Гадалка для холостяка - Белинская Анна (читаем книги онлайн .TXT, .FB2) 📗

Нас задержали на практикуме по технологическим наладкам и испытаниям, будь они прокляты! Вернее, это мой одногруппник Авдей задержался, дописывая за меня эксплуатационный расчет и сводя его в таблицу. Поэтому я останавливаюсь и дружелюбно жду тучного парня с мелкими бисеринками пота на лбу.

Смотрю на время в телефоне, показывающее, что до начала семинара остается ровно одна минута, и я готова принять предложение своего одногруппника и бросить боевого товарища. Но моя совесть стучит мне по темечку, напоминая, что учиться мне с отличником Авдеем Мавдейкиным еще полтора года.

– Нет, командир, – подхватываю парня и закидываю его огромную лапу себе на плечо. Ноги подкашиваются, а в нос ударяет запах невыносимого пота. Буэээ. – Своих не бросаем, – вру я и морщусь.

Терпеть, Решетникова, Бог терпел, велел нам терпеть! Кто за тебя будет величину для водотрубных котлов, допускающих шарошипение, искать? Поэтому молча напряглась, собралась и задержала воздух, как минимум минуты на две, потому что мокрая подмышка Авдея пялится на мое ухо.

– Ты такая сильная, Янка, – лыбится одногруппник. – И пахнешь вкусно, – парень наклоняется и шумно втягивает запах моей макушки.

Пф-ф! С первым утверждением согласна на все 100. Если бы Мавдейкин побегал столько, сколько ношусь я с подносами между столиками, тоже бы подкачался и, возможно, схуднул! И я бы сейчас не корячилась, волоча это бренное рыхлое тело. А на счет второго – спорный вопрос, потому что теперь я, вероятно, пахну Мавдейкиным Авдеем и его пОтом.

– Давай-давай, шевелись, – передернув плечом, скрючиваю мину, отвернувшись в сторону, чтобы Авдей не заметил.

Сумка падает на локоть, а прядь светлых волос сползает на глаза. Сдуваю ее и вздрагиваю от трезвонящего, раздирающего перепонки звонка.

Вот же велкопоповицкий кОзел!

Нужно ускориться, потому что сейчас у нас начнется пара у самого несговорчивого преподавателя курса.

За неполные три года обучения ни с одним преподавателем у меня не было проблем. И только с Мироновым Ильей Ивановичем у нас не случилось взаимной симпатии.

Как только последний входящий в аудиторию одногруппник тянет за собой дверь, входим мы с Мавдейкиным.

Занимаем первую пустую парту. Я бы с огромным удовольствием забилась повыше, можно даже в космос, но у Мавдейкина туго со зрением, поэтому мне тоже приходится сидеть за партой для ботанов. Потерять пригретое место рядом с отличником – для меня роскошь непозволительная. Мне и так еле удается выдерживать на себе его масляные взгляды. Я думаю, что мой одногруппник считает, что у нас с ним типа отношения. И пусть считает, мне это выгодно, когда три года Мавдейкин решает за меня все контрольные и расчетные домашние работы.

– Здравствуйте, Илья Иванович.

– Доброе утро.

– Здрасте.

Аудитория приветствует Миронова, которому, к слову, равнодушно. Даже, если бы с ним никто не поздоровался, он бы не заметил. Впрочем, как и всех нас в классе. Он кивает в ответ, не отрываясь от своего телефона.

Вообще, он ведет себя так, будто каждый раз его заставляют идти на пары под дулом гранатомёта.

Для него каждый из нас – такая же мебель, как эти деревянные парты.

Он не выделяет абсолютно никого. И даже меня.

Когда после зимних каникул я увидела Миронова впервые, у меня защипало глаза. В тот момент мне подумалось, что красавец с обложки глянцевого журнала звезда рилсов инсты случайно заблудился в нашей аудитории, выискивая фотоагентство.

На моей специальности преподают исключительно профессора-старички, инженеры-заумники и кандидаты наук. И какова была моя радость, что среди всего этого пенсионного фонда затерялся молодой привлекательный препод.

Я ошибалась.

С нашими старичками найти общий язык оказалось легче, чем с этим красавчиком-снобом.

К слову, наверное, стоит рассказать о себе, о вузе, в котором я обучаюсь, и направлении подготовки, выбранном мной не случайно.

Вообще, в моей без полутора месяца двадцатидвухлетней жизни всё не случайно, а четко продуманно и выверено. На волю случая рассчитывать не рационально в моем случае, когда в кармане моей худой куртки ни копейке, а в холодильнике – гуляет запах сырокопчёной колбасы, оставшийся после предыдущих квартиросъёмщиков. Это, конечно, я утрирую, но смысл понятен.

Итак, меня зовут Решетникова Яна, и каждый свой шаг я стараюсь обдумывать и просчитывать. Если бы не мое умение выкручиваться и приспосабливаться, уверенна, Москва уже давно бы меня пережевала и выплюнула вместе с моими кроссовками, которые я ношу третий год и подклеиваю супер-моментом. А пока я стою у нее поперек горла костью и не собираюсь её покидать.

Всё потому, что у меня есть цель.

Эту цель я поставила себе еще в двенадцать лет, когда осознанно решила, что донашивать за двумя старшими сестрами куртки и обувь мне не нравится. Я выросла в городе за двести двадцать километров от столицы. Бывший железнодорожный узел теперь называется городом, в котором подростки до сих пор колбасятся под Децла, а автобусы ритуальных услуг «Зодиак» вояжируют по улицам чаще, чем маршрутки. Кроме стариков, алкашей и скинхедов в нашей деревне никого не осталось, потому что те, кто поумнее и помоложе перебрались в Москву. Здесь – жизнь, деньги и всё то, о чем я могла мечтать в детстве и о чем мечтаю сейчас. Я с 12 лет знала, что после получения аттестата и сертификатов ЕГЭ, сразу покину родные пенаты. Так и произошло. Меня никто не отговаривал, не удерживал и не запрещал. Я всегда выбивалась из уклада нашей семьи. К слову, она у меня большая: родители, я и три сестры. Я третья по старшинству. Две мои старшие сестры давно обзавелись семьями, нарожали детей и живут в соседних деревнях. Их, как и моих родителей, устраивает всё: работа в местном продовольственном магазине, дети в садах и школах, муж на диване и «Птичье молоко» по праздникам. На мои рассказы о Москве сестры крутили пальцем у виска, а маман даже как-то сказала: «Янка, ну какая Москва? Кому ты там нужна? Разве что жирных толстосумов ублажать, а полы мыть и здесь можно». Так себе перспектива, ага.

Нет, я была не согласна. Пусть высоким интеллектом я и не обладаю, но мозги у меня есть. Мне пришлось в себе их прокачать, чтобы выжить в условиях, в которых я существовала до восемнадцатилетия. У меня нет обеспеченных родителей, нет денег и наследства, но у меня есть молодость, красота и хитрость.

Я приехала в Москву в восемнадцать лет с одним рюкзаком за спиной, двадцатью тысячами на карте и огромными надеждами, которые разбились в первый день моего приезда, когда ночевать мне пришлось на вокзале.

Целый год я потратила на выживание. Рассказывать, как мне было тяжело и трудно можно долго. А жалеть себя – не имею времени и возможности.

Ни о какой учебе речи не могло быть так же, как и о возвращении домой. Я поклялась себе, что в свою деревню не вернусь. Поэтому я пошла работать.

За первый год пребывания в столице кем я только не работала, чтобы себя прокормить: я успела побыть аниматором, пока меня не поперли за то, что закусилась с пятилетним пацаном на тему существования Деда Мороза. Причем мелкий говнюк с пеной у рта гнул за то, что он лично его видел, а я доказывала ему, что всего подарки под елкой —дело рук его родителей. Короче, меня пнули пинком под зад, даже не оплатив рабочие часы.

Потом я устроилась в Доставку еды. Ну знаете чувака с огромным баулом за спиной на электровелосипеде? Ага, вот типа таким я и работала, только велосипеда у меня не было, и я была злая, как почтальон Печкин, когда неподъёмный чемодан пару раз перевесил и чуть не одарил меня сотрясением мозга. Но конец моей карьере доставщика закончился окончательно тогда, когда парни из ближнего зарубежья чуть не отметелили меня в подворотне за то, что я отбирала, якобы, у них заработок. Я помню их слова после того, как они толпой отобрали у меня сумку: «ПАНАЕХАЛИ! Это наш Масква, поняль? Чтобы моя тебя тут не видель».

«Еще как поняль», – кивала я и бежала, как трусливый заяц.