Мастер Баллантрэ - Стивенсон Роберт Льюис (версия книг .txt) 📗
Теперь мы ясно убедились в том, что мы находимся на полуострове, но попасть оттуда на материк нам было не легко, так как нам угрожала опасность быть схваченными. Эти соображения заставили нас немедленно решиться на храбрый и отчаянный поступок.
Но, прежде чем исполнить его, мы легли на несколько минут на землю, чтобы отдохнуть и набраться сил, но в то же время прислушивались, не гонятся ли за нами. Отдохнув немного и пригладив растрепавшиеся волосы, мы, приняв крайне беспечный вид, подошли к обедавшей компании.
Корабль, стоявший в бухте, был торговый корабль, шедший с грузом из Индии и находившийся на обратном пути в Альбани, город Нью-Йоркской провинции. Название корабля я в настоящую минуту вспомнить не могу. Мы были крайне удивлены, когда нам рассказали, что корабль спрятался в бухту от «Сарры». Мы никак не ожидали, что наш разбойничий корабль приобрел такую известность.
Как только альбанский торговец услышал, что «Сарра» захвачена в плен и не может ему причинить уже никакого вреда, он вскочил на ноги, предложил нам выпить с ним чарку за то, что мы принесли ему такое хорошее известие, и велел своим матросам-неграм сняться с якоря.
Мы же тем временем старались войти в доверие капитана и, любезно побеседовав с ним, попросили его взять нас на корабль в качестве пассажиров.
Капитан подозрительно взглянул на наши костюмы и на наши пистолеты и, подумав минуту, сказал, что у него на корабле нет места, что у него еле-еле хватает места для себя и для своей команды. Ни наши усердные просьбы, ни крупное денежное вознаграждение, которое мы ему обещали, не поколебали его решения.
— Я вижу, вы о нас дурного мнения, — сказал Баллантрэ наконец, — а между тем я докажу вам, что вы ошибаетесь. Я скажу вам всю правду: мы якобиты-беглецы, и тот, кто выдаст нас, получит за наши головы награду.
Когда альбанский торговец услышал эти слова, он как будто поддался на наши просьбы и задал нам несколько вопросов, касающихся войны с шотландцами. Баллантрэ очень терпеливо выслушал все вопросы и обстоятельно рассказал ему все, что он желал знать.
После этого капитан сделал какой-то непринужденный или, вернее, грубый жест и сказал:
— Я уверен, что принц Чарли вознаградил вас за ваше усердие. Не правда ли?
— О, да, разумеется, — ответил я. — И надеюсь, что вы, дорогой сэр, возьмете с него пример и будете настолько любезны, что не заставите нас тщетно просить вас принять нас на корабль.
Слова эти я сказал на ирландском языке, и правильно поступил, так как мое обращение на ирландском языке произвело на него хорошее впечатление. Странно, какой удивительной симпатией ирландцы пользуются у многих наций. Сколько раз я замечал, как нищий, прося милостыню, достигал своей цели, употребив это наречие.
Я нарочно говорил на ломаном языке, чтобы рассмешить капитана, и мне это удалось. Он, действительно, рассмеялся, а как только он рассмеялся, мне уже легче было уговорить его взять нас к себе на корабль.
Но, прежде чем согласиться взять нас с собой, он поставил нам несколько условий, затем он отнял у нас оружие, и уж после этого позволил нам вступить на его корабль. Как только мы уселись, он дал приказ отчалить от берега, и мы с попутным ветром быстро понеслись по волнам, в душе благодаря Бога за наше спасение. У самого устья реки мы встретились с крейсером, захватившим в плен команду «Сарры», а затем прошли мимо «Сарры», на которой мы столько месяцев мучились и столько терпели. Вид обоих кораблей даже и теперь привел нас в ужас.
Корабль, на который мы попали, был хорошо построен, и мы были очень довольны, что очутились на нем, особенно когда мы вспоминали о том, в каком положении находились теперь наши бывшие товарищи. Сесть на корабль, с капитаном которого мы не только не были знакомы, но о котором мы даже ничего не слыхали, и ехать с ним неизвестно куда, было, разумеется, своего рода риском; мы могли, как говорится, попасть из огня да в полымя, но все-таки тут было больше шансов на успешный исход нашего предприятия, чем если бы мы остались на «Сарре» и попали бы на военный корабль в качестве пленников.
Попав на корабль альбанского торговца, мы, стало быть, устроились лучше, чем мы думали. В то время масса альбанских торговцев занималась контрабандой, и союзниками их в этом отношении были индейцы и французы. Они, как и все контрабандисты, были большие плуты и шпионы и примыкали к какой угодно партии, лишь бы им это было выгодно. Наш альбанец хотя и не был контрабандистом, был человек очень жадный, но в обращении крайне любезный. Он вскоре подружился с нами и, раньше чем мы пришли в Нью-Йорк, он обещал нам доставить нас в Альбани, а затем проводить нас через границу, где мы могли соединиться с французами. За эту услугу он потребовал от нас большое вознаграждение, и мы, разумеется, обещали его ему, так как в нашем положении нам торговаться было нельзя.
Мы поплыли по реке Гудзон и пристали к берегу в Альбани. В городе было множество милиции, собравшейся сюда из всей Нью-Йоркской провинции; альбанцы пылали ненавистью к французам. Губернатор Клинтон, очень деятельный человек, был страшно встревожен всеми этими событиями. Индейцы также стали на военное положение против белых и при этом не щадили ни мужчин, ни женщин, попадавших к ним в плен, и скальпировали их. Скальпы эти производили на меня потрясающее впечатление.
Мы не могли попасть в Альбани в худшее время, чем то, в которое мы попали. Мы, как иностранцы, не могли не обратить на себя внимания. Наш альбанец не сдержал своего слова и не перевез нас через границу. Нам, беглецам, отовсюду грозила опасность, и мы положительно не знали, как нам выбраться из нашего ужасного положения.
Но и здесь счастье не покинуло нас, и с Божьей помощью мы совершенно случайно благополучно выбрались из Альбани. Что за слабое существо человек! Несмотря на то, что Баллантрэ обладал гениальным умом, и что он и я были люди очень храбрые, мы бы без Божьей помощи ровно ничего не достигли. И сколько истины в этих словах, что без Бога ни до порога!
Вот каким образом мы спаслись. Во время одного кутежа, который устроил наш альбанец, мы познакомились с молодым индейским торговцем, по имени Чу. Он был человек очень храбрый и отлично знал все секретные тропинки в лесах Нью-Йоркской провинции. Он был в дурных отношениях со своими родичами и хотел убежать от них, и мы воспользовались тем, что он собрался бежать, присоединились к нему и предложили ему бежать вместе. Он запасся всем, что требовалось для нашего бегства, и в один прекрасный день, не сказав ни слова нашему альбанскому торговцу, мы, усевшись в индейскую пирогу, бежали из Альбани.
Чтобы описать все трудности нашего путешествия, надо обладать большими литературными способностями, чем владею я. Читатель должен сам представить себе ту дикую, страшную страну, по которой нам пришлось путешествовать, он должен представить себе непроходимые болота, крутые скалы, бурные потоки и удивительные водопады. И по такой дикой стране мы должны были путешествовать целыми днями, то плывя на нашем челноке по речкам, то неся челнок на плечах и странствуя пешком. Ночью же мы зажигали костер и спали возле него, в то время как неподалеку от нас раздавались крики волков и других диких зверей.
Если бы мы могли переехать Гудзонов залив и пробраться к Кроун-Пойнту, то мы скорее бы приблизились к цели, но так как было известно, что французы заняли позицию у Чамплэнского озера и, разумеется, тотчас задержали бы нас, заметив, что мы беглецы, то нам пришлось делать столько обходов, переезжать через такое множество речек и озер и перебираться через такое большое количество перешейков, что у меня не хватает памяти перечислить их.
В обыкновенное время на тропинках и дорожках, по которым нам пришлось бродить, редко кого можно было встретить, но в то время, когда мы путешествовали, по случаю войны, лес был полон индейских разведчиков различных диких племен. Как раз в тех местах, где мы меньше всего рассчитывали встретить их, они попадались нам навстречу. До сих пор у меня остался в памяти один день, когда мы вдруг, совершенно неожиданно, на заре увидели перед собой пять или шесть татуированных чертей, размахивавших топорами.
