Золушка глазами сводной сестры (СИ) - Юсупова Мари (полные книги .txt) 📗
И вот что мне делать? Сказать ей, что отсутствующие у меня деликатность и такт никак не могли заставить меня сказать, что белое это чёрное и наоборот? Что я никогда не стала бы говорить то, что не думаю, и уж точно не стала бы сдерживаться, если бы видела, что она переходит границы?
Поскольку я человек довольно прямой, я собралась и в самом деле высказать всё это, когда Аделаида после очередного порыва ветра, обеспокоенно взглянула на меня.
- Кажется, дождь неизбежен. Наверное, мне стоит распрощаться, ваша нога должно быть болит?
Когда я поняла, что именно она сказала, я замерла. А потом тихо опустилась на ступеньку. В последнее время у меня это вошло в привычку...
У меня действительно болела нога. По нарастающей. И дождь неизбежен, моё колено это предрекает абсолютно точно.
Но!
Откуда Аделаида знает про ногу?!
- Откуда ты знаешь? - слабым голосом озвучила я свой вопрос, от шока не заметив, что перешла на "ты"
Моя несостоявшаяся подруга присела рядом со мной и, глядя глазами полными сочувствия, сказала:
- Догадалась. По некоторым признакам. У меня кузен был ранен, он старается не демонстрировать... И поведение у него и у тебя... В общем, догадалась.
- А ещё кто? - пропищала я, ибо так и не сумела придать звучности голосу.
- Мне кажется, что Антуан де Брук тоже догадывается.
Де Брук! Невероятно! А ведь он ухлёстывал за мной!
Видимо последние слова я произнесла вслух, потому что Аделаида заявила:
- Не ухлёстывал. Он вернулся домой недавно и собирался снова уехать. Но после знакомства с тобой, не сумел. Он в полном восторге от тебя, Адель, - мадмуазель Аделаида тоже перешла на "ты".
Потрясающе! Мы стали такими близкими подругами! А де Брук значит в восторге? Ну вот прямо-таки в полном?! Приехал ненадолго домой и повстречал этакую экзотичную птичку, причём калеченную, и взыгралося в нём рыцарство! Решил он снизойти до птички этой, облагодетельствовать...
Сарказм, приправленный желчью, бурлил во мне, требуя выхода. Но я сумела сквозь стиснутые зубы попросить Аделаиду уйти. Получилось не очень тактично, но я дочь купца, мне можно. Правда, маркиза Бовиль на мои слова не обиделась, тепло попрощавшись, уехала.
Я же осталась сидеть на ступенях крыльца, вглядываясь в небо. Резко потяжелевшее, оно повисло занавесом, обрывая прощальные реверансы лета. Серая взвесь опускалась на мир, накрывая последние мазки ярких красок золотой листвы. Безучастная стынь охладила воздух, обещая долгую разлуку с теплом и солнцем. В моей душе становилось так же тяжело и стыло. Впереди меня ждал безбрежный океан мрачных дней, заполненных беспрерывной мукой, чью монотонность будут искажать то всплески боли, то проблески от неё...
Я знала, что так и будет, но сейчас думала не том. Сейчас я вспоминала, как Аделаида помогала мне. Когда она прерывала шумные подвижные игры и предлагала более... спокойные. Когда она отсылала меня к старшим, предлагая "послушать умных людей". Теперь я понимаю, что это не совпадения, она видела, что я устала и давала мне возможность передохнуть. И тогда, когда я возвращалась домой, увидев меня в седле, Аделаида предложила проехаться с ней в карете.
Несмотря на прострелы в колене, я улыбнулась - оказывается, иметь подругу очень даже неплохо.
***
На следующее утро я проснулась без желания улыбаться. Судя по всему, ближе к обеду пойдёт дождь. Моё колено обычно предсказывает очень точно. Оставаться в комнате у меня не хватило сил. Когда свинцовое небо уныло заплачет, я вернусь сюда, забьюсь под одеяло, закушу подушкой. А пока... Я надела своё самое мрачное платье - тёмно-синее с чёрными кружевами - под стать своему настроению, и спустилась вниз. Из гостиной доносились голоса. Гость? Так рано? Наплевав на конспирацию, то есть не следя за походкой, я прохромала до приоткрытых дверей.
Виконт Бриньи, который так неровно дышит к матушке, нежно держал её за руку и жарко возмущался по поводу кляузников из Новостного листа. Он негодовал, что не может вызвать никого на дуэль, или хотя бы подать на них в суд.
Этот вопрос уже обсуждался вчера с баронессой Шатони, которая объяснила, что предъявить хроникёрам нам нечего, ибо была написана сказка про "Золушку". Они очень умно поступили, не назвав ни одного имени. И что с того, что всем понятно о ком идёт речь? А насчёт того, чтобы вызвать кого-то на дуэль? Так ведь там все люди не благородные, владением оружия не обучены.
Так и получалось, что отстоять своё доброе имя мы не можем. Но, честно говоря, матушка не очень того и хотела. Поняв, что знающие её люди не думают о ней плохо, она с легкостью простила тех, кто с ней так некрасиво поступил. Я, например, не отличалась таким всепрощением, и разобраться с писаками из Новостного листа была бы не прочь, но самочувствие требовало сидеть дома и не выступать много.
А вот эмоциональность Бриньи так близко принявшего к сердцу эти события, подсказывает, что матушка наконец встретила человека, который, возможно, сделает её счастливой.
Я тихонько, не привлекая внимания, удалилась. Пусть они побудут наедине и поговорят откровенно. Я очень надеялась, что матушка сделает правильный выбор.
Стараясь не напрягать больную ногу, я доковыляла до входной двери и вышла на крыльцо. На мне был тёплый плащ с капюшоном, но кажется, идея прогуляться напоследок по саду была не самая разумная. Конечно, когда зарядят дожди, я практически безвылазно буду сидеть в комнате, но усилившаяся боль дала понять - обойти дом, чтобы там прогуляться среди деревьев будет немного... внапряг.
Я раздумывала - пойти сразу домой или посидеть на стоящей неподалёку скамейке, когда в распахнутые ворота нашего двора въехал одинокий всадник. Широкий чёрный плащ с глубоким капюшоном хорошо скрывал гостя, так что узнала я его лишь когда он, подъехав, спешился.
Рауль, герцог "какой-то там", поднимался по ступеням, небрежно бросив поводья подскочившему конюху. А я застыла, не способная сдвинуться с места. Очень хотелось верить, что это всего лишь мираж, но аура, исходящая от этого человека, подсказывала, что вера эта - безрассудна. Он снова в мундире, только в этот раз вооружён шпагой и кинжалом.
Подойдя ко мне на расстояние вытянутой руки, он чуть склонился:
- Адель.
То ли он не знал моего полного имени, то ли не счёл нужным его выговорить.
- Рауль, - кивнула я головой, забыв в свою очередь про "вашу светлость"
Он смотрел на меня усталым взглядом своих карих глаз. Задумчиво. Изучающее.
- Мне нужно поговорить с вами, Адель.
Я отвела взгляд и стянула полы своего плаща. Представила, что это латы. Моя броня, в которую мне нужно спрятать боль - душевную и физическую. Внутренне заковав себя, заморозив свои чувства, я сумела плавно и ровно дойти до скамейки, посиделки на которой до этого были под вопросом. Рауль пошёл следом. Медленно опустившись на сиденье, я подняла глаза и изогнула бровь.
