Любимые дети, или Моя чужая семья - Чемберлен Диана (книги онлайн txt) 📗
Но я волновался. Мисс Сару могли разрезать и разложить по мешкам. А я даже не помнил, кастрюлю она несла или сковороду.
12. Кит
Я припарковался на площадке «Харрис Титер» в Огдене. Глупо было ехать сюда с такими ценами на бензин, но я не мог вынести вида посетителей в «Фуд Лайон». Там меня многие знали и хотели поговорить. Будут спрашивать, не узнал ли я чего-то об исчезновении матери. И постоянно глазеть на меня. Не то чтобы люди в Огдене не узнавали меня – я носил удостоверение личности на лице. Но тут, по крайней мере, никто не пытался поговорить со мной.
Я вышел из машины, схватил тележку и шагнул к двери. В магазине было полно народа. У меня не было ни плана, ни списка. У матери всегда был список, и она придерживалась его как закона. Черт, как я все это ненавидел! Бьюсь об заклад, прошло пять лет с тех пор, как я был в продуктовом магазине, и то только потому, что мать брала меня с собой. Если мне нужно было купить шоколадку или что-то в этом роде, я делал это на автозаправке. Но сейчас холодильник был почти пуст, и я наконец-то почувствовал голод, хотя при мысли о еде в доме Лорел меня до сих пор тянуло блевать.
Копы считали, что мать ушла из дома сама еще и потому, что в холодильнике было мало продуктов.
– Похоже, твоя мать перед исчезновением очистила холодильник, – заметил один из них. Чтоб ему пусто было! Я сказал, что у нас никогда не было много продуктов в холодильнике, но почувствовал, что он мне не поверил.
– Она очистила холодильник, а не банковский счет? – спросил я. Если он нуждался в доказательстве того, что с матерью случилось нечто ужасное, вот оно, перед ним. Она никогда не пользовалась кредитками. Так что не ушла бы специально, не захватив денег. Когда я начинал думать об этом, становилось трудно дышать. От паники.
У копов появилась пара новых теорий, которыми они теперь тешились. Первая теория: она ушла из дома, потому что не могла больше вынести такого бремени, как я. Ради всего святого! Теперь из меня бремя никудышное, потому что я стал тихим и смирным. Из меня вытек весь воинственный дух. Я знал, что это не так, да и Дон, Лорел и Маркус твердили, что это безумие. Они объясняли, как сильно любила меня мать, отчего я чувствовал себя полным дерьмом при мысли о том, как я с ней обращался. Словно она была моей горничной. Когда она вернется, все будет по-другому.
Вторая теория: я имею какое-то отношение к ее исчезновению. Вслух они этого не говорили. Но не нужно быть гением, чтобы понять, что творится в их головах. Сладкая парочка: детектив Уайли, а как зовут второго, не могу вспомнить, устроили третий обыск. Искали дневник или мемуары, хотя я уже посмотрел всюду, где только можно. После того как они устроили разгром, они еще два часа допрашивали меня. Вопросы начинались с самых невинных, а потом протягивались по всем комнатам, как паутина, пока окончательно не сбили меня с толку. Я разозлился, сказал им, что они зря тратят время, и Уайли сказал: «Успокойся, Кит», что взбесило меня еще больше. Посмотрел бы я, как он бы успокоился, если бы пропала его мать.
Они спросили меня, где я был в день ее исчезновения.
– В школе, – ответил я.
Глупо. Я тут же понял, что все испортил.
Уайли прямо в моем присутствии позвонил в школу, чтобы проверить записи посещения.
– Угу, – сказал он в телефон, не спуская с меня полузакрытых, что-то подозревающих глаз. – Угу. Верно. Спасибо.
Он выключил телефон и заговорил с другим парнем так, словно меня в комнате не было.
– Она говорит, что он ушел после шестого урока.
Оба уставились на меня. Словно спрашивая: «Ну, что теперь скажешь, парень?»
– Ладно. Я пошел на причал заниматься сёрфингом. Можете спросить кого угодно. – Но я знал, что парни, которые вечно торчат на причале, не смогут точно сказать, был я там в тот день или нет. На воде можно стать невидимым. Поэтому мне и нравилось туда ходить.
Копы, наконец, убрались, и следующие несколько часов я ждал, что они вернутся с наручниками или, хуже того, с социальным работником. Я поверить не мог, как они еще не сообразили, что мне только семнадцать. Никто на встрече у Лорел словом об этом не обмолвился. Если копы считают, что мне восемнадцать, пусть так и будет.
Я умудрился взять тележку со скрипучими колесами, так что все покупатели наверняка заметят обожженного парня. Из-за гнутого колеса тележку было трудно толкать, что, возможно, отозвалось бы острой болью в плече, не прими я утром двойную дозу перкосета. Хорошо еще, что при отсутствии еды у меня было полно перкосета. Я получал таблетки по почте, и мать, должно быть, как раз пополнила запасы перед тем, как исчезнуть. По крайней мере, когда речь шла о болеутоляющих, я был богачом.
Я низко опустил голову, проходя по магазину, бросая продукты в тележку и ни на кого не глядя. Хотелось покончить с этим побыстрее, но я не знал, где что лежит. Нашел хлеб и взял несколько нарезок с ветчиной и сыром. Тележка меня достала, поэтому я ее сменил на более приемлемую. Бросил в нее туалетную бумагу. Банки с кока-колой. Вытащил одну из картонной упаковки и выпил, как была, теплой, пока колесил по магазину. Прошел мимо холодного пива. О черт, что бы я только не отдал за упаковку из шести банок! Я знал парня на автозаправке, который согласился бы купить ее для меня. Он обгорел в Ираке, так что понимал, каково это.
Отыскал овсяные хлопья и бросил в тележку пару коробок. Но тут же увидел цену. Четыре доллара сорок девять центов? Ни за что!
Я поставил коробки обратно на полку и стал искать что-то подешевле. Больше ни на чем цен не было. И как, спрашивается, я должен сообразить? Я собирался обойтись десятью баксами. Если все здесь так дорого, я пропал. Как матери удавалось прокормить нас? Она вечно отрезала скидочные купоны, может, именно поэтому и выживала на те дерьмовые деньги, которые получала в «Яванском кофе». Я не хотел думать о ней, пока нахожусь в магазине, иначе опять разрыдаюсь, как тогда, в ванной Лорел. Вот было бы классно! Посреди «Харрис Титер»!
Я долго смотрел на мясной прилавок. Я ел стейки, может, четыре раза в жизни. И сейчас при виде толстенных стейков просто слюнки потекли. Я даже не знал, как их жарить. У нас был старый гриль, работавший на древесном угле, но нужна зажигательная смесь, чтобы его разжечь. При мысли о том, что придется поливать уголь этой смесью, а потом бросить на него спичку, я стал задыхаться. Нет, никогда мне не быть одним из тех парней, которые бахвалятся тем, что готовят на гриле!
Я поднял глаза и увидел старую леди. Она держала упаковку говяжьего фарша и смотрела на меня. На мое лицо. Я забыл об осторожности, пока заливался слюнями над стейком.
– Куда это вы смотрите? – спросил я, провозя мимо тележку. Нужно убираться отсюда.
Я свернул в первый же проход. Оказалось, что на консервированное чили была акция, и я бросил в тележку четыре банки. Увидел дешевый рис, причем на обратной стороне пачки была инструкция, поэтому взял и его. Кажется, довольно. Я направился к кассам, жалея, что попросту не могу это украсть, чтобы не стоять перед кассиром, отсчитывать деньги и все такое. В кармане у меня было двадцать долларов. Что, если я набрал больше, чем на двадцатку? Дерьмо.
Я заметил коробки пончиков с шоколадной глазурью в конце ряда с крупами и готовыми завтраками. За полцены! Куда дешевле овсянки!
Мать никогда не покупала пончики, но выглядели они хорошо. Я потянулся к коробке.
– Я тоже не могу устоять.
Я поднял глаза. И увидел классную, абсолютно классную девчонку, которая улыбалась мне.
Я быстро опустил голову и, пробормотав «простите», попытался протолкнуть тележку мимо нее. Но ее тележка загораживала мою. Черт. Я стал двигаться задним ходом, чтобы объехать ее.
– Разве вы не хотите взять пончики? – спросила она. И какого черта ей нужно?
– Ах да.
Я схватил коробку.
– Они такие вкусные, – продолжала девчонка.
Я повернул голову так, чтобы она видела правую сторону моего лица.
