Космическая игра. Исследование рубежей человеческого сознания - Гроф Станислав (книга жизни .TXT) 📗
В холотропных состояниях сознания мы, к собственному удивлению, можем обнаружить, что то же самое применимо к нашему переживанию повседневной реальности. Все, что кажется нам миром плотных объектов, — всего лишь игра вибраций, в сущности пустых. Естественно, мы переживаем мир более полно и богато, нежели кино, поскольку переживание мира включает ряд таких измерений, которые современная киноиндустрия передать не может, например тактильные ощущения, запахи и вкусы. Олдос Хаксли в своем знаменитом научно-фантастическом романе «О дивный новый мир» описал особый вид развлечений будущего — «чувствотеки», где этот недостаток преодолен, так как к визуальному и акустическому переживанию зрителей добавлены и эти ощущения. А современные исследователи в области виртуальной реальности уже экспериментируют со специальными перчатками, которые обогатят переживание визуальных и акустических электронных миров тактильными ощущениями.
Я уже описывал переживание «имманентного божественного», когда материальный мир воспринимается как динамическая игра космической энергии творения. Это переживание раскрывает и неделимое единство, лежащее в основе мира разделения. Оно показывает, что все, с чем мы сталкиваемся в повседневной жизни, суть не дискретные единицы и твердые объекты, а составные аспекты единого энергетического поля. Каким бы абсурдным этот вывод ни казался недалекому реалисту, он полностью согласуется с данными современной физики. Они указывают, что все обычно воспринимаемое нами как плотная материя — в сущности пустота. Таким образом, наука ХХ века подтвердила ошеломительное заявление индусских мудрецов о том, что наше восприятие мира как состоящего из плотных материальных объектов является иллюзией (майей).
Давайте теперь продолжим аналогию между постановкой фильмов и творением материальной реальности несколько дальше. Когда мы просто смотрим фильм, мы не можем полностью понять процесс, в который вовлечены, поскольку ряд важных для нас ответов на вопросы о том, что происходит, найти на экране невозможно. То, что мы видим в кино, как таковое не имеет независимого существования и смысла. Кинофильм — это продукт очень сложного процесса, и его существенные стадии остаются за рамками нашего непосредственного переживания при просмотре. Чтобы по-настоящему понять наблюдаемые события, нам следовало бы заменить наивное зрительское переживание систематическим углубленным анализом процесса их создания.
Во-первых, нам следовало бы отвлечься от экрана, обернуться и обнаружить прибор, который воспроизводит наблюдаемые нами иллюзии. Мы бы заметили, что главным его компонентом является мощный источник света, проецирующий изображение на экран. При ближайшем рассмотрении мы бы обнаружили и целлулоидную пленку, которая определяет видимые нами формы и краски. Эта ситуация разительно схожа со знаменитой притчей о пещере, которую Платон использовал в своем диалоге «Государство» для описания иллюзорной природы материального мира.
В этом диалоге Платон уподобляет человеческое бытие ситуации, в которой некая группа людей оказывается заключенной в подземной пещере. Они жестко прикованы к земле и могут видеть только то, что находится прямо перед ними. Позади этих узников пылает яркий огонь и находится низкая стенка, над которой кукольники показывают марионеток — людей и животных, а также различную утварь. Узники погружены в созерцание теней на стене — единственного аспекта всей ситуации, какой они способны воспринимать. Зачарованные тенями, они совершенно не осознают истинной природы ситуации.
В платоновской притче объекты нашего материального мира уподоблены теням на стене пещеры, в то время как истинная природа реальности остается от нас сокрыта. Платон также делает допущение, что узники пещеры верят в то, что отголоски звуков, идущие сзади, действительно производятся тенями. В нашем примере с кинофильмом мы можем аналогичным образом не только установить источник изображений, но и открыть происхождение звуков, выявив, что они воспроизводятся с магнитной ленты.
Продолжив наше исследование, мы при более подробном изучении процесса проецирования обнаружим, что воспринимаемые нами плавные и непрерывные движения фактически состоят из быстрых последовательностей мелькающих дискретных изображений. Здесь снова напрашиваются параллели с прозрениями необычных состояний сознания относительно природы реальности. Я неоднократно слышал об этом от людей, прошедших через различные формы холотропных переживаний. Такие же прозрения можно найти в традиционных духовных источниках. Например, согласно учению тибетского буддизма, реальность в корне лишена непрерывности. Мир то появляется, то исчезает, подобно вспышкам света. В один миг он растворяется, в другой — воссоздается вновь. Аналогично этому наша жизнь от рождения до смерти не есть непрерывное существование: мы все время умираем и рождаемся. Современная научно обоснованная версия этой концепции содержится в философии Альфреда Норта Уайтхеда (Whitehead 1929).
Следующий шаг в нашем углубленном исследовании переживания кинофильма вообще уведет нас за пределы кинотеатра. Мы обнаружим, что фильм возник как идея в чьем-то мозгу и что все процессы, необходимые, чтобы сделать эту картину, были мотивированы намерением конкретизировать эту идею в сценарии и преобразовать ее в убедительное, яркое переживание. Реальность, изображенная в фильме, сама по себе не имеет независимого существования. Если вычленить ее из этого широкого контекста, то полностью понять ее станет невозможно. Конечной причиной существования кинофильма является намерение создать особое переживание. Согласно прозрениям, открывшимся в холотропных состояниях, то же самое справедливо относительно нашего переживания материального мира.
Наивный человек, например ребенок или абориген из доиндустриальной культуры, который никогда не сталкивался с современной технологией, может ошибочно принять хороший фильм за реальность. В будущем голографические фильмы с голофоническим звуком, голографическое телевидение и особенно продвинутая технология «виртуальной реальности» сделают это различение еще более трудным. Однако и в настоящее время идея, что космос есть что-то вроде «виртуальной реальности», создаваемой высшим разумом, не кажется столь притянутой за уши, как могло бы показаться сто или даже пятьдесят лет назад.
глава пятая. Пути воссоединения с космическим истоком
Теперь я возвращаюсь назад… к Целому, частью которого являюсь… Какое счастье — вернуться! Да, теперь я, наконец, знаю, кто я такой, кем был с самого начала и кем останусь всегда… Я — часть Целого, мятущаяся, жаждущая вернуться, но живущая, ищущая выражения в действии, творении, созидании, даянии, росте, больше оставляющая, чем берущая, а превыше всего жаждущая принести Целому дары любви… и в этом парадокс полного единства и одновременно существования части. Я познал Целое… Я — Целое… и, даже существуя как часть, являю собой всю полноту…
Каждый, кто отделился от истока,
жаждет вернуться к состоянию единства.
В результате процесса творения, описанного в предыдущем разделе, на различных уровнях реальности образуется невероятно богатое разнообразие сущностей: сначала неделимое Абсолютное Сознание, далее пантеоны архетипических существ, а затем несчетное множество индивидуальных единиц, составляющих мир материи. Этот процесс последовательных разделений и все большего отчуждения от истока представляет собой лишь одну сторону космического цикла. Прозрения, посещающие нас в холотропных состояниях, снова и снова открывают нам другую сторону этого процесса, а именно события в сознании, отражающие движение в противоположном направлении — от миров многожертвенности и разделения к исчезновению границ и слиянию в большие целые.
