Только будь со мной! - Петерсон Элис (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
Когда она поведала историю своей жизни, многие в зале не могли поверить, что она провела двадцать два года в больнице.
– Капитан с особой тщательностью подбирает для меня наряды. У него потрясающее чувство стиля, вплоть до цветовых сочетаний моего нижнего белья. – В зале послышался смех. – Когда Капитана еще не было рядом со мной и моя сиделка брала меня на прогулку, никто не смотрел мне в глаза. Уверена, они думали: «У этой старушки не все дома!» – Дженни улыбалась, но все понимали, какая тоска таится за этими словами. И как сложно ей было без такого друга, как Капитан. – А теперь люди снова видят во мне полноценного человека…
Она не договорила до конца: из ее глаз потекли слезы, накопившиеся за годы боли и разочарований. Весь зал стоя подбадривал ее аплодисментами.
– Болезнь сделала мой мир таким маленьким. Но благодаря Капитану горизонты снова расширились.
Следующим по очереди был Том. Стюарт держал для него микрофон.
– Лео стал талисманом курса, – произнес Том на одном дыхании. Его речь заметно улучшилась. – Мои… друзья… часто спрашивают… могут ли они… одолжить его на день!
Тикет заерзал на своем месте, когда на сцену поднялась Алекс, опирающаяся на трость. Она взволнованно произнесла:
– Раньше я всегда просыпалась в дурном настроении. Но теперь Присцилла запрыгивает на кровать с кроссовками в зубах и словно говорит: «Давай! Поднимайся! Пойдем гулять!» Еще я очень неряшливая. Все время роняю то ключи, то трость, а Присцилла всегда поднимает их и дает мне. Когда я нервничаю, она тихо дышит мне в руку, как будто говоря: «Эй, все в порядке». Присцилла возродила во мне желание жить. Она рядом со мной двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. И я ее люблю. Спасибо за внимание! – триумфально окончила она свою речь.
Когда Эдвард читал свою речь, Тинкербелл смотрела на него так, словно в зале никого, кроме него, не было. Они так красиво смотрелись вместе. На Эдварде был изысканный серый костюм и галстук с символом Королевской морской пехоты, а на Тинкербелл был надет красный ошейник, и на ее попоне красовалась красно-белая вышивка с символом Королевского морского десанта.
– В 2007 году я вернулся из Афганистана с ранением. Как видите, – он прокашлялся, – я лишился правой ноги выше колена. Я знал, на что шел, идя в морскую пехоту. Но ты всегда думаешь, что с тобой это точно не случится.
Тинкербелл уткнулась носом в его ногу.
– После армии мне было непросто вернуться к нормальной мирной жизни. Я чувствовал себя загнанным в угол. Я вставал утром, делал кое-какую работу на компьютере, принимал лекарства, спал, делал зарядку. Я нечасто выходил на улицу, меня это угнетало. Но благодаря моей девочке…
Тинкербелл не смогла больше терпеть и поставила передние лапы ему на колени, заставив всех в зале улыбнуться.
– Вы не поверите, как сильно я ее люблю. Она изменила мою жизнь, – сказал он, и на его глазах заблестели слезы. – Я уже почти не боюсь завтрашнего дня.
Я шепнула Тикету, что нам скоро выходить на сцену. На экране появилась фотография маленького Тикета, играющего с теннисным мячом. Линдси сообщила присутствующим, что он всегда был добродушным и очаровательным псом и признанным красавцем.
– И когда я увидела его с Кас, то сразу же поняла – их свела судьба.
Поднимаясь на сцену с Тикетом, я вдруг услышала громкий всхлип, донесшийся из зала. Такой всхлип можно услышать в кинотеатре во время показа фильма «Титаник», когда человек уже не может держать себя в руках, глядя, как главный герой отпускает руку своей возлюбленной и погружается в пучину океана.
Сегодня этим человеком была моя мама.
Тикет положил голову мне на колено, и я сказала:
– Я больше не одинока.
Тикет подскочил, виляя хвостом и пытаясь обнять меня. Я любовно погладила своего друга.
– С каждым днем я чувствую себя все лучше и больше не боюсь выходить из дома. Тикет очень прыгучий. – Все рассмеялись. – И он полон любви и энергии. Он все… – Я запнулась и постаралась собрать волю в кулак. – Он все, о чем я могла мечтать. Лучшего пса… – я посмотрела на Тикета, виляющего хвостом, и почувствовала, как меня накрывает волна любви и привязанности к нему, – нет во всем мире.
Стараясь не расплакаться, я поблагодарила всех, с чьей помощью у меня появился Тикет.
– Но больше всего я бы хотела поблагодарить одного человека. Мама привезла меня сюда по узкой ухабистой дороге, сделав вид, что понятия не имела, где мы находимся.
Зал погрузился в молчание. Никто, кроме Стюарта, не понимал, о чем я говорила.
– Я поклялся молчать, – обратился он к слушателям.
– Это долгая история, поэтому я просто скажу: мама, я благодарна тебе за то, что ты решилась на такой шаг. Ты на своем примере показала мне, что кто не рискует, тот не пьет шампанское.
Я заметила, как папа взял ее за руку и прошептал ей что-то на ухо. Джейми и папа зааплодировали стоя. И уже через мгновение все присутствующие поднялись со своих мест и присоединились к поздравлениям моего брата и отца.
14
Прошла неделя с выпускного вечера Тикета. Мы с папой болтали на кухне, пока я готовила ужин. Тикет мирно спал в своей корзине у камина. Сегодня мы с ним прошли не меньше восьми километров, и даже холодный ветер с серыми тучами нас не остановил. На прогулку я надела сто одежек и голубые наушники – подарок от собаки Алекс, Присциллы.
– Когда мы заходим в магазин, мой кошелек становится значительно легче, – сказала мне Алекс на фуршете после церемонии. – У Присциллы страсть к дорогим вещам.
Эдвард дал мне свой телефон и адрес электронной почты, чтобы оставаться на связи, и предложил встретиться. Он жил в Лондоне, в Ричмонде.
В комнату вошла мама и сбросила туфли у камина.
– День прошел отвратительно, – сказала она, падая на кресло и растирая уставшие ноги. – Противной жене клиента надоел дом, который они снимают всего-то за пять тысяч в месяц, и захотелось переехать. Поэтому она потащила своего мужа вместо работы смотреть другой дом, который ей якобы больше нравится. Я провела их по всем комнатам, а она говорит: «Знаете что? Я передумала. Все-таки мы не будем переезжать».
Папа открыл бутылку с водкой и достал из морозилки лед, чтобы смешать для мамы водку с содовой.
– Помнишь, несколько лет назад у тебя еще был клиент – японец. Он снимал дом и боялся лягушек в саду.
– О да! «Я видеть много лягусек». – Мама изобразила японский акцент. – «Мозет бить больсе пятьдесят. Канесьна, они смесьные, но мы бояться, сьто они ис пруда перелесть в дом». О, спасибо! – вздохнула она с благодарностью, забирая из папиных рук свой коктейль.
На ужин я готовила омлет с ветчиной. Наблюдая, как я разбиваю яйцо о край миски, мама поинтересовалась, как прошел мой день. Но, не дождавшись ответа, стала вдруг вспоминать свою детство:
– Когда я была маленькая, у меня была какая-то психосоматическая болезнь, – сказала она. – Во время ходьбы я выбрасывала правую ногу в сторону, как хромой солдат.
Со стаканом в руке она продемонстрировала свою странную походку.
– Это не прекращалось. Я ходила так в магазин, в школу, в церковь. Моя мама решила с этим бороться только потому, что я ее позорила. У нее была подруга, которая увлекалась всякими целителями, медиумами и прочей чепухой. Мама повела меня к целительнице, и я помню, как эта негритянка исполняла танец вуду и разбивала яйца над моей головой.
– Ну и что, мам? Это помогло?
– Конечно, нет! Потом мама отвела меня к врачу. Когда он спросил, откуда взялась эта болезнь, я назвала ему свой домашний адрес.
– Неплохой ответ, – сказал папа, взмахнув рукой с коктейлем.
– Все-таки как прошел твой день, Кас? – Мама посмотрела на спящего на спине и похрапывающего Тикета и улыбнулась. – Насыщенно, как я посмотрю.
– Да, неплохо. Кстати, я хочу вам кое о чем сказать.
Родители терпеливо ждали, когда я сообщу им свою новость, когда домой вернулся Джейми. Его уволили с работы, поэтому он больше не мог позволить себе снимать жилье в Лондоне и переехал домой. Правда, летом он собирался в Мадрид, снова преподавать английский местным предпринимателям.
