Дела семейные - Балашина Лана (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗

Женька нахмурился.

— Мне как раз тоже в город надо… — только начал он, но я быстро перебил:

— Женя, в другой раз.

Стася поднялась от стола, собрала посуду и подошла к мойке.

— Думаю, что я и сама съезжу домой прекрасно.

Итог всем спорам подвел папа. Он сказал, неодобрительно глянув в нашу с Женькой сторону:

— Господа офицеры, и чему вас учат в ваших бауманских? Общее правило, которому подчиняются во всем мире, что мужчина, который привез женщину, обязан ее сопровождать, а потом отвезти домой. Будьте любезны подчиняться.

Женя сверкнул на меня глазами, но я сокрушенно вздохнул:

— Да, брат Женька, против правил хорошего тона не попрешь!

За что тут же получил от мамы укоризненный взгляд.

Я поднялся наверх, чтобы в Стасиной спальне забрать из шкафа одежду. Комната была убрана, кровать аккуратно застелена, но стоило мне открыть шкаф, как я почувствовал запах ее духов от черного платья, которое она надевала в новогоднюю ночь. Я качнул головой, отгоняя наваждение.

В комнату следом за мной поднялась мама. Она скептически глянула на вынутые из шкафа свитер и джинсы и сказала:

— Надень костюм, пожалуйста. И вы можете не торопиться с возвращением. Сходите куда-нибудь в ресторан. Будет неплохо, например, посетить Игоря Ивановича и поблагодарить его за твой отдых, заодно и с его ресторанчиком познакомишься, папа хвалил и кухню, и интерьер.

— Мама, это не от меня зависит.

Мама вздохнула.

— Ну, со Стасей я уже договорилась. Временно она берет над тобой шефство. — Мама поправила воротник рубашки, улыбнулась ободряюще моему отражению. — И учти на всякий случай, что желание женщины — закон, но первый шаг навстречу все-таки должен сделать мужчина.

Я наклонился и поцеловал ее:

— Спасибо тебе, родная!

Получив от мамы и Ольги список необходимых продуктов, я ждал Стасю внизу. Она появилась на лестнице, невозможно строгая и красивая в своем черном платье. Она застегнула замшевые ботики, и я подал ей шубку, вдохнув новую порцию запаха ее духов. Я подумал с тоской, что долго так не выдержу.

Поцеловав выскочившего к нам Артема и выслушав последние мамины наставления, она загрузилась в "Хаммер", и я, наконец, тронулся.

Мы выехали сначала на проселочную дорогу, а потом и на шоссе. Ехали молча.

Я поискал музыку по радиостанциям, и в салоне машины зазвучал голос Пресли, одна из моих любимых песен, "Love me tender".

Стася кутала нос в воротник шубы, и я добавил обогрев салона.

— Замерзла?

Она отрицательно качнула головой.

— А чего закуталась так?

Она подумала, улыбнулась и расстегнула шубку, при этом ее полы разъехались, открыв изумительные коленки. Я отвел глаза, сосредоточившись на дороге. Так, чего доброго, и в аварию попасть недолго.

Со вчерашнего дня меня мучил вопрос, правду ли она сказала Женьке, или просто первое, что пришло на ум, зная, что этим точно остановит его.

Я искоса глянул на нее. Спокойно сидит себе, со своими невозможными коленками. Я неожиданно разозлился. За кого она меня принимает? Мужика она во мне точно не видит.

Я затормозил и остановился у обочины. Откинулся на спинку сиденья и повернулся к ней. Стася посмотрела мне в лицо и тихо спросила:

— Ты хочешь поговорить со мной?

— Нет.

Я наклонился и поцеловал ее нежные губы. Она не отстранилась, но не сделала ни одного движения навстречу, только прикрыла глаза. Мы целовались еще, кажется, она уже отвечала мне. Под шубой ее тело оказалось горячим, и обжигало мою руку сквозь тонкий шелк. Я погладил ее бедро и положил ладонь на колени, повел руку выше, сминая ткань платья. Она вздохнула, и теплая рука предостерегающе легла сверху на мою ладонь. От этого нежного движения ко мне вернулась способность слышать звуки и ощущать реальность. Из последних сил я отстранился от нее, потер лицо руками и стал искать сигареты по карманам пальто.

Мы молчали. Неожиданно хриплым голосом она спросила:

— Ты обиделся?

Я, наконец, нашел сигареты и зажигалку, приоткрыл окно, и в салон ворвался свежий морозный воздух. Я вздохнул:

— Зря я это начал. Прости. Я растревожил тебя?

Она опустила ресницы.

— Мне казалось, что я нравлюсь тебе. Наверное, я неправильно истолковала твои взгляды.

Я засмеялся.

— Ты все правильно истолковала. Я отпустил тебя сейчас, потому что не хочу, чтобы первый раз все произошло вот так, в машине. — Я повернул ее лицом к себе и погладил персиковую нежность щеки. — Я обещал тебе, что буду ждать, сколько нужно. У нас с тобой все будет красиво, будут цветы и шампанское, тишина комнаты и красивое белье. Я хотел бы сейчас увезти тебя к морю, но это зависит не от меня, зато обещаю, что все это у нас будет: номер для молодоженов, утренний пляж на двоих, совместные завтраки, обеды и ужины, южное звездное небо. И любить тебя я буду так, что истолковать это по-другому будет просто невозможно.

Стася так нежно глянула на меня, что я еще раз вздохнул:

— Слушай, давай уже куда-нибудь приедем, а?

Мы въехали в бестолковую суету города, Стася вспомнила, что у нас (так и сказала "у нас"!) нет хлеба, и мы остановились у обочины.

Пока она выбирала хлеб, я купил шампанское, бутылку "Абсолюта", икру и конфеты. В киоске на улице продавщица завернула мне в целлофан огромный букет роз. Я забрал все белые розы, которые были в ее ведре. Стася вышла из гастронома и ахнула, глянув на букет. Цветочница, немолодая уже женщина, смотрела на нас и улыбалась. Не обращая внимания на людей, которые глазели на нас, Стася подошла ко мне, взяла цветы и подняла ко мне лицо, приоткрыв губы. Поцелуй получился неожиданно настоящим. Я с сожалением отпустил ее. Вокруг зааплодировали. Стася с ужасом оглянулась, и спрятала лицо в цветы. Я со смехом усадил ее в машину, поклонился зрителям, и мы отъехали.

Уже без приключений, мы добрались до ее дома. Оставили машину возле гаража, забрали цветы и пакеты с заднего сиденья. В лифте мы оба молчали.

Еще в прихожей, не зажигая свет, мы начали целоваться, причем на этот раз нам обоим было ясно, что это всерьез. Стася сбросила ботинки и оказалась неожиданно маленького роста. Она тянулась ко мне, а я, на ходу снимая ее шубку, стягивал свое пальто, освобождался от пиджака. Наша одежда бесформенными кучами оставалась на полу коридора по дороге в спальню. Не отрываясь от ее губ, я подхватил ее на руки, и мы оказались в спальне. Последнее, что я еще хотя бы частично помню, это как я стянул ее платье, и мы рухнули на покрывало.

Дальше были только нежность и изумительная гладкость ее кожи, ее учащенное дыхание, мое нетерпение, стук сердца, отдававшийся где-то в голове и заглушивший все другие звуки в мире. А потом исчезло и все это тоже.

Очнулся я через некоторое время оттого, что Стася где-то рядом слабо шевельнулась. Я повернул голову и встретился с ней взглядом. Сейчас у нее в глазах были какие-то непонятные золотые крапинки, она нежно и весело улыбнулась мне.

— Ну вот, а ты боялась. Иди ко мне, — и я подтянул ее к себе.

Я зарылся носом в ее волосы и поцеловал ее за ухом. Стася засмеялась, вывернулась из моих рук и поднялась на ноги.

— Я в душ, — объявила она.

Я сидел в плетеном кресле в ванной комнате, и с удовольствием наблюдал, как женщина, которую я только что любил, купается в душе. Когда наблюдать стало невмоготу, я шагнул к ней в кабинку. Как это ни удивительно, гнать меня она не стала.

После душа я почувствовал зверский голод, о чем и сказал Стасе. Она прямо в махровом халатике направилась в кухню, а я натянул майку и джинсы, предусмотрительно оставленные здесь, и вышел в коридор. Я зажег свет и увидел одежду, безобразно разбросанную по паркету коридора, фирменный пакет из гастронома на Тверской и розы в целлофане. Из Темкиной комнаты вышла Маня. Она села в стороне копилкой, с неодобрением поглядывая на меня и на разбросанные вещи. На ее мордочке было написано, что я дурно влияю на ее хозяйку.