Ельцин - Минаев Борис Дорианович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Все эти огромные заводы, железные рудники, объекты «цветмета» и «химпрома», прокатные станы, необходимые оборонной промышленности (они выпускали, конечно, и мирную продукцию), постоянно перестраивались, реконструировались, обрастали новыми цехами, инфраструктурой. Наконец, в Свердловской области постоянно возводились все новые и новые заводы и фабрики. Финансировались это строительство и эта реконструкция центральными министерствами, а строили их уральские рабочие.
Всем этим строительством и должен был руководить Ельцин, как главный прораб этого невидимого миру (Свердловская область была закрытой для иностранцев) гигантского промышленного конгломерата.
Разумеется, он не отвечал за финансирование, не занимался самими проектами. Но ответственность за конечный результат лежала, тем не менее, именно на нем. Столкнувшись с масштабами того, что происходило на этой гигантской индустриальной площадке, Ельцин был озадачен — на своих строительных должностях такого абсурда он, конечно, еще не встречал.
Со своих подчиненных, будучи главным инженером СУ-13 или начальником ДСК, он требовал разбираться в бухгалтерии, строго считать зарплаты и нормы выработки, учитывать электроэнергию, строительные материалы, следить за каждым центнером бетона и за каждой панелью, не разбазаривать ценные вещи, наподобие оконного стекла или сантехники… Особенно ценной деталью были унитазы и раковины. Прораб или начальник участка должны были отчитаться перед ним за каждый хрупкий фаянсовый предмет.
Здесь же, на этих всесоюзных стройках, пропадали и уходили в небытие целые вагоны леса, тонны железа и бетона, миллионы рублей.
Директор свердловского строительного треста «одалживал» другому директору (оборонного завода) состав дефицитного бетона, а тот мог запросто его не вернуть. Не помогали ни телеграммы в министерство, ни обращения в ЦК. Образумило должника только вмешательство обкома, то есть Ельцина. Он не понимал: как можно легально украсть состав бетона!
Министерство в Москве могло начать строительство целого нового цеха химического комбината в чистом поле, как вдруг выяснилось, что шестисот рабочих, которые должны были на нем работать, неоткуда взять. Их нет в природе, об этом просто никто не подумал!
Когда Ельцин, уже в качестве первого секретаря, добился, чтобы один из промышленных гигантов начал подсобное производство и стал выпускать стальные бороны для уральских колхозов (боронить землю), эти бороны (на военном заводе их сделали сразу столько, что хватило бы на все колхозы Среднего Урала) немедленно конфисковали и увезли на юг России, на Ставрополье или в Краснодарский край, не возместив заводу ни копейки. И таких примеров десятки, сотни.
Масштабы промышленного производства и строительства перекрывали все эти «мелочи», все эти «запланированные» потери.
«Освоение капиталовложений», ключевое понятие для советской экономики того времени, было одновременно и основным парадоксом, с которым столкнулся Ельцин в качестве заведующего строительным отделом обкома партии.
В промышленности и промышленном строительстве «осваивали» миллионы, миллиарды государственных рублей, то есть выпускали все больше продукции, строили все больше заводов, чтобы выпускать еще больше продукции, это был процесс, у которого не видно краев, осмысленных пределов, конечных или промежуточных станций, динамики развития.
Разумеется, Ельцин понимал, откуда берутся деньги на эти гигантские капиталовложения: именно в эти годы идет освоение новых нефтяных месторождений в Западной Сибири, Свердловский обком отвечает за строительство новых «ниток» нефтепроводов и газопроводов, по которым текут, утекают эти золотые реки — сырьевые запасы страны.
Однако в целом разум был не в состоянии охватить эту махину, которая подчинялась вовсе не какому-то единому центру, единому планированию, а только своим собственным, стихийным законам экстенсивного развития — выпускать все больше стали, все больше танков, все больше обогащенного урана, химикатов, станков, строить все больше заводов…
Для чего?
Любой человек (особенно человек с подготовкой и психологией гражданского, городского строителя) был бы поражен этой открывшейся ему общей картиной советской промышленной стихии.
Но поражали не только ее масштабы, но и содержание.
Обладая той информацией, которой располагал он, работая со всеми предприятиями Свердловской области, со всеми министерствами, которые что-то строили и производили на ее территории, он теперь мог сказать определенно: эта страна готовится к войне.
Ничем иным это лихорадочное производство танков, ракет, бомб, военных самолетов объяснить было невозможно. Никакими потребностями «мирного сдерживания». Между тем такое открытие входило в явное противоречие с официальной пропагандой и каждодневной газетной риторикой.
Никто не говорил открыто советским людям, что они должны готовиться к войне. Напротив, официально все усилия советских лидеров направлены на достижение мира, все их заботы о том, как построить счастливую мирную жизнь. Слово «мир» было ключевым, доминирующим в газетном пропагандистском языке.
Люди, производившие эти танки, эти двигатели, эту сталь для танков и двигателей, начинявшие боеголовки обогащенным ураном, порой жили в довольно тяжелых условиях. Вокруг Уралмаша до середины 70-х годов существовал целый квартал, целый город, состоящий из одних бараков, еще довоенной или послевоенной постройки, худые дощатые сараи, продуваемые ветром, с «коридорной системой», порой с одной кухней и санузлом на десятки семей, а иногда и без них — то есть с «удобствами» на улице.
Люди, производившие мощные танки, начинявшие их сложнейшей техникой, делавшие сталь, вагоны, грузовики, после работы стояли в очередях за мылом и стиральным порошком, не говоря уж о масле и мясе. Они плохо одевались, порой отказывали себе в самом необходимом.
Как строитель Ельцин к тому же прекрасно знал, сколько лет этим людям придется ждать своей отдельной квартиры. Знал он и другое, уже не мог не знать, не понимать в эти годы: советская власть экономит на людях, на качестве их жизни, на легкой промышленности, на культуре и медицине, но не экономит на «оборонке», тратит, а порой и разбазаривает огромные средства в тяжелой промышленности и строительстве.
Почему?
К войне, на самом деле, готовились плохо. А вернее сказать, готовились к прошлой войне. Это была фикция, блеф, чтобы оправдать капиталовложения, чтобы обеспечить скрежет этого гигантского механизма. Война была необходима лишь как немой лозунг, как обоснование этой затратной, неокупаемой, гигантской по своим масштабам экономики.
Ельцин, опытный строитель, успешно вливается в эту систему. Получает массу благодарностей, поощрений, в частности орден «Знак Почета» (в народе его называют «веселые ребята»: на ордене изображено сразу двое тружеников), потом медаль «За трудовое отличие» и «40 лет победы в Великой Отечественной войне» и т. д. и т. д. Строительство прокатного стана на металлургическом комбинате в Нижнем Тагиле — по сути, огромного завода, станет лишь одним из его успешных проектов, самым крупным по масштабам, но лишь одним из десятков и сотен, которыми он руководил в эти годы своего «заведования отделом».
Если бы не рухнувший в 1966 году новый пятиэтажный дом, меланхолически замечает в своей книге мемуаров его начальник Рябов, Ельцину бы уже тогда досталась высшая награда родины — орден Ленина. И тогда…
И тогда жизнь его повернулась бы иначе? Вряд ли. Несмотря на то, что алгоритм его поведения, его служебные функции, роль в иерархии ощутимо меняются, не меняется самое главное — личная программа, мотивация, цель.
На этот раз технология «бунта» явно не подходит. Против такой чудовищной махины не забунтуешь — раздавит. Значит, уместна другая технология: «вживания», «освоения», «адаптации». (По крайней мере, так это выглядит из дня сегодняшнего.)
