Её измена - Каттен Лила (читать книги полностью .TXT, .FB2) 📗

Я замужняя женщина. Имеющая маленькую дочь трех с половиной лет. И он, свободный мужчина. Мужчина, который проявил ко мне внимание и попал точно в цель, когда я оказалась уязвима.

Каким образом примерная мать и верная, до этого дня, женщина сегодня оказалась замарана страшным словом – неверность, предательство, измена?

Каким образом я сегодня могу сравнить себя с той же грязью на асфальте. Но при этом буду еще более отвратительной и мерзкой?

Каким образом?

Прихожу к своему дому и смотрю наверх. Туда, где на пятом этаже. В квартире. Сидят мои муж и дочка. Ждут меня.

А я не могу пошевелиться.

Я чувствую себя такой ничтожной, такой грязной.

Что мне делать? Как поступить?

Забываются все причины, подтолкнувшие к этому, а их предостаточно.

– Кажется, это совесть, Лида.

Звонок от Влада снова врывается в мой мысленный мир, и я иду вперед, двигаясь с места. Поднимаюсь в квартиру и, открыв дверь, вхожу.

Пространство квартиры заполнено криком дочери. Не плач, а именно крик. Она играет во что-то, как всегда эмоционально.

Оставляю на пороге свою верхнюю одежду, обувь и сумку, я ступаю дальше и встречаюсь с разъяренным лицом мужа.

Он кипит от злости. Он меня почти ненавидит. А может быть наречие «почти» и вовсе можно убрать.

– Ты вообще охренела, Лида? – шипит он, чтобы не орать в присутствии Леры. – Ты видела время? – тычет в циферблат часов на своей руке.

И тут все мои душевные терзания, которые до этого меня душили противным шлейфом оттого, что было в номере отеля, моментом испаряются. Под гнетом вины я и правда забыла, что меня толкнуло в объятия чужого мужчины. Сейчас я все вспомнила. И от боли моего собственного предательства не осталось и следа. Быть может, где-то на дне чаши воспоминаний, но не на поверхности.

– Вижу, семь вечера, и? – безразлично отвечаю ему, начав свои волосы собирать в обычный пучок, стоя перед зеркалом.

– «И», твою мать? Я тебе сказал, что я сегодня иду с друзьями в бар смотреть футбол. Ты нарочно?

Вот и все.

Он не видит дорожек слез, почти высохших на моих щеках. Он бы их не заметил, даже если бы я плакала прямо сейчас, в ту секунду, когда он носился по квартире в поисках своего портмоне и ключей от машины.

Он не видит ничего уже долгое время. Или мы оба ослепли. Ведь когда я выходила, в моем сердце было мало любви к мужу. Точнее, я уверена, что ее больше нет. И вопрос «Почему, мы до сих пор вместе?» навсегда останется без ответа. Просто порой люди так поступают, и все.

Внезапно раздается очередной крик Леры, и он закатывает глаза, будто уже на грани.

– Знаешь, она и твоя дочь, – решаю напомнить ему. – Нет ничего страшного провести с ней немного больше времени, чем обычно.

– Ага, – в его руках оказывается брелок от машины и он, развернувшись, идет к двери.

– Так в чем проблема, Влад? В том, что ты пропустил пять минут первого тайма, или в том, что тебя заставили вспомнить о том, что ты отец?

Он резко разворачивается и хватает меня за предплечье, взглянув жестко и беспощадно, пылая яростью. Впервые я вижу его таким впервые. Кажется, все же грань стала все более ощутимой, и он сам к ней подошел очень близко.

– Сиди на хрен дома и приезжай вовремя с работы. Поняла? Это все, что от тебя требуется.

Выпускает из своей хватки и хлопает дверью, едва натянув обувь.

Обессиленно падаю на пол и плачу, сгорбившись над согнутыми коленями. Плачу от злости на него и на себя. За эти муки, на которые мы друг друга обрекаем.

Все смешалось в одно, и я уже не могу разобрать, где заканчивается вина, где обида, и где закончились с ним мы.

Мы стали как два пространства, две прямые. Если не думать об этом и просто жить, то все кажется нормально. Но если копнуть глубже, просвета не разглядишь.

– Мама, – слышу тонкий голосок дочери и поднимаю голову.

Ее темно-русые волосы рассыпаны по плечам, а взгляд потерянный. Она не понимает, почему я на полу и почему плачу.

– Иди ко мне, солнышко, – протягиваю руку и ее маленькие пальчики касаются моей ладони крепко за нее хватаясь.

Усаживаю Леру на свои колени и продолжаю сидеть, покачиваясь вместе с ней, находя успокоение в моей малышке, как всегда… Как всегда…

К восьми мы уже сытые и готовые купаться, набираем с ней ванну с детской пенкой. Вовлекаем в процесс любимые игрушки и плюхаемся целых двадцать минут.

Я читаю ей сказку о Белоснежке. Она внимательно слушает и в итоге засыпает, а я погружаюсь в тишину этой одинокой квартиры.

Девять вечера, а я еще более одинока, чем была до. Порой тишина меня пугает сильнее всего на свете.

На кухне надеваю резиновые перчатки и мою посуду, а после и все, что вижу, включив музыку. Сунув один наушник в правое ухо. Любимый плейлист сегодня действует пагубно, и я нахожу пару песен Evanescence, а уже дальше алгоритм действует правильно подсовывая подобные ей треки.

Я почти задыхаюсь, когда заканчиваю с кухней и перехожу в ванную.

Но стоит войти в душевую, меня бьет разрядом в тысячу вольт, когда воспоминания подкидываю то самое безумие, происходящее со мной пару часов назад.

Грубые руки и беспощадные мужские губы. Они вытворяли немыслимое и доводили меня до края. Я умирала и вновь возрождалась. Но мысленно, где-то очень глубоко, рядом был не он. И я не знаю, как мне к этому относиться.

Позади меня находился Влад и шептал самые грязные слова, снова и снова овладевая мной. Грубо вторгаясь в изнеженное тело и, я опять умирала.

Я поддавалась без сопротивления, не понимая, почему, на месте чужого мужчины, с которым изменяла мужу, я представляла именно его.

Глава 3

Закончив с уборкой в ванной, я сразу же принимаю душ и, обернувшись в полотенце, иду в гостиную.

Еще одна граница между мной и мужем.

Когда родилась Лера, мы все еще были счастливы какое-то время.

Мы стали родителями и долго готовились к этому моменту.

Но стоило сбыться этой мечте, все изменилось. Будто кто-то переключил с белого на черное.

Она плохо спала. Она громко кричала и плакала по ночам.

Я не высыпалась, но не жаловалась. Я не могла этого сделать. Я мать, а она моя малышка.

Влад был иного мнения.

Он давал без слов понять, что мы ему мешаем и я приняла решение на первое время спать с Лерой в гостиной. Закрывала дверь и продолжала быть матерью.

Все катилось по наклонной. Хотя, разумеется, не всегда было так. Мы оставались мужем и женой. Мы пытались.

Но в итоге это самое «первое время» увеличилось на неопределенный срок. Позже Влад психовал уже потому, что меня нет рядом. У Леры начались проблемы со здоровьем. У нее обнаружилась аллергия. И я очень тревожилась, боясь отойти от нее далеко и надолго.

А потом пришло время зубов.

Все вспоминается так четко, будто происходит сейчас.

«У дочери режутся зубки, и она непрерывно плачет. Температура на недавнюю прививку поднялась и болит ножка с уколом.

Звоню маме, прошу у нее совет. На часах два ночи, а она урывками спит по пятнадцать, двадцать минут. Мне больно смотреть на мою девочку. Но все становится в разы хуже морально, когда я слышу на очередной ее слезный поток стукнувшую дверь гостиной.

Стало обидно, ведь я ждала и продолжала ждать его поддержки. Обоюдных бессонных ночей с нашей дочкой, но в итоге справляюсь со всем сама, выслушивая, как плохо он спал и еле работал, из-за того, что мы ему не дали отдохнуть.

А я с больной головой, без шанса на отдых сидела с Лерой ночью, днем. В ее сон убиралась и стирала, а потом готовила ужин. Но я не жалуюсь. Кажется, не положено это у женщин. Правда, не знаю, кто так решил и почему.

Стою в странном испуге, слышу, как он дышит мне почти в спину. Лера не замолкает ни на секунду, в моих руках.

– Вы тут долго еще? – наконец выдает срывающимся голосом. – Ты не можешь ее успокоить? Че она ревет вечно у тебя? Позови маму свою, или мою, они-то уж точно знают, как справляться с детьми».