Украденная память - Сэндс Кевин (бесплатная регистрация книга txt) 📗

Я старался…

Я открыл глаза.

Балки. Я снова видел смолистые балки.

Потолок.

Я опять смотрел в потолок.

Ты потерял сознание, – сказал голос.

Я заставил себя приподняться и на сей раз не пытался ничего вспоминать. Просто сгорбился, опустив голову между колен и дожидаясь, когда утихнет головокружение.

Вот так, – сказал голос.

Ладно, что мне теперь делать? – спросил я.

Иди к двери.

Медленно, пошатываясь, я встал на ноги. Дотянулся до дверной ручки – но тут же отдёрнул почерневшие пальцы: ручка была словно лёд. Я чувствовал холод, просачивающийся сквозь доски двери. Снова вернулись воспоминания о снежном кошмаре, и более всего на свете мне хотелось бежать – только вот бежать было некуда.

Я сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Потом встал на колени, отодвинул железную пластину, закрывающую замочную скважину, и выглянул наружу.

Снег.

Мир за дверью был засыпан снегом. Футах в тридцати виднелась линия деревьев; ветки, увенчанные белыми шапками, покачивались на ветру. Небо над головой было сплошь затянуто серыми облаками.

Я прижался глазом к скважине, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь ещё. Слева виднелся угол дома. До меня донёсся запах обгоревшего дерева, но через скважину не было видно огня. Потом я понял: запах исходит не снаружи, он где-то здесь, ближе. Я отодвинулся от скважины, дожидаясь, когда перед глазами перестанут плясать белые пятна. И наконец увидел: на дверном косяке были выжжены символы. Пять штук. Четыре представляли собой круги с непонятными знаками внутри. Пятый – буква W. Или нет, погодите. Не W. Скорее… две соединённые V?

Да, – сказал голос у меня в голове.

Я знал эти символы…

Я оглянулся на разбитый кувшин, и у меня свело живот.

Да, – сказал голос. – Кувшин и символы. Думай.

Но от мыслей кружилась голова. Единственное, что я помнил… нет, не помнил – чувствовал, что эти символы не означают ничего хорошего. Внезапно мне отчаянно захотелось оказаться где угодно – только не здесь.

Я снова схватился за ручку, не обращая внимания на боль в пальцах, и потянул. Но дверь лишь загремела. Она была заперта.

Я в плену!

Глава 2

Не в силах совладать с паникой, я затряс ручку, крича:

– Эй! Выпустите меня! Выпустите меня!

Дверь не двигалась с места. От криков снова закружилась голова, и пришлось остановиться. Я опустился на колени, дожидаясь, когда немного приду в себя.

Спокойнее, мой мальчик.

Уже во второй раз Голос – я стал его так называть – произнёс эти слова. Они были мне знакомы, но я не мог понять откуда. Кто-то говорил их, давным-давно, и они несли с собой ощущение безопасности. Я слушал Голос, и он успокаивал меня. Паника отступила. Я глубоко вдохнул… но тут же страх нахлынул с новой силой: снаружи раздался хруст. Кто-то шёл по снегу.

Я отполз от двери, но спрятаться было негде. Оглядел комнату в поисках чего-то, что могло сойти за оружие, но увидел лишь осколки кувшина и стул. Я поднялся и взял его. Слишком хлипкий; странно, как он не треснул под собственным весом?.. К счастью, мне не требовалось более одного удара. Дверь была низкой, и любому, кто попытается войти, придётся нагнуться. Один удар по затылку – даже этим жалким стулом – оглушит противника.

Шаги приблизились. В замке загремел ключ. Я прижался спиной к стене, занеся стул над головой.

Дверь начала открываться, и в комнату потёк дневной свет. Я взмахнул стулом… и успел остановиться лишь в последний момент. Вошла девочка лет десяти, одетая в длинный плащ из овчины и тяжёлые башмаки. В руках она держала две миски.

Девочка взвизгнула, когда я выскочил ей навстречу. Зацепившись каблуком за ступеньку, она полетела в снег. Миски ударились о дверную раму. Куски моркови, лука-порея и мяса брызнули во все стороны. Девочка вскочила на ноги и ринулась прочь, крича:

– Папа! Папа!

Остатки рагу медленно стекали на снег. От запаха у меня заурчало в животе, а сердце болезненно сжалось, когда я понял, что рагу пропало. Внезапно я понял, как отчаянно голоден.

Девочка убегала, зовя отца. Она оставила дверь открытой. В комнату ворвался порыв холодного ветра и свет дня. Можно бежать! Я ринулся к выходу, но тут в дверном проёме возник мужчина, перегораживая мне путь. Долговязый и нескладный, он носил такую же дублёную одежду, как и девочка, но едва ли мог быть её отцом – слишком стар. Бесчисленные морщины избороздили его лицо. И держал он не миску с едой, а длинный лук.

Я отшатнулся, вскинув над головой стул.

– Не приближайся ко мне!

Он протянул руку и, двигаясь очень медленно и осторожно, прислонил лук к стене. Потом отступил, держа руки так, чтобы я мог их видеть. За спиной старика висел колчан со стрелами.

Я разглядывал лицо мужчины, пытаясь понять, кто он такой. Помимо морщин, я увидел тёмно-багровый синяк и разорванную губу. Недавно кто-то крепко ударил его в челюсть.

– Где я? – спросил я. – Что тебе от меня надо?

Он не ответил – просто вытянул руки перед собой, словно уговаривая меня успокоиться.

Я попробовал снова:

– Кто ты? Почему меня держат в плену?

Старик, казалось, удивился. Он покачал головой и сделал какой-то жест, но я не мог понять, что он пытается мне сказать.

– Почему вы не отвечаете?! – От страха мой голос взвился почти до крика.

Он помедлил. А потом открыл рот – и я понял. У него был вырезан язык.

Я в ужасе уставился на старика, опустив стул.

– Кто сделал это с тобой?

Он лишь покачал головой.

Мне хотелось задавать ещё множество вопросов, но тут я услышал, как кто-то бежит по снегу, и снова схватился за стул.

Вошёл ещё один мужчина. Он был крепким, грузным и, в отличие от прочих, не носил плаща. На закатанных рукавах виднелась кровь.

Мужчина был на удивление лохмат: густая взъерошенная шевелюра, всклокоченная борода, предплечья, густо заросшие волосами. Всем своим обликом он напоминал медведя.

Увидев меня, мужчина остановился. Вытянул вперёд руки, как и старик, и проговорил – тихо и успокаивающе, насколько это было возможно при его громоподобном голосе:

– Пожалуйста, милорд. Вы поранитесь.

Я не выпускал стул из рук.

– Где я?

– На моей ферме, милорд.

Он говорил с сильным акцентом Уэст-Кантри: «На моей ферме, мулоррд».

– Меня зовут Роберт. Роберт Драйден. – Он указал на старика: – Это Уиз. Мы ухаживали за вами. Даю слово: здесь вам никто не причинит вреда.

Напряжение никак не отпускало. Тряслись колени.

– Почему меня держат в плену?

– В плену? – недоумённо переспросил фермер. – Вы не пленник.

– Тогда почему меня заперли?

– О! – сказал он с удивлением. – О нет, милорд. Замок не затем, чтобы удерживать вас. Он должен был удержать плохие вещи.

Глава 3

Я уставился на него:

– Какие ещё плохие вещи?

Фермер смутился:

– Позвольте мне объяснить. Поставьте стул. Прошу вас.

Я не знал, как поступить. Несмотря на дикарскую внешность, мужчина вёл себя спокойно, и я решил, что он не представляет угрозы.

– Ну…

В этот миг тело всё решило за меня. Я рухнул на пол. Уиз прыгнул вперёд и подхватил, прежде чем я успел расшибить голову. Он осторожно разоружил меня, забрав стул из ослабевших пальцев, а потом с лёгкостью поднял; он оказался много сильнее, чем можно было предположить.

Я не сопротивлялся. Да, в общем, и не мог. Уиз отнёс меня к кровати и усадил на край. Они с Робертом придерживали меня за плечи, пока я малость не пришёл в себя.

– Что со мной случилось? – спросил я, когда смог наконец-то говорить.

– Вы были очень больны, милорд, – ответил Роберт. – И мы шибко за вас переживали. Держали вот тут, в хижине, ради безопасности. Вас и девочку.