Николай II в секретной переписке - Платонов Олег Анатольевич (мир книг TXT) 📗

Ненаглядный мой, сердце и душа и вся моя страстная любовь с тобой. Бог да благословит стократ тебя и драгоценного Бэби! Ужасно буду тосковать без вас обоих, а ты, увы, снова почувствуешь свое одиночество! Шлю тебе пламенные нежные поцелуи, солнце жизни моей, и остаюсь вся твоя старая

Женушка.

Спи хорошо, крепко обнимаю вас обоих.

Ц. ставка. 3 августа 1916 г.

Мой ангел любимый!

Как я ненавижу разлучаться с тобой и видеть, как поезд уносит тебя и девочек! Когда ты со мной, у меня такое спокойствие на душе, мне хочется далеко отогнать все заботы и неприятности и наслаждаться молча твоим присутствием, конечно, когда мы одни. Благодарю тебя горячо и нежно за то, что приехала и дала мне это счастие и успокоение! Теперь я буду сильным и бодрым до твоего следующего посещения. Горячо благодарю также за твое дорогое письмо, которое несколько смягчило боль разлуки!

Бэби пошел обедать со своими двумя маленькими друзьями, а я принял графа Бобринского, который оставался недолго и произвел на меня хорошее впечатление. Мы обедали в палатке, было довольно холодно и сыро, я предпочел бы на балконе. После молитвы с Бэби мне удалось окончить все свои бумаги, что мне всегда дает некоторое удовлетворение! — Затем я сделал прекрасную прогулку вдоль шоссе и вернулся по длинному мосту при дивном лунном свете. Воздух был очень свеж — это полезно перед сном.

Спи спокойно, дорогое Солнышко!

4 августа.

Чудная погода и очень тепло.

Надеюсь, что вы хорошо спали и удобно ехали! Бэби и я чувствуем себя очень одинокими за завтраком, во время нашей поездки, словом, целый день, до ночи. Храни тебя Бог, любимая женушка, мое сокровище! Осыпаю тебя страстными и нежными поцелуями. Крепко целую девочек.

Навеки твой

Ники.

Царское Село. 4 августа 1916 г.

Ангел мой милый!

Уже 1 час, но я тем не менее хочу начать письмо к тебе, потому что завтра буду очень занята. Мы ехали хорошо, и сердце мое вело себя вполне прилично; я только пила чай с остальными, а завтракала и обедала у себя в купе — все время лежала и вышивала, а мысли мои постоянно витали вокруг вас, мои сокровища, и я мысленно вновь переживала эту счастливую, спокойную неделю. Я одна в моей большой пустой спальне, и могу крестить и целовать лишь подушку твою! Чудная луна и так тихо — сегодня дивная погода и не очень жарко. А. провела у нас вечер: она похудела за эту неделю, выглядит утомленной, видно, что много плакала. Мы неножко поговорили — уже после того, как дети легли спать.

Она в понедельник едет с нашим Другом и с милой Лили в Тобольск, чтобы поклониться мощам новоявленного святого. Она в отчаянии, что должна ехать так далеко без твоего напутствия, и притом именно тогда, когда я только что сюда вернулась, но Он хочет, чтоб она ехала сейчас, находя, что сейчас самое подходящее время. — Он спрашивает, верно ли то, что газеты пишут относительно особожд. военнопленных славян. Он надеется, что это не так, ибо это было бы величайшей ошибкой (пожалуйста, ответь на этот вопрос). — Он огорчен слухами, будто бы Гучков и Родзянко приступили к организации сбора меди; если это так, то следует, по его мнению, отнять у них инициативу в этом — совсем это не их дело. Просит тебя быть очень строгим с генералами, в случае ошибок. Видишь ли, все страшно возмущаются Безобразовым, все кричат, что он допустил избиение гвардии, что Леш, отступая в течение 5 дней, дал Б. приказ наступать, а он все откладывал и, благодаря своему упорству, все потерял. Раненые стрелки, да и остальные не скрывают своего негодования. А. получила чрезвычайно интересное, но грустное письмо от Н.П. — он описывает, что им пришлось проделать, но с отчаянием говорит о генералах, о Без., — как они, ничего не зная, при казали гвардии наступать по заведомо непроходимым топям, и как велено было обходить другие топи, где свободно можно было бы пройти, — говорит, что создалось отвратительнейшее впечатление от этого, сожалеет, что должен всем этим меня огорчить, но все же просит все это мне передать. Здесь все надеются, что ты сместишь Без.; я надеялась на это с самого начала; верно, не так уж трудно найти ему заместителя, и, по крайней мере, такого, который не был бы упрям, как мул. Гвардия никогда ему этого не простит, и ей будет неприятно, что ты так его поддерживаешь и что он пользуется этим по праву старого товарища [927]. Прости меня, но чем спокойнее я в вагоне обдумывала то, что написал Павел и что говорили Дмитрий и другие, тем все более я по чести находила, что ему следует уйти — это будет блестящим доказательством твоей мудрости. Он преступно погубил твою гвардию и опять не будет ладить с Лешем и с Брусиловым, — ты милостиво помог ему выпутаться в прошлогодней истории и дал ему прекрасный случай реабилитировать себя, которым он позорно злоупотребил, — это не должно пройти безнаказанно. Пусть он пострадает, зато другим на пользу будет этот пример. Я жалею, что не поговорила об этом более настойчиво в ставке, и притом не с Алексеевым, — твой престиж был бы спасен, а то станут говорить, что ты проявляешь слабость, что ты не отстаиваешь свою гвардию, столь тобой любимую, — не следует рисковать новой неудачей. Генералы знают, что у нас еще много солдат в России, и поэтому не щадят жизней, — но это ведь были великолепно обученные войска и все — понапрасну. Я знаю, какое горе это тебе причинило, но будь благоразумен, мой ненаглядный, слушайся твоей старой женушки, которая думает исключительно о твоем благе, и которая знает, что это единственно верный шаг, — пускай Алекс. думает иначе, — лучше совсем его отставить, так как ведь ты сам говоришь, что строгий выговор расстроит ему нервы, сделай это ради твоей славной гвардии, и все станут тебя за это благодарить; они очень уж возмущены его безрассудством, вследствие которого погибли все их солдаты.

А. передала нашему Другу то, что я говорила об отчаянии Сандро, и Он был вне себя по этому поводу. Он много говорил об этом с Секретевым [928], и тот утверждает, что у него имеется много материала, вполне пригодного для производства аэропланов. Не пошлешь ли ты за ним и не расспросишь ли его обо всем, или не отправишь ли его к Сандро, чтоб обсудить этот вопрос? Было бы, действительно, счастьем, если б можно было найти способ изготовлять эти части здесь.

Прости, что первое же мое письмо — о делах, но все касающееся армии так важно для нас всех, мы этим живем. Я по часам слежу за всем тем, что ты делаешь в течение дня, мой дорогой. Вчера еще мы были вместе, а кажется, будто это было давно. Не забыл ли ты отложить призыв молодых солдат до 15 сентября, если это возможно, так, чтобы повсюду они могли закончить свои полевые работы? Иза приехала встретить на вокзал, хотя все еще плохо выглядит. Трина все еще простужена, не выходит из комнаты. M-me Зизи была здесь и спрашивала, откуда мы приехали!!! Была у меня также кн. Палей — без вуали, но я не стала ее целовать. Поздравляю тебя с праздником преображенцев, мой единственный и мое все!

5-го. Горячо благодарю тебя за твое драгоценное письмо, сокровище мое! Да, радость нашего свиданья беспредельна, и я сейчас живу лишь воспоминаниями о нем. Для тебя что еще тяжелее, бедный ангел мой!

Опять очаровательная погода — уснула после трех. Работала в лазарете, масса новых лиц. Кн. Гедр., Таубе и Емельянов просят передать их глубочайшую благодарность за привет. Прилагаю сюда бумагу относительно Лопухина. Боткин снова просит за него — Макаров поступает несправедливо.

А. получила телеграмму от Н.П., он будет в ставке около 12-го.

Милый, я хочу причаститься этим постом, рассчитываю так: понедельник утром, так как вечером есть служба, завтра утром и вечером, в воскресенье утром, затем я закажу еще 2 раза — это будет великой поддержкой для меня. А. уезжает в понедельник — она не знает, сколько времени продлится ее поездка. Не пошлешь ли ты ей открытку с пожеланиями и напутствиями на дорогу? Только напиши ей вовремя. Дивная погода, мы завтракаем на балконе.