Девочка с куклами - Панов Вадим (читать книги бесплатно полные версии .TXT, .FB2) 📗
– Да, – кивнул Вербин.
– Субботним вечером один?
– Иногда такое случается.
Несколько мгновений старик обдумывал ответ, а затем спросил очень мягко, проникновенно:
– И что же случилось с ней?
– Умерла.
Старик не извинился, не выразил соболезнования – он замолчал. А затем произнёс фразу, которую Вербин чувствовал, но никогда не произносил. Она не приходила ему. Или должна была прийти вместе с худым стариком, любящим вдыхать запах табачного дыма.
– И бульвар стал тусклым, – сказал он таким голосом, что стало понятно – понимает. Понимает, как никто.
– Осенним, – поправил старика Феликс, разглядывая тлеющий кончик сигариллы. – В любое время года – осенним.
– Но осень поздняя: без ярких листьев и их запаха, лишь голые ветки тоскливые и небо едва светлее асфальта.
– Да…
С какой удивительной точностью описан мир, в котором нет Криденс.
– Но вам до осени далеко, Феликс, очень далеко. Не приближайте её и не отнимайте у себя то, что ваше по праву.
– А если осень ранняя?
– Никогда, – качнул головой старик.
– Иногда.
– Только если мы её зовём. Поверьте, Феликс, я знаю. Я видел. И знаю, к чему это приводит.
– Просто осень наступит чуть раньше.
– И ещё быстрее закончится, уступив место лютой зиме. А из зимы невозможно вернуться. И однажды вы поймёте, что большую часть жизни провели на осеннем бульваре в одиночестве ожидания смерти. Разве это правильно?
– Мы проводим всю жизнь в ожидании смерти.
– Вижу, вы достаточно зрелый человек, Феликс. Но именно достаточно, а не зрелый. Как вы примете смерть, если ждали её десятилетия?
– С облегчением.
– А должны – с ужасом. Вас должно трясти от страха при одной только мысли, что прекрасная жизнь, полная достижений и взлётов, шуток и веселья, дружбы и любви – закончилась. И вы не знаете, что будет дальше. Ужас – вот единственная нормальная реакция при встрече со смертью. Унылая покорность оставляет равнодушным, а дикий страх – наполняет эмоциями.
– Кого наполняет? – не понял Вербин.
– Смерть, разумеется, – ответил старик. И в его интонации скользнуло: «Разве непонятно?» – Неужели вы думаете, что она берёт за работу деньгами?
– То есть это всё-таки должность?
– Да, Феликс, не для всех это процесс. – И прежде, чем Вербин успел среагировать на странное замечание, старик продолжил: – Как бы быстро ни бежал человек, как бы высоко он ни забрался, в конце пути его всегда ожидает смерть. Встреча неизбежна, так зачем идти на свидание вместе? Там увидитесь.
– А вдруг это именно то, что мне нужно? – задался неожиданным вопросом Вербин.
– А вдруг нет? – весело ответил старик. И тут же вновь стал серьёзным: – Я видел много похорон, Феликс, но самые грустные из них те, в которых люди хоронили сами себя. Заживо. И все потом раскаивались. Ни одного нераскаявшегося, Феликс, за тысячи лет наблюдений.
– А что с вашей осенью? – вдруг спросил Вербин. – Как это было у вас?
– Моя наступила вовремя.
– Но ведь наступила.
– Таков ход вещей, и нет нужды его менять, – пожал плечами старик. – Осень обязательно наступит, а то, что вы её не приближаете, не значит, что вы забыли Криденс – это значит, что вы продолжаете жить.
– Что? – воскликнул Феликс. – Откуда вы знаете Криденс? Кто вы такой?
– Просто прохожий, – изумлённо ответил светловолосый юноша, после чего повторил вопрос: – Сигаретки не будет?
– Сигареты? – Вербин огляделся. Он сидел на лавочке в позе глубоко задумавшегося человека: привалившись боком к спинке, подперев голову рукой и устремив взгляд в никуда. Вроде не спит, но и не здесь. Не замечая гуляющих по скверу людей, не слыша их и не чувствуя. Среди народа в полном одиночестве. Как долго сидит, непонятно, но вроде замёрзнуть не успел. – Сигареты? – Быстрый взгляд вправо, но скамейка пуста. Совсем пуста.
– С вами всё в порядке? – осторожно спросил молодой человек.
– Да, спасибо, нормально. – Вербин тряхнул головой. – На работе проблемы, вот и задумался.
– Понятно.
Феликс вытащил из кармана пачку, угостил парня, бросил окурок в урну, подумал и раскурил следующую.
«Что произошло? У меня начались видения? Или я просто присел покурить и заснул?»
Второе предположение казалось очевидным, но Феликса смущали два момента: во-первых, он совершенно не помнил, как оказался на лавочке, точнее, помнил – его позвал старик, но в каком мире прозвучал зов: в реальности или во сне? Во-вторых, разговор показался чересчур реалистичным для сна. Нет, не во сне таким казался, а сейчас, проснувшись, Вербин помнил его во всех деталях, чего никогда не бывает с разговорами, случившимися во сне. И старик… Анатолий Евгеньевич…
«Если мы встретились в реальности, то куда он делся? Если во сне, то почему я так хорошо его помню? И почему сейчас меньше времени, чем было, когда мы встретились? Или нам только предстоит встретиться?»
Феликс криво усмехнулся, поднялся, сделал шаг прочь, но задержался возле урны – смял сигарету и вздрогнул, увидев лежащий в урне окурок сигариллы.
19 февраля, воскресенье
Остаток субботы Феликс провёл дома. Выйдя от Нарцисс, подумал было отправиться в «Грязные небеса», но накопленной за день информации оказалось так много, что её требовалось обдумать в спокойной обстановке и, желательно, в полной тишине. Поэтому Вербин поехал домой, по дороге купил большую острую пиццу, плюхнулся в кресло, включил бра и просидел в его приглушённом свете почти двадцать минут. И отдохнул, и разложил по полочкам всё, что узнал за день, взвесив и оценив каждый бит полученной информации, продумывая, в какую версию – или версии! – укладываются полученные факты.
Поняв, что достаточно расслабился, Феликс съел кусок едва тёплой пиццы, запив его горячим чаем, открыл ноутбук и поискал в Сети общедоступную информацию о Наиле Зарипове, которой оказалось достаточно много – молодой писатель прилагал массу усилий, чтобы стать по-настоящему медийной личностью, и несмотря на то, что в активе Зарипова была всего одна книга, количеству рецензий на неё и данных Наилем интервью мог позавидовать иной маститый автор. Чем, возможно, и объяснялась завышенная самооценка Зарипова. С другой стороны, книга вышла в ноябре позапрошлого года, тогда же прозвучало большинство рецензий, а последнее выложенное на сайте интервью у Наиля взяли летом. Его начали забывать, не потому ли в голосе Зарипова отчётливо сквозило раздражение? Что касается рецензий, которые быстро просмотрел Вербин, то они оказались чрезмерно хвалебными, а в интервью Наиль показал себя настолько напыщенным, что Феликс поймал себя на мысли, что, не случись преступления, он бы никогда не заинтересовался ни личностью приятеля Виктории Рыковой, ни его творчеством. Теперь же придётся с ним разбираться…
Но не завтра. Подумав, Вербин решил оставить Зарипова в покое до понедельника и тогда напомнить о своём существовании. А к понедельнику, глядишь, появятся какие-нибудь факты, которые позволят хотя бы чуть надавить на молодого талантливого автора и слегка сбить с него спесь.
Феликс налил ещё одну кружку чая, спрятал остатки пиццы в холодильник, мысленно порадовавшись, что вопрос с завтраком решён, и отправился изучать содержимое ноутбука Виктории Рыковой: посмотрел календарь, содержимое мессенджеров, социальных сетей, отметил в записной книжке, на что нужно обратить особое внимание, но копать глубже не стал – такими исследованиями лучше заниматься на свежую голову. Вместо этого поискал информацию на Марту Карскую, почитал отзывы, как обычно в Сети – самые разные. Отметил, что явно заказных сообщений или же написанных самим врачом среди отзывов нет, зевнул, решил отвлечься и включил телевизор. Проснулся примерно через два часа, сразу после того, как увидел лежащий на краю урны окурок сигариллы. Проснулся и несколько мгновений просто сидел, невидяще таращась в бубнящий телевизор и пытаясь понять, не получилось ли так, что он принял за сон со стариком кусок какого-то фильма? Решил, что нет, выключил телевизор и побрёл спать, поминая «добрым» словом Нарцисс, разговор с которой скорее всего и стал причиной странного сна о странном старике. Разговор, который не закончился в тот момент, когда Изольда разогрела пирог…
