Пепельное небо. Пепельная земля. Пепельный рассвет. Пепел на зеленой траве. Тетралогия - Конторович Александр Сергеевич
Слева — ручей, чьи заросшие берега, внезапно обрываясь, оставляли совершенно открытым довольно-таки немаленькое пространство, на котором, кроме мелких кустиков, никакого иного укрытия от любопытных взоров не было. В смысле — совсем.
А если уйти подальше, там лес. Густой и основательно заросший, быстро по такому не пройти. Да и бесшумного передвижения там никак не организовать. Так или иначе, но для того, чтобы быстро пройти к лагерю, двигаться нужно именно по этому пути.
Все прочие маршруты предполагали то, что неизвестные будут вынуждены сделать изрядный крюк, чтобы зайти с другой стороны. По здравом размышлении Гратц отложил этот вариант. Хотя совсем и не исключил. Если сегодня никто сюда не придет, что ж, сделает крюк и его группа. Благо что им идти ближе — не так устанут, будет время для организации достойной встречи.
Укрывшись маскировочными накидками, залегли на позициях снайперские группы. Врылся в землю расчет тяжелого пулемета. Заканчивали махать лопатками и минометчики — майор готовился всерьез. Нельзя дать возможность отступления хотя бы и одному незваному гостю — авиация может сюда нагрянуть уже через полчаса, как только авианаводчик выйдет на связь. И пусть останутся незамеченными штурмовые группы, но лагерь спрятать невозможно — приборы русских засекут его издали.
И все — большая братская могила. Да, вертолетчики могут потерять несколько машин (а могут и не потерять)… и что? Это как-то отсрочит следующий налет? На следующий раз будут умнее. Повиснет вертолет где-то в стороне, вне зоны досягаемости ПЗРК, даст наводку на цель — да хоть бы и бортовым локатором подсветит. И финиш. Марш храброго батальона весь тут и окончится. Хорошо, если местное население потом похоронит павших, а ведь могут и позабыть!
А помирать категорически не хотелось!
— Герр майор! — свистящий шепот Вайнтрауба. — Расчеты закончили оборудование и маскировку позиций.
— Оставить дежурных, прочим отдыхать. Что дозорные?
— Тишина…
— Полное радиомолчание! Особенно это подчеркиваю! До начала операции — никому радиосвязь не трогать вообще!
Командир батальона взглянул на тактический планшет. Да, все верно, позиции расположены именно там, где он и указал. Зеленые маркеры опознавателей светились в назначенных местах.
— Вахмистр!
— Я, герр майор!
— Отключить электронику — вообще всю! До сигнала тут должна быть девственная природа. И мертвая тишина…
Уже подходя ко второй контрольной точке — там, где вчера сидел пост, я начал ощущать какое-то… неудобство, что ли? Вроде как после камушка в сапоге. Вытряхнул его — а нога все равно чувствует что-то чужое.
Неспроста это… ох, неспроста! Даю команду на остановку, надо все тщательно проверить впереди.
Но и ушедшая вперед группа ничего интересного не обнаружила.
— Были они там, командир. Четверо солдат с пулеметом — на земле след от сошек остался. И еще там какая-то фиговина имелась. — Присев на корточки, Ворон чертит на земле рисунок. — Тренога с расстоянием между лапками сантиметров по шестьдесят. Что-то там тяжеленькое стояло, след от лапок глубокий остался. Сортир поблизости оборудован, метрах в пятидесяти — но в зоне видимости от поста. По многим приметам судя, сидели они там дня четыре — не меньше. Отпечатки ботинок присутствуют в количестве изрядном. «Коркораны» узнал, а другие незнакомые какие-то.
— И ушли?
— Ямки от треноги и сошек подсохли, края осыпались. Полдня как минимум там никого не было.
Час от часу не легче! Был пост — стационарный и капитально (насколько это здесь вообще возможно) оборудованный. И сидели там серьезные дядьки с пулеметом и какими-то прибамбасами.
Но — ушли.
Почему?
Зачем они вообще здесь торчали, что охраняли?
— Еще что-то? — спрашиваю я у разведчика.
Вместо ответа он протягивает мне скукожившийся окурок.
— Под корнем заныкан был. Там таких еще штук пять осталось.
Так…
Lucky Strike… это когда же в здешнюю глухомань такие завозили? Да-а… уж точно, не леспромхозовцы здесь смолили.
— До поселка отсюда далеко?
— По дороге ежели, верст восемь. А напрямик, мимо этих гавриков — три-четыре.
Ушел с короткого пути пост, свободна теперь дорога к леспромхозовцам. Почему он ушел? Кто еще был в поселке, кого караулили эти парни?
Да тех самых десантников и охраняли, надо полагать.
Четыре дня сидели, обустраивались, а потом ушли?
Куда и зачем?
И почему?
Ушел из поселка десант?
Назад, в дебри непролазные полез? Там что, все дружно умом подвинулись? Долго они еще на своих запасах проживут?
Нет, здесь что-то другое. Они не просто так ушли — дорожку нам приоткрыли. Калиточку, так сказать. Пожалуйте, гости дорогие, давно вас тут ожидаем.
Вывод?
По этой дороге идти нельзя, нас там ждут.
А по какой можно?
Где нас никто не ожидает? Есть такое место здесь?
Да, не факт… может и не быть. Впрочем, это смотря куда идти.
Стоп!
А куда, собственно говоря, я собрался прийти? К поселку?
Можно и по дороге дотопать, даже доехать (если бы было, на чем). Нет, по дороге не пойдем. Проще уж плакат перед собой нести — «Встречайте разведку!». Там-то нас точно ждут. Но и здесь ждут. И что делать?
Нам открыли калитку, стало быть, тот, кто распорядился это сделать, опасался нас спугнуть, дабы в лес не ушли, обнаруживши стационарный пост. Опасался спугнуть — стало быть, хочет, чтобы мы все вошли на этот маршрут. И все там бы и остались, другого варианта я что-то пока не усматриваю. Ведь он не мог знать о том, обнаружили мы пост или нет.
Значит, дядя оказался предусмотрительный, много чего просчитал.
Но не все, некоторых особенностей моего вредного характера он не знал.
Вот на этом и сыграем. Уж дюже интересно мне с этим дядей душевно потолковать!
Подозвав к себе обоих снайперов и Михалыча, высказываю им свои сомнения и предположения.
Первым врубается старый спец — что ни говори, а мастерство… оно себя всегда покажет.
— Соображаешь, командир, — степенно кивает он.
Вот как?! И он меня командиром назвал? Это уже кое-что…
Галина, нахмурившись, покусывает губы. Что-то и она сейчас прикидывает. А ее спутник окликает Ворона — требуются некоторые технические прибамбасы. Все как-то очень быстро приняли мою версию насчет ловушки.
И странное дело — как-то вот отлегло от сердца. Неизвестность — это всегда хуже всего. Не знаешь, куда наступить, откуда удара ждать. А здесь — уже более-менее понятно — вот он, враг. Он где-то впереди, мы пока еще его не обнаружили, но уже готовы встретить.
Почему враг?
А зачем тогда ловушку устраивать? Да так, чтобы никто из нее не ушел? Мало кто из нас сомневается в том, что противник не собирается никого выпускать обратно. Ну что ж, теперь неясности больше никакой нет, спасибо, ребятки…
Развернутая рация выбрасывает в эфир короткий импульс кодированного сигнала. Теперь, что бы ни произошло, штаб будет знать, в каком районе надо будет проводить поиски.
Вы, мужики, несомненно, — люди хитрые и опытные. Однако же мы тоже мало походим на тупых баранов, которых вот так запросто можно объегорить.
Вперед уходит Михалыч. Нагрузившись хитрыми приборами, следом топает Потеряшка.
Замыкает группу Гадалка. Она продолжает что-то напряженно обдумывать. Уже подойдя к опушке леса, девушка вдруг разворачивается и подходит ко мне.
— Знаешь… что-то вот тут такое… — она снова покусывает губы.
— Какое?
— Я устраивала подобную засаду. Давно… еще у нас. Там! — машет она рукой на юг.
— Точно таким же образом?
— Да, тогда боевики срисовали пост — ребят специально перед ними засветили. А потом пост отошел в сторону, там было посуше. Но обзор с того места уже был не таким хорошим, вот духи незаметно и просочились к нам в тыл. Точнее — это они так думали. А после их прохода пулеметчики вернулись назад…
— Так ты думаешь, что и здесь?
