Почти человек - Шарапов Кирилл (читаем книги онлайн бесплатно txt, fb2) 📗

– Да, я понимаю все, что ты говоришь, и мне ясны твои размышления, – ответил Саакс и задумался.

Головин тоже молчал, даже размышлять было особо не о чем, так, мурлыкал себе под нос популярную песенку, дабы не давать собеседнику копаться у себя в голове.

– Справедливо, – наконец, произнес голос. – Я принял решение. Срок твоей активной службы – двадцать лет. Четыре оболочки. И даже, если не удастся решить главный вопрос, ты получишь обещанное. Но в этом случае, ты получишь жизнь на планете третьего класса. Ниже только четвертый, они чем-то похожи на твою родину, заштатные мирки. Третий – это все равно несоизмеримый уровень, ты даже не можешь осознать, насколько щедрое мое предложение.

– Двадцать лет службы, потом новая жизнь в богатстве, власти и почете?

– Если результат нас устроит, – поправил Саакс. – Если твои данные и вправду будут важны.

– А если… – начал Павел, но не успел досказать мысль.

– Мне незачем тебя обманывать. Да, решать, что важно, а что нет, буду я, но все мной обещанное мне не будет стоить ничего, достаточно подумать, и ты это получишь. Так что, да, чем больше ты принесешь в проект, тем лучше будут обещанные мной условия. Ведь ты был солдатом-наемником, воевал за деньги, теперь будешь жить и трудиться ради мечты. Но мы что-то затянули этот разговор, я уже знаю, что ты согласен. Тебе осталось оформить это в четкую мысль, что и станет подписью под нашим соглашением.

– Я согласен, – мысленно произнес Павел Александрович Головин, боец группы Вагнера, получивший второй шанс, и он не собирался его упускать, в любом случае, это все же лучше, чем сидеть в стакане и ждать, а вдруг повезет. А так двадцать лет, и все, он свободен.

– Прощай, Павел, – раздался голос в золотом свете. – Скоро тебя доставят на станцию возле планеты, которую мы назвали Эксиола, что значит на нашем языке, самом древнем во вселенной, «Сокрытая». Там ты получишь оболочку. У тебя будет некоторое время, чтобы освоиться с ней, ее возможностями и функциями под присмотром наших специалистов. После краткого курса тебя переправят на планету, дальше сам. Что потребуется делать и как, тебе расскажут специалисты.

– Саакс, один вопрос, хотя ты уже наверняка знаешь, какой.

– Конечно, – согласился голос. – Твой мир даже не знает, что существует ментальная блокада. Я, можно сказать, правитель одной из ветви народа Изначальных. Если говорить терминами, к которым ты привык, я министр науки. Мне примерно около миллиона лет, фактически бессмертный, я просто меняю тело, родовая память возвращается, и я продолжаю труд своей жизни, пока верховный правитель нашего народа не сочтет, что я недостоин занимать эту должность. А теперь тебе пора.

– Ну, бывай, Саккс, – подумал Головин. – Надеюсь, ты меня не обманул.

– Я не могу и не хочу тебя обманывать, – с укоризной произнес собеседник, голос его стал тише, словно он отошел подальше. – Как я уже сказал, знания бесценны, а то, что я тебе предложил, для меня ничего не значит. Прощай, человек с окраины вселенной.

Павел остался в одиночестве. Золотой свет вокруг, ни тепло, ни холодно, скука смертная. И так вечность… Нет, уж лучше и вправду всю жизнь на Саакса пахать, умирать, брать новое тело и снова спускаться на… Как он ее там назвал? Эксиола? А что, красиво звучит. Интересно, как на его языке звучит Земля? Наверное, тоже красиво, ведь не может Земля звучать плохо? Хотя, если честно, название для планеты так себе. Интересно, а как они людей называют? Наверняка даже названия нет, какой-нибудь длинный номер.

Сложно оценить время, находясь посреди ничего, хорошо хоть можно отключаться от мыслей и впадать в какой-то транс, который отдаленно напоминает сон. Скука… Поэтому чужой голос, раздавшийся из света, Головин воспринял с оптимизмом.

– Объект, называющий себя Павлом, вы слышите меня?

– С кем имею честь? – мысленно поинтересовался Головин.

– Я начальник станции слежения, находящейся над планетой Эксиола. Можете звать меня Тираем.

– Хорошо. Значит, я прибыл? Когда начнем, а то мне тут жутко скучно.

– Прибыли, – заверил его собеседник. – И надо сказать, мы не ожидали, что Саакс пришлет вас на самом быстром курьерском корабле.

– Для меня это было не слишком быстро. Могли бы хоть какой-нибудь телевизор поставить.

– Сожалею, но это невозможно. То, что вы бы могли увидеть, повлияло бы на ваше восприятие мира, а сейчас это совершенно не нужно, это только усложнило бы вашу задачу. Чем меньше у вас будет новой информации, тем лучше. Тот мир отдаленно похож на ваш, и вам будет проще там освоиться без новой информации. Ведь от этого будет зависеть ваш успех. А насчет вашего вопроса, оболочка уже находится в капсуле, и очень скоро… Поскольку вам невозможно отследить время, примерно, досчитайте до трехсот вот с такими интервалами. Раз… Два… Три…

– Понятно, чуть больше секунды. Хорошо, начинаю отсчет, – согласился Головин, – и вправду недолго. Раз… – мысленно произнес наемник. Потянулись секунды ожидания, – Триста восемнадцать…

Павел уже хотел послать мысль, что пора бы уже, как в этот момент почувствовал, как его тянет куда-то то ли вверх, то ли вниз.

А затем свет резко исчез, и одна пустота сменилась другой. Не успел он подумать, что что-то пошло не так, как из ниоткуда возникла светящаяся нить, не толще волоса, затем еще одна, и еще. Вскоре их стало столько, что он не мог сосчитать, да и сомнительно, что он представлял подобные цифры. Затем они резко рванулись к тому, что он ощущал собой. Хотя, что значит собой? У него же ничего не было – ни тела, ни зрения, только сущность, которая так понадобилась Изначальным. Нити, одна за другой, к чему-то присасывались, сходясь в определенной точке. Некоторые начинали светиться ярче, другие, наоборот, тускнели и исчезали, их место занимали новые.

– Начинаем сопряжение, – раздался голос, и на этот раз он был не повсюду, а пришел издалека, с одной стороны, допустим, это будет гипотетически справа, так что Павел услышал правым ухом чьи-то слова, и это дарило надежду.

– Какая примитивная, простейшая сущность, – брезгливо произнесла женщина, и это пришло с другой стороны, гипотетически слева.

– Пошла ты на хер, тоже мне, пуп галактики, – мысленно послал ее Головин.

– Гилая, а он нас, похоже, уже слышит, – заявил Тирай, – во всяком случае, когда ты ляпнула про него гадость, его мысленный спектр стал коричневым. И тебя явно куда-то послали, – при этом мужчина весело хохотнул.

Женщина это никак не прокомментировала. Какое-то время они работали молча. Павел попытался пошевелиться, но даже пальцем двинуть не смог, зато, наконец-то, появилось обоняние, причем то, что он ощутил, заставило его слегка напрячься, раньше он не мог уловить такой спектр запахов, а теперь он ощущал целых шесть. Пахло какими-то цветами, очень приятный, ненавязчивый запах, еще немного потом, и снова не отталкивающий запах. А вот и что-то кислое, резкое. Остальные были едва уловимые – железо, какая-то резина, причем совсем близко.

– Обоняние активировано, – подтвердила Гилая. – Сейчас снижу параметры, а то он лучше, чем служебный дронг, натасканный на филк, все чует.

Через пару минут и вправду его обоняние пришло в норму, остался только цветочный запах, перемешавшийся с кислым, просто они были самыми мощными.

– Вот, уже лучше, – согласился Тирай, – а то и вправду как дронг.

– Согласна, сейчас зрением займусь, – отозвалась Гилая

Не прошло и пары минут, во всяком, так показалось Павлу по внутренним часам, как вместо темноты начали проступать сначала световые пятна, затем они сменились серым светом. Еще через десяток секунд Головин начал различать какие-то массивные силуэты, наверняка оборудование. С каждой секундой зрение обретало четкость. И вправду, перед ним множество приборов – роботизированные руки, виртуальные дисплеи, и много всякого непонятного. Дальше, метрах в семи, стена стерильно белого цвета, столик, два кресла, дверь, широкая и наверняка раздвижная, несколько шкафов, с десяток не слишком ярких ламп под потолком. Выглядит все новеньким, в общем, приличная дорогая научная лаборатория. Сам он расположен вертикально, притянутый к какому-то ложу, но не ремнями. Если это высокоразвитая цивилизация, может, силовое поле? Головой и ничем другим он ворочать не мог. «Хорошо зафиксированный мужик в предварительных ласках не нуждается», – вспомнил он старую шутку и мысленно рассмеялся.