Горячие сердца - Хэган Патриция (электронная книга .txt) 📗
Глава 8
Китти спустилась с крыльца госпиталя и обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на приземистое здание, где она провела так много месяцев. Забудет ли она когда-нибудь пятна крови, запах разложения и смерти, стоны мучившихся в агонии людей? Они нуждались в ее помощи, и она всей душой стремилась облегчить их страдания.
Она направилась по изуродованной снарядами улице к центру маленького города. Дети, одетые в лохмотья, играли и смеялись и не обращали внимания на солдат-янки, сновавших вокруг. Китти приблизилась к дому миссис Элеоноры Пэротт. Однажды она провела рядом с этой женщиной всю ночь – у нее были очень тяжелые роды. Воспоминание о краснолицей, отчаянно кричавшей новорожденной девочке, которую она передала на руки матери, вызвало улыбку на губах Китти. Несколько раз на протяжении этой ночи она опасалась, что может потерять и мать, и ребенка.
– О, Китти, как мне отблагодарить тебя? – говорила миссис Пэротт со слезами радости и признательности, впервые увидев свою дочь. – Если бы не ты, моя бесценная малышка никогда бы не появилась на свет.
– Видеть вас вместе – самая большая награда, какой я могу желать, – с жаром ответила Китти, покоренная святым таинством новой жизни, представшим ее глазам. Разве можно при виде этого чуда отрицать существование Бога?
Миссис Пэротт осыпала лицо своей крошечной дочурки поцелуями и затем, когда малышка принялась сосать материнскую грудь, подняла глаза на Китти и прошептала:
– Кэтрин. Я назову ее Кэтрин в твою честь, Китти. И когда она вырастет, то непременно узнает, что носит имя женщины, которая не только помогла ей появиться на свет, но и спасла ей жизнь.
Внезапно дверь дома распахнулась и оттуда появилась маленькая девочка, сбежавшая вниз по лестнице. Бабочка с золотисто-пурпурными крыльями порхала вокруг цветущих веток жимолости, и ребенок радостно устремился за ней следом. Китти остановилась, любуясь ею. Сердце у нее забилось сильнее при мысли, что перед ней, возможно, была ее тезка.
Дверь снова открылась, и Элеонора Пэротт вихрем промчалась по ступенькам.
– Кэтрин, сейчас же домой! – крикнула она сердито. – Нечего бегать по улице, тут полно солдат.
Она вдруг остановилась, заметив стоявшую у ворот Китти.
– Ты! – выпалила Элеонора. – Убирайся отсюда! Не смей стоять у моих ворот!
Китти решила, что ослышалась. Уж Элеонора Пэротт не могла отвернуться от нее, как все. Разве она не рассказывала всем и каждому, как Китти спасла жизнь ее и малышки и как она назвала свою дочь в честь Китти, чтобы никогда не забыть того, что она сделала для них обеих? И вот сейчас ее глаза горят ненавистью, и она дрожит всем телом от охватившей ее злобы.
Китти прокашлялась, сделала шаг вперед и затем остановилась, заметив, что руки женщины сжались в кулаки.
– Миссис Пэротт, вы не узнаете меня? Я Китти… Китти Райт. Помните меня?
– Я не помню ничего, кроме того, что ты не достойна ходить по одной улице с порядочными людьми. Немедленно убирайся прочь! Я не хочу, чтобы люди подумали, будто ты пришла ко мне, и уж тем более не дам тебе подойти близко к моему ребенку. Вон отсюда! Не то я возьму ружье Джеда и пристрелю тебя.
– Миссис Пэротт! – Сердце в груди Китти сжалось: – Как вы можете так говорить? Разве вы не помните, что я помогла вам, когда вы дали жизнь Кэтрин? Что я сделала вам, лично вам, отчего вы отвернулись от меня?
Миссис Пэротт зловеще потрясала кулаками:
– Ты, предательница, сама прекрасно знаешь, что натворила. Спать с янки, забеременеть, если только ты сама знаешь, чье отродье носишь под сердцем! А Натан Коллинз, прекрасный человек и настоящий христианин, лежит в сырой земле, и все из-за того, что прельстился тобой. Прочь от моего дома!
Напуганная яростью матери, девочка бросилась к ней и уцепилась за ее юбки. Почувствовав себя в безопасности в родительских объятиях, маленькая Кэтрин показала Китти язык. Китти повернулась и, не чуя под собой ног, поспешно зашагала прочь.
По мере того как она продолжала свой путь, становилось ясно, что все вокруг разделяли чувства Элеоноры Пэротт. Некоторые поворачивались к ней спиной, стоило ей пройти мимо, другие сердито глядели на нее или шипели вслед. Один старик даже плюнул в ее сторону. В городе оставалась еще, по крайней мере, тысяча солдат-янки, и, наверное, еще большее их количество расположилось лагерем поблизости. Жители города старались не обращать на них внимания, однако не упускали случая выместить свои гнев на Китти.
Неужели во всем графстве Уэйн не найдется никого, кто приютил бы ее?
Наступила ночь, и Китти спряталась среди мусорных баков в каком-то переулке, сжавшись в комочек. Мимо проходили подвыпившие солдаты, смеясь и громко распевая песни. Она понимала, что, если кто-нибудь из них попытается изнасиловать ее, ей не от кого будет ждать помощи. Придется прятаться, пока не станет светло и не так опасно. Зря она не приняла предложения доктора Холта и не поселилась у него в доме. Но если Тревис вернется и нигде не сможет ее найти? Она не знала, как дать ему знать о себе. Боже праведный, что же делать? Желудок у нее сводило от голода, а денег на еду не было вообще.
Недалеко от нее открылась дверь, и она пригнулась еще ниже. До нее донеслись чьи-то шаркающие шаги, направлявшиеся в ее сторону. Китти вся съежилась от страха, боясь даже дышать, ведь малейший звук мог ее выдать. Какой-то человек прошел так близко от нее, что его брюки коснулись ее руки. Нагнувшись, он приподнял крышку одного из деревянных баков и что-то бросил туда. Затем крышка снова вернулась на место, и Китти перевела дух.
Она почувствовала запах еды. Мусор! Он выбросил остатки еды с кухни в бак, и, что бы там ни было, ей нужно наполнить желудок, нужно поесть. Она уже не могла воротить нос при виде червей, надо есть, чтобы поддерживать силы. В первую очередь приходилось думать о будущем ребенке.
Китти вороватым движением протянула руку и сняла крышку с бака. Отвратительный запах ударил в нос, но она рассудила, что сверток, который выбросил мужчина, еще не успел запачкаться. Она вытащила его, закрыла мусорный бак и снова вернулась в свое укрытие в темноте.
Она не имела представления, что именно подносила дрожащими пальцами к губам. Крошечные куски, которые ей с трудом удавалось удерживать, оказались скользкими и холодными. Но скоро она поняла, что ей повезло. Брюква, жаренная на сале. Она с жадностью проглотила все до последнего кусочка. В свертке Китти обнаружила еще рыбные объедки и, увидев их, почувствовала дурноту.
Отшвырнув сверток подальше, она схватилась за живот и стала раскачиваться в стороны, пытаясь подавить позывы к рвоте. Жирная брюква оказалась непосильным испытанием для ее пустого желудка, а запах тухлой рыбы только ухудшил дело. К горлу подступила тошнота, и она затаила дыхание, снова услышав приближавшиеся шаги.
– Мы можем пройти так, – нарушил ее уединение чей-то грубый, хриплый мужской голос – Черт возьми, я никому не позволю вышвыривать меня из салуна через парадную дверь и запрещать появляться там снова.
– И я тоже, – донесся до Китти раздраженный голос его собеседника. – Этот сукин сын бармен не имеет никакого права выталкивать меня и говорить, будто я уже слишком много выпил. Будь я проклят, если не проберусь туда и не размозжу бутылку об его дурацкую башку!
Они находились совсем рядом с ней, и Китти задержала дыхание, так что едва не лишилась чувств. Внезапно она громко икнула.
– Кто там? – раздался дребезжащий голос. – Том, я слышал, как тут кто-то спьяну рыгнул. Может быть, у этого парня найдется бутылка и нам не придется ломиться через заднюю дверь.
– Верно. Он тут где-то рядом, в этом закоулке. Эй, приятель, куда ты подевался? Нам нужен только глоток спиртного. Не поделишься с нами, а?
– Лучше вылезай, старый идиот, а не то заберем у тебя всю бутылку, а заодно снесем голову просто так, ради удовольствия. Отзовись!
Китти охватила дрожь. Ей оставалось лишь выскочить из своего укрытия и броситься бежать по улице. Но ей не повезло – она угодила в ловушку. Через силу поднявшись, она вскрикнула, попав в объятия одного из солдат, и едва не задохнулась, почувствовав на своем лице кислый запах виски.
