бун взял протянутую ему зеленоватую бутылку. На ней были выгравированные символы, повторявшиеся на этикетке. — Домашнее вино?
— Да. Мой отец приготовил. И… — в глазах светится тайна и юмор, — наделил его магией.
— Выдерживая в донжоне замка Донован?
— Фактически да. — Дальше Ана объяснять не стала, подошла к плите, пока Бун доставал бокалы. — На сей раз никаких кроликов Банни?
— Боюсь, все кролики погибли в смертельной катастрофе в посудомоечной машине. — Он налил золотое вино в хрустальные бокалы. — Ужас и кошмар.
Ана со смехом взмахнула бокалом, провозгласила тост:
— За соседей.
— За соседей, — согласился Бун, звякая хрусталем о хрусталь. — Я бы умер, если бы все они походили на вас. — Хлебнув вина, вздернул бровь. — В очередной раз за вашего отца выпьем. Просто невероятно.
— Можно сказать, одно из его многих хобби.
— Что тут?
— Яблоки, жимолость, звездный свет… Если пожелаете, сможете сделать ему комплимент. Он с другими моими родными приедет в канун Дня Всех Святых. На Хеллоуин.
— Знаю, что меня ждет. Джесси разрывается между желанием быть принцессой фей или рок-звездой. Неужели ваши родители проделают долгий путь до Штатов ради Хеллоуина?
— Как всегда. Нечто вроде семейной традиции. — Ана, не удержавшись, сняла крышку с кастрюли, принюхалась. — М-м-м… сильное впечатление.
— Так и было задумано. — Тоже не удержавшись, Бун забрал в горсть прядь ее волос. — Помнишь сказку, которую я рассказывал, когда Дэзи сшибла тебя с ног? Мне захотелось ее записать. До того захотелось, что отложил другую работу.
— Чудесная сказка.
— Обычно заставляю сюжет дожидаться, пока он созреет. Только мне надо знать, зачем женщина столько лет сидела в заколдованном замке. Сама себя зачаровала? Или чары заставили того мужчину взобраться на стену, чтобы ее найти?
— Тебе решать.
— Нет, я должен найти ответ.
— Бун… — Ана протянула было к нему руку и остановилась. — Что это ты с собой сделал?
— Костяшки ободрал. — Он пошевелил пальцами, передернул плечами. — Ремонтировал посудомоечную машину.
— Надо было прийти ко мне за помощью. — Она пробежалась пальцами по поврежденной коже, жалея, что под рукой нет целительного лосьона. — Больно?
Бун хотел заявить, что не больно, но осознал ошибку.
— Я обычно целую синяки и царапины Джесси, чтобы скорей зажили.
— Поцелуи творят чудеса, — согласилась Ана, покорно коснувшись ссадин губами. Всего на секунду, на краткую долю секунды рискнула вступить в связь, убедившись в отсутствии боли и возможной инфекции. Ясно, кожа просто саднит, а вот от настоящей боли разламывается голова. По крайней мере, тут можно помочь.
Она с улыбкой отбросила у него со лба волосы.
— Ты перетрудился, приводя дом в порядок, записывая сказку, пытаясь убедиться, что правильно сделал, перевезя Джесси в другое место…
— Не знал, что меня насквозь видно.
— Нетрудно увидеть. — Ана приложила пальцы к вискам Буна, принялась массировать круговыми движениями. — Сейчас избавишься от проблем и сготовишь мне ужин.
— Я хочу…
— Знаю. — Она держалась твердо, чувствуя, как его боль начинает пульсировать в ее глазницах. Чтобы отвлечь Буна, приникла к его губам, впитывая и постепенно утихомиривая боль. — Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — пробормотал он, целуя ее крепче.
Ее ладони скользнули с висков на плечи. Так гораздо труднее принимать боль, которая разливалась в ней ядом. Пульсация, трепет и искушение.
Слишком сильное искушение.
— Бун… — Ана осторожно выскользнула из объятий. — Мы слишком торопимся.
— Я же сказал, что не тороплюсь. Хотя это мне не мешает поцеловать тебя при удобном случае. — Он снова взял бокалы с вином, протянул один ей. — Все будет так, как ты скажешь.
— Не знаю, благодарить тебя за это или нет. Пожалуй, поблагодарю.
— Нет. Не надо благодарить даже за то, что я тебя хочу. Просто так вышло. Я иногда гадаю, что будет, когда Джесси вырастет. Горькие моменты. При этом понимаю, что, если какой-то мужчина заставит или уговорит ее сделать то, к чему она еще не готова, я его просто убью. — Он хлебнул вина и мрачно усмехнулся. — Разумеется, если она к сорока годам придет к выводу, что готова на все, то запру ее в комнате; пока не одумается.
Ана рассмеялась и вдруг осознала, что Бун стоит рядом, прислонившись спиной к грязной плите, заставленной кастрюлями, повязанный полотенцем поверх джинсов, а она в него почти влюбилась. Как только влюбится, будет готова. Ничто ее не заставит одуматься.
— Настоящий отец-параноик.
— Отцовство и паранойя синонимы. Поверь на слово. Обожди, пока у Нэша появятся близнецы. Сразу задумается о страховании их жизни и о гигиене зубов. Ударится в панику, если кто-то чихнет среди ночи.
— Моргана его образумит. Все, что нужно отцу-параноику, это чуткая мать… — Она прикусила язык, обругала себя. — Извини.
— Ничего. Лучше не обходить на цыпочках эти вопросы. Элис не стало четыре года назад. Раны затягиваются, особенно когда остаются хорошие воспоминания. — В соседней комнате послышался грохот и быстрый топот. — И когда шестилетнее существо держит тебя в спортивной форме.
Влетела Джессика, бросилась к Ане.
— Пришла! Я уж думала, никогда не придешь…
— Ну конечно, пришла. Никогда не отказываюсь от ужина у любимых соседей.
Бун, наблюдая за ними, открыл, что головная боль стихла. Странно, подумал он, выключая плиту и готовясь накрывать на стол. Даже аспирин не пришлось принимать.
Ужин не получился тихим и романтическим. Бун зажег свечи, срезал в саду цветы, унаследованные при покупке дома. Ужинали в алькове с широким округлым окном, под песни моря и птиц. Идеальная декорация для романа.
Только никто не шептал секретов и обещаний. Вместо этого звучал смех и детский лепет. Говорили не о том, как пламя свечей окрашивает кожу Аны, подчеркивает серый цвет ее глаз, а об учебе в первом классе, о сегодняшних проделках Дэзи, о сказке, еще вызревавшей в сознании Буна.
После ужина Ана выслушала рассказы Джессики о школе, о ее новой лучшей подружке Лидии, потом вызвалась вместе с девочкой навести порядок на кухне.
— Не надо, я потом сам приберу, — отказался Бун, уютно чувствуя себя в залитом заходящим солнцем алькове, отлично помня о жутком хаосе на кухне. — Грязные тарелки никуда не денутся.
Вы готовили, — заметила Ана, поднявшись и собирая посуду. — Когда мой отец готовит, мама моет тарелки. И наоборот. Таков закон Донованов. Вдобавок кухня самое подходящее место для девичьей болтовни, правда, Джесси?
Девочка никакого понятия не имела о девичьей болтовне, но сразу заинтересовалась.
— Могу помочь. Никогда не разбила ни одной тарелочки.
— А когда девочки сплетничают на кухне, мужчинам туда вход запрещается. — Ана заговорщицки наклонилась к Джесси. — Они только мешают. — Бросила лукавый взгляд на Буна. — Предлагаю вам пройтись с Дэзи по берегу.
— М-м-м… — Прогуляться по берегу? В одиночестве? — Вы уверены?
— Абсолютно. Не торопитесь. Слушай, Джесси, когда я в прошлый раз была в городе, то приметила дивное платье. Голубое, как твои глаза, с большим атласным бантом… — Взглянув на Буна, Ана умолкла со стопкой тарелок в руках. — Как, вы все еще здесь?
— Уже ушел.
Выходя в сгущавшиеся сумерки в сопровождении скакавшей под ногами Дэзи, Бун слышал из окон легкую музыку женского смеха.
— Папа говорит, ты в замке родилась, — объявила Джесси, помогая загружать посудомоечную машину.
— Правда. В Ирландии.
— В самом настоящем замке?
— В самом настоящем, у моря. В нем есть башни, бойницы, потайные ходы и подъемный мост.
