Великое кольцо (сборник) - Ефремов Иван Антонович (книги регистрация онлайн .txt) 📗
– Хорошо. Вас устроят здесь наилучшим образом.
– Не надо беспокоиться. Лучше прикажите, чтобы нас соединяли с вами или младшими владыками без проволочек. Иначе мы не сможем разобраться, где кончается ваша воля и начинается тупость и страх сановников.
Чойо Чагас милостиво кивнул, некоторое время он молча смотрел на Родис, а потом, не сказав ни слова, внезапно исчез с экрана. Она возвратилась к Чеди, уже сидевшей в подушках и без колпака. И Чеди и Эвиза наслаждались водой и пищей Земли, жмурясь от удовольствия.
– Не воображала, что консервированная земная еда в действительности так вкусна, – сказала Чеди.
– После тормансианской, – сказала Родис, погружая пальцы в густые волосы девушки, вновь принявшие свой естественный пепельно-золотистый цвет. Освобожденные от контактных линз глаза сияли прежней синевой.
– Удивляюсь, – Чеди привстала на локте, но Эвиза мгновенно водворила ее на место, – как могут они травить себя, своих детей, губить свое будущее, фальсифицируя и удешевляя пищу так, что она становится отравой? Представьте, что на Земле кто-нибудь стал принимать такую отраву. Бессмысленно!
– У них, – сказала Родис, – этим ужасающим путем увеличивают количество пищи, удешевляя производство ее. А продают по прежней дорогой цене – это называется косвенным налогом в обществе Торманса, и доход идет олигархам.
– Уверена, что ни одна лаборатория здесь не возьмется анализировать состав продуктов, чтобы не выплывала наружу его вредность, – сказала Эвиза, – надо взять образцы с собой на Землю.
– Отличная идея, – сказала Родис, – начнем сегодня же с госпиталя.
Родис долго, не торопясь, массировала на плече Чеди рубцы заживших разрезов со следами растворившихся черных крючков. Чеди уверяла, что совершенно здорова, но Родис и Эвиза боялись последствий внутренних повреждений. На маленькой тележке привезли книги развлекательного чтения. Чеди принялась проглатывать одну за другой со скоростью, непостижимой для тормансиан, но самой обычной для землян, мгновенно воспринимавших целые страницы.
К приходу Эвизы около постели Чеди выросла гора книг.
– Неужели так интересно? – спросила Эвиза.
– Я все искала что-либо путное. Не могла поверить, чтоб в технически развитой цивилизации можно было писать такие пустяки, похожие на земную литературу ЭРМ. Будто у них нет духовных проблем, тревог, болезней, несчастья. Истинные большие трагедии, великолепное человеческое геройство, скрытое в буднях серой повседневности, их не интересует. Видимо, и сам человек им не интересен и служит лишь фоном. Все сводится к временным глупостям, случайному непониманию или мещанскому недовольству. Здешние писатели ловко научились отвлекать и развлекать, пересказывая сотни раз одно и то же. Они же пишут и для телепередач, восхваляют счастье жить под мудрым руководством Чойо Чагаса, якобы избавившим их от скверного прошлого. Здесь история начинается с установления всепланетной власти теоретика олигархии великого Ино-Кау. Впечатление, что книги написаны для умственно неразвитых детей. Все книги – новые, мало читанные. Надо попросить какие-нибудь более старые издания.
Эвиза отправилась в библиотеку, долго рылась там, говорила с библиотекарем и вернулась в недоумении.
– Когда владыкой стал Чойо Чагас, – сказала Эвиза, – прежние книги под угрозой тяжкой кары изъяли из всех библиотек планеты, связали в сетки с камнями и утопили в море. Одиночные экземпляры переданы в специальные хранилища, где их нельзя ни читать, ни копировать. Запрещено всем, кроме особых доверенных лиц.
– Какое преступление против человека! – сурово заметила Родис.
– О, вы еще не все знаете, – сказала Чеди. – Здесь существует чудовищная система фильтрации. В каждом Доме Зрелищ, на телевидении, радио у них сидят «глаза владыки». Они вправе остановить любое зрелище, выключить всю сеть, если кто-нибудь попробует передать неразрешенное. Могут убить за пение неразрешенных песен. У «глаз владыки» есть список, что можно исполнять и чего нельзя… И так во всем. Как жалко этих бедных людей! – Голос Чеди дрогнул.
Родис с Эвизой переглянулись, и Родис подсела к изголовью Чеди, напевая и скользя концами пальцев по ее лбу и лицу. Синие глаза, заблестевшие было от слез, закрылись. Еще минута, и девушка погрузилась в глубокий, спокойный сон.
– А теперь пойдем по госпиталю, – предложила Эвиза. – Время позднее, врачи разошлись. Я принесла свежий халат.
Фай Родис надела желтую одежду с такой же шапочкой, и обе земные женщины вышли на резкий свет в заставленный кроватями коридор.
Никогда не смогли бы забыть они четырех ночей, проведенных на добровольных обходах хирургического отделения Центрального госпиталя столицы. Родис делала открытие за открытием. Страдальцам почти не давали болеутоляющих лекарств. Медицина Торманса не создала анальгетиков, не входивших в обмен веществ организма и не дававших привыкания – наркомании. Могущественные средства, как гипнотический массаж и аутогенное внушение, вовсе не применялись. Врачи не обращали внимания на сердечную тоску и страх смерти, а нудная боль при переломах считалась неизбежной. Уничтожить ненужные страдания было, в сущности, пустяком, ускорив исцеление одних, облегчив последние дни других…
С одиночеством больных, их бесконечными ночами страданий в непроветриваемых палатах не велось никакой борьбы. В госпитале преобладали женщины, более живучие, чем мужчины. Они лежали месяцами. Землянам объяснили, что жен и матерей «джи» спасают потому, что у мужчин без них бывают нервные надломы и они, подкупая чиновников, пробираются во Дворцы Нежной Смерти, губя в себе нужных государству специалистов. Утрата достоинства смерти в таких госпиталях представляла естественный диалектический парадокс планеты, где смерть вменялась в государственную обязанность для большинства. Тем отчаяннее цеплялись за жизнь «джи» в переполненных больницах. Родис вспоминала с усмешкой свои инфернальные испытания. Здесь она спустилась на куда более низкие круги инферно.
А Эвиза в сотый раз мысленно соглашалась с предводителем шести «кжи». Те в самом деле умирали здоровыми, не зная жалкой борьбы за жизнь в грязи и боли.
Фай Родис переходила от одной кровати к другой, присаживаясь на краешек, утоляла боль гипнозом, успокаивала песней, учила внушать самим себе сон или развлекаться воображением. Эвиза, не обладавшая такой психической силой, делала целебный массаж нервов. Придя к утру в палату к Чеди, обе, изнеможенные, свалились и заснули, исчерпав свою нервную силу.
Молва о необыкновенной женщине мгновенно разошлась по всему госпиталю. Теперь Фай Родис, как богиню, со всех сторон встречали мольбы и протянутые руки. Окружающее горе навалилось на нее, давя, лишая прежней внутренней свободы. Родис впервые поняла, как далека она еще от подлинного духовного совершенства. Следствием ничтожества ее сил в океане горя неизбежно возникала жалость, отклоняя от главной цели. Ее помощь здесь не соответствовала задаче, отныне лежавшей на людях Земли: помощи народу Ян-Ях в уничтожении инфернальной общественной системы целиком и навсегда.
Через четыре дня, проведенных в госпитале, Фай Родис снова шла по скрипучим полам Храма Времени в сопровождении подруг и всех трех СДФ. Два из них несли еще слабую Чеди в пружинящем гамаке, подвешенном на опорных столбиках. Безмерно обрадованный Таэль встречал их у ворот, и даже стража, на сей раз подобранная из особо обученных людей, смягчилась при виде синих глаз Чеди, смотревших на окружающее с восторгом выздоравливающей. Радость Чеди была короткой. Узнав о возвращении на звездолет, Чеди сильно огорчилась, и Фай Родис стоило большого труда убедить ее в такой необходимости.
Беспокойство заставило Эвизу требовать, чтобы ее оставили здесь на случай болезни Родис или Вир Норина.
– Мое здоровье превосходно, – возражала Родис, – а лечить внушением я умею лучше любого из вас.
– А Вир?
– Вот он, мне кажется, заболел, но так, что врач, хотя бы и Звездного Флота, не нужен.
