»Две жизни» (ч.II, т.1-2) - Антарова Конкордия (Кора) Евгеньевна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
— Не огорчайся, друг. Ты узнаешь, как трудно, а иногда и невозможно помочь людям, если они ленивы, разнузданны, не хотят трудиться и видят счастье жизни только в богатстве и наслаждениях. Всё, что ты можешь сделать, чтобы не соткать ещё большего зла при твоих слабых силах и малых знаниях, это избегать всяких сношений с сестрой и матерью. Живи те немногие часы, что проводишь дома, только подле отца. И если завтра мать твоя захочет сесть в твой экипаж, — помни мой запрет. Впрочем, я скажу об этом твоему отцу.
Лорд Бенедикт встал, завтрак окончился, и каждый занялся своим обычным делом.
Алиса была выбита из колеи словами Флорентийца. Она не понимала, о каком зле он говорит. Почему нельзя довезти мать, которая, кстати, уже не раз просила об этом, куда-либо по дороге. Почему нельзя взять письмо у бедной Дженни, которая так страдает, что даже плакала первый раз в жизни. Алиса не понимала смысла приказания, но ей и в голову не пришло ослушаться. Ничто на свете не заставило бы её поступить наперекор воле Флорентийца, отступить хотя бы на йоту, Пока не понимая, почему она должна вести себя именно так, она интуитивно сознавала, что в требовании Флорентийца лежит глубокий смысл и, может быть, спасение её близких. Страдая за них, ещё больше страдая за отца, она подошла к роялю, своему первому другу и помощнику во все тяжёлые минуты жизни, и нашла забвение в музыке.
Прочтя письмо Дженни, Николай пошёл к лорду Бенедикту. Познакомившись с его содержанием, тот немного помолчал, а потом спросил:
— Как же ты думаешь поступить?
— Мне кажется, девушку еще можно спасти. У нее большие способности, она могла бы заинтересоваться глубокой и чистой наукой и победить свою страсть к внешним благам.
— Для этого ей надо начать по-настоящему трудиться выбрать отрасль науки и посвятить ей полжизни. К чему-либо большому, крупному она не способна. Прожить хотя бы год в изоляции и подчиниться строгому распорядку дня, понять, что надо становиться госпожой себе и научиться управлять страстями, — она не способна. Ты уже дошел до той ступени, когда самостоятельно разбираются в делах и встречах дня. Можешь поступить так, как найдешь нужным.
— Нет, отец. Этот случай особенным Я пока не понимаю как, но знаю определенно, что нити зла тянутся от Дженни и, главным образом, от пасторши к Левушке. Когда я читал письмо, то ясно видел Левушку ускользающим от каких-то опасностей, связанных с пасторшей и Дженни, и Алису, спасаемую вами от их плена. Я пришел просить вас указать мне точные рамки поведения, так как чувствую, что не в силах распознать, как действовать.
— Если хочешь, сын мой, поступить так, как видят мои глаза, — не выходи к Дженни в сквер и не пиши ей. А продиктуй Наль маленькое письмо, в котором сообщи Дженни, что ты говорил с лордом Бенедиктом, и он будет рад видеть ее в своем доме в одиннадцать часов утра в воскресенье, если она желает переговорить с ним.
— Так я и поступлю, отец. Но не забыли ли вы, что пригласили пастора и Алису к себе в имение с четверга до воскресенья Вы предполагали, что мы вместе возвратимся в Лондон в понедельник.
— Совершенно верно Мы уедем, как и вернемся, вместе. Но ведь езды в деревню час с небольшим. Я пробуду в Лондоне в этот день часов до пяти, и не только из-за Дженни. И к обеду снова буду с вами. Надо постараться подкрепить силы пастора, не мешает также Наль и Алисе побыть на воздухе. Да и тебе надо отдохнуть. Кстати, съезди к лорду Мильдрею. Там, наверное, найдешь Сандру в роли сиделки. Лорду отвези вот это лекарство, оно поставит его на ноги в два дня. И пригласи обоих с нами в деревню Индус, конечно, не замедлит наградить акробатическим трюком, а лорд просияет и не сможет найти слова для выражения своей радости Письмо к Дженни отправь с кем-нибудь из слуг сейчас же.
Николай ушел диктовать Наль письмо и затем уехал к лорду Мильдрею. А Флорентиец сел за свой письменный стол и в глубокой сосредоточенности написал несколько писем.
Отправив свое послание с Алисой, Дженни не сомневалась, что вечером сестра привезет ей ответ, и это будет самое любезное согласие Николая немедленно явиться на свидание к ней. И она стала мысленно готовить речь для Николая, обдумывая каждое слово. Ей хотелось показать графу и философу, как ум ее тонок, а чувства изощрены, как ей нужна иная жизнь, и следует указать ей путь, чтобы она успешно достигла цели. Затем она стала обдумывать, в каком туалете появиться перед графом. Она подошла к шкафу и стала выбрасывать на диван свои костюмы. Синий она забраковала, как слишком будничный Зеленый, который так прекрасно оттенял ее кожу и волосы, был чересчур яркий для серьезного свидания. Вскоре целая куча платьев лежала горой на диване, а Дженни все еще не знала, на чем ей остановиться. Если бы здесь была «дурочка» — как всегда мысленно называла Дженни сестру — вопрос был бы решен в две минуты. У дурочки такой изысканный вкус и чувство такта, что Дженни стала подчиняться ей в выборе туалетов. Жизнь заставила ее оценить вкус Алисы, поскольку она лишь тогда вызывала общее одобрение, когда следовала указаниям сестры.
И снова досада и зависть, что вот Алиса сидит теперь в аристократическом доме, а она, Дженни, должна одна трудиться над туалетами, привели ее в раздражение, а время шло, и нерешительность Дженни подхлестывалась возмущением. Почему Алиса, а не она попала в любимицы лорда Бенедикта? Не она — блестящая красавица? И Дженни дала себе слово обворожить Николая. Она уже не раз пробовала свои чары на мужчинах и — ни разу сама не любя, но лишь флиртуя, — была глубоко любима.
Наконец Дженни отобрала костюм темно-серого шелка, с темно-зелеными пуговицами и задумалась, какую выбрать к нему шляпу.
Внезапно в ее комнату влетела пасторша, тоже в халате и даже непричесанная Она стала сыпать словами, и Дженни поняла, что к ней пришел слуга от лорда Бенедикта с письмом. И на все требования пасторши отдать письмо ей в руки слуга отвечал отказом, заявляя, что вручит письмо лично мисс Уодсворд. Любопытство пасторши было доведено до предела. Понося слугу и хозяина, она торопила Дженни поскорее выйти к слуге лорда.
— Прежде всего, мама, скажите пожалуйста, посмотрели ли вы на себя в зеркало? На кого вы похожи! Сколько времени не стиран ваш халат? Вам десятки, сотни раз говорил папа, что выскакивать в прихожую на стук леди не должна без особой на то надобности. Вы же не только выскочили к лакею лорда Бенедикта, хотя у вас трое слуг. Вы ещё и оскандалили меня перед ним. В каком виде этот лакей изложит свой отчёт лорду Бенедикту? И — что ещё нелепее — расскажет в людской о вашем грязном халате и криках?
— Это ещё что за разговоры, Дженни! С некоторых пор, как я замечаю, ты, как и папенька, слишком печёшься о хорошем тоне. Не советую тебе переходить на сторону отца и Алисы, у меня для тебя такие блестящие планы…
— У вас, мама, всю жизнь блестящие планы, только рушатся они легче карточных домиков. Но прошу вас, пройдите к себе и дайте мне возможность одеться. Я не могу выйти к слуге лорда в халате. — Давно ли тебе стала мешать мать?
— Нет, не так давно, к моему сожалению и огорчению, не так давно я стала во многом расходиться во мнениях с моей матерью.
Видя, что мать не уходит, она накинула чёрный плащ, который, вместе со шляпой, придал ей вид дамы, готовящейся выйти из дома. Категорически запретив пасторше следовать за собой, Дженни вышла в переднюю. По дороге она соображала, как должна вести себя леди в таких случаях. Точного представления у неё об этом не было. Но прежде чем Дженни успела что-либо сообразить, она увидела отлично одетого человека, которого приняла бы на улице за настоящего джентльмена. Вежливо поклонившись, он подал ей письмо, откланялся и сейчас же вышел, не проронив ни слова.
Дженни была озадачена. Она уже приготовилась улыбнуться и просить подождать, пока она напишет ответ, как осталась одна, точно здесь никого и не было. Дженни инстинктивно почувствовала какое-то пренебрежение к себе. Хотя это и был лакей, но всё-таки молодой мужчина, и мог бы заметить, что перед ним стоит красавица и у него есть благовидный предлог ею полюбоваться. А он даже и не взглянул на неё.
