Наперекор судьбе - Винченци Пенни (читать книгу онлайн бесплатно без .txt, .fb2) 📗
– Мадемуазель Адель?
– Да. А кто говорит? Ой, Люк! Рада вас слышать. Какой замечательный был вчера прием. Я очень надеюсь, мсье Лемуану понравилось.
– Да, ему понравилось. Что касается меня, все могло бы быть еще лучше.
– У вас какие-то неприятности?
– Видите ли… – Его голос потерял долю обаяния, и там зазвучали нотки раздражения. – Мне хотелось еще раз встретиться с вами. Я надеялся пригласить вас на ланч в узком кругу: вы, я и Марсель. Но так получилось, что нам пришлось побывать в нескольких книжных магазинах. А потом у нас была встреча с мсье Бруком. Увы, дела не позволяют нам задержаться в Лондоне. Мне очень, очень жаль, но я звоню, чтобы попрощаться.
– До свидания, – глухим, не своим голосом сказала Адель.
– Скажите, а вы не собираетесь… более активно работать в издательстве, как мадемуазель Миллер? Очень эрудированная девушка. Я просто в восторге от разговора с нею.
Чертова Барти! Ну почему этой девице всегда везет?
– В общем… В этом есть смысл… Да.
– Отлично… Что ж, au revoir, мадемуазель. Я был необычайно рад снова вас увидеть.
– Au revoir, – промямлила Адель.
Если он был необычайно рад ее снова видеть, почему же тогда сегодня вспомнил о ней лишь в последнюю очередь?
Люк положил трубку. Его мысли продолжали вращаться вокруг Адели.
Избалованная, взбалмошная, глупенькая. Но интересно было бы наблюдать, как эта Адель взрослеет, и помогать ей. Возможно, только не сейчас. Она еще слишком молода. И потом, у него закручивался весьма интересный роман с молодой художницей Колетт де Лиль. Конечно, их отношения не будут иметь счастливый или хотя бы спокойный конец. Но сейчас они забирали у него значительную часть эмоциональной и сексуальной энергии. А Адель можно оставить на потом. Где-то через год, возможно, через два. Конечно, при условии, что за это время она не поторопится выскочить замуж. От нее можно ожидать подобной глупости…
– Значит, ты нашла квартиру? – сказала Селия. – И хочешь туда переехать?
В ее устах это звучало так, словно Барти намеревалась переселиться в публичный дом.
– Да, тетя Селия. Я нашла квартиру. Прошу вас, позвольте мне съехать.
– Моя дорогая Барти, на это тебе не надо спрашивать моего позволения. Тебе уже больше двадцати одного года, ты сама зарабатываешь себе на жизнь и должна делать то, что хочешь. Если переезд в какую-то квартиру, где ты будешь одна, кажется тебе привлекательнее комфортабельной жизни в нашем доме, где тебе не приходится беспокоиться о мелочах быта, что ж… – Голос Селии дрогнул.
– Да, мне это кажется привлекательнее. Конечно, жить у вас замечательно. Найдется немало причин, чтобы не трогаться с места. Но… если честно, я хочу быть независимой. Хочу чувствовать себя свободной. – Сказав это, Барти допустила ошибку.
– Мне больно слышать, что здесь ты жила в условиях несвободы, испытывая давление.
– Тетя Селия, я этого не говорила. У вас чудесный дом. Мне здесь очень хорошо. Но вы правильно сказали: мне больше двадцати одного года. Думаю, самое время идти по жизни своей дорогой.
– Ну что ж, – ответила Селия, выдавливая улыбку. – Давай пробуй. Кстати, где это… это место, которое ты нашла? Интересно, оно мне знакомо? Вероятно, нет.
Не требовалось обладать особой проницательностью, чтобы увидеть: раздражительность Селии перехлестывала ее обычный уровень. Даже Кит заметил, что она стала «несколько вспыльчивой», а уж он-то просто боготворит мать.
– Барти собирается переезжать на съемную квартиру, – сказала Селия, придя к матери в дом на Керзон-стрит, где леди Бекенхем проводила все больше времени, особенно зимой. – Ты не находишь, что это дурацкая затея?
– Ничуть. Наоборот, мне нравится ее затея. Девочка хочет быть независимой. У меня это вызывает только восхищение. Тебе следовало бы не упрекать ее, а поддержать. Барти – крепкой породы, как и ее брат. Ты бы видела молодого Билли. Он уже главный конюх, твердо стоит на ногах. Согласись, остальная их родня не поднялась так высоко.
– Ну, этого мы не знаем, – возразила Селия, чувствуя дурацкое желание защищать остальных Миллеров.
– Знаем, еще как знаем. По этой причине родня не желает с ними знаться. Иначе бы они ездили в Эшингем проведать Билли и к вам бы заглядывали, чтобы посидеть с Барти за чаем. Бог с ними. Главное, что брат и сестра стоят друг друга. Они в жизни не пропадут. Умница Барти. Мне очень нравится ее решение.
– Я буду по ней скучать, – призналась Селия.
– Конечно будешь, – ответила леди Бекенхем, глядя на дочь. – Но можешь удовлетворяться хотя бы сознанием того, что поступила правильно. Бекенхем неважно себя чувствует, – добавила она, словно это было логическим продолжением их разговора.
– Неужели? Что с отцом?
– Давление подскочило. Делает все то, чего делать нельзя. Слишком много ест и пьет и ленится выполнять упражнения. А все началось с прошлого года, когда он сломал руку и доктор запретил ему охотиться. Он и впрямь теперь неважно стреляет. Того и гляди, в кого-нибудь попадет. Вот и развлекается тем, что иногда ловит рыбу, а так целыми днями сидит в библиотеке и строчит письма в «Таймс».
Как ни удивительно, но письма в «Таймс» сделались для лорда Бекенхема настоящей страстью. Он всегда писал только на одну из трех тем: отмена обязательного подоходного налога и введение более гуманной формы налогообложения, непрекращающаяся угроза со стороны немцев и, что весьма неожиданно, необходимость запрета смертной казни.
– Бедный папа. Может, нам стоит собрать его письма и опубликовать? Как ты думаешь, он оставляет себе копии?
– Естественно. Каждое письмо он пишет в трех экземплярах. Один отсылает, второй убирает в свой архив, а третий отдает мне. Я их, естественно, выбрасываю.
– Попроси его собрать все письма и отослать мне. Это же часть истории общества. Мы вполне могли бы поместить их в серии «Биографика».
– Думаю, это его растормошит.
– Мне пора домой. – Селия встала. – Венеция себя неважно чувствует. Кит мне рассказал. Ее несколько раз тошнило.
– Надеюсь, она не забеременела, – сказала графиня. – Насколько знаю, это единственная причина тошноты у девиц. Во всяком случае, у моих служанок это было так.
Селия посмотрела на мать и вдруг сама ощутила приступ тошноты.
– Скажешь ты, мама. Я не думаю, что…
– Селия! – перебила ее мать. – Уж кому-кому, а тебе в этой ситуации никак нельзя быть наивной.
Глава 5
– У них родился мальчик! – воскликнула Мод. – Как это здорово! Замечательно! Я так рада. А что еще они пишут?
– Так. Сейчас посмотрим. – Роберт взглянул на бланк телеграммы. – Ребенка назвали Генри. Вес семь футов. Мать и малыш чувствуют себя хорошо.
– Генри! Это очень… английское имя, правда?
– Наверное. – Роберт улыбнулся дочери. – А что ты ожидала?
– Совсем ничего. Мы… мы оказались правы. Я про нас с Джейми. И в том, что они поженятся. И насчет беременности Венеции.
– Ну, мы не знаем наверняка…
– Папа, тут и так ясно. Такие девушки, как Венеция, не тратят время на помолвку, а выходят замуж внезапно. И смотри: малыш Генри родился меньше чем через шесть месяцев после их свадьбы.
– Он… Возможно, это были преждевременные роды. – Роберт ощущал некоторую неловкость, говоря с дочерью на такие темы.
– Здесь я с тобой согласна. Учитывая вес семь фунтов. Впрочем, так ли уж это теперь важно? Уверена: Венеция просто сама не своя от счастья. Я ей немедленно напишу поздравительное письмо и сообщу, что мы все приедем к ним в гости, как только позволят обстоятельства. Ты же хочешь увидеть малыша? Как-никак, это твой первый внучатый племянник!
Мод поднялась в свою маленькую комнату и уселась писать письмо Венеции. Сейчас они с отцом жили на Лонг-Айленде, в Монтоке. Мод часто говорила, что это самое лучшее место в целом мире. Здешний дом отец построил сам, как и их особняк на Саттон-плейс. Тот дом она тоже любила, но «Овервью» стоял на дюнах, над берегом, что особенно было дорого ее сердцу. Мод любила море. Ей нравилось просто находиться рядом с водой. Ей нравилось нюхать соленый ветер и слушать шум волн. Здесь этот звук был фоном для всех других звуков. Они с отцом часто вместе плавали под парусом и катались вдоль берега. Уик-энд в Нью-Йорке, особенно летом, представлялся Мод бездарной тратой времени.
