Помещик. Том 3. Ратник - - (читать книги бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗
– Опять выё… ваешься? – тихо спросила супруга у Андрея, осмотревшись перед этим по сторонам, чтобы никого рядом не было.
– А? – не сразу понял он.
– Я говорю, опять против общества идёшь? Никто ведь так не воюет ныне.
– Не воюет. Но и шишек им полный зад да кирпичом по… хм… лицу, – пожал плечами Андрей. – Сами себе злобные буратины. Что мне с них?
– Ты снова будешь белой вороной. Забыл, чем это чревато?
– Слушай. У меня просто нет выбора.
– Выбор есть всегда.
– Но частенько альтернатива настолько хуже, что ей можно пренебречь.
– Почему хуже? Воюют же. И не дурно воюют.
– В том-то и дело, что дурно. Нельзя победить водяного в реке по его правилам…
– Чем же эта твоя затея лучше?
– Понимаешь, – произнёс Андрей, переходя на нормальный русский язык и, в свою очередь, оглядываясь по сторонам, – примерно век спустя Алексей Михайлович в куда более тяжёлых для поместного войска условиях начнёт создавать отряды конных копейщиков. У многих из них не будет даже панциря. А под седлом у них окажутся не мерины, и даже не меринки, а меринцы, то есть крупные пони. Но даже такие конные копейщики покажут себя удивительно эффективными против Степи. Почему? Бог весть. Может, из-за организованности и слаженности. Может, из-за склонности к решительному натиску. Может, ещё почему. Но ими постоянно затыкали дыры по всему югу, а нередко и против Литвы использовали для борьбы с их поместными, что по татарскому образцу воевали. Ну или, как тогда говорили, по казачьему.
– Почему же тогда не произошло всеобщего перехода к такому бою у конницы?
– Потому что, – развёл руками Андрей. – Конные копейщики по честности службы стояли ниже обычной поместной конницы, что держалась за свои традиции боя и вооружения. Оттого в них шли только самые бедные и разорившиеся помещики. И, только лишь поднявшись, старались уйти обратно – в поместную службу. Да чего и говорить – когда в Новгороде Алексей Михайлович попытался развернуть свой полк крылатых гусар, даже в него набрать людей оказалось проблемой. НАМНОГО меньшей, но проблемой.
– Не понимаю… – покачала она головой. – Ты что, думаешь, что люди дураки?
– Просто ленивые жопы. И лень эта не всегда в делах. Иной раз глянешь – труженик, а приглядишься, он просто ленится подумать и оптимизировать свой труд. А потому и упахивается до потери пульса.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что, по моему мнению, человек – существо едва разумное. Я бы даже сказал – условное разумное. Мозг вроде бы есть, но пользоваться им он не любит. Ленится. И обожает держаться всего привычного, обычного и естественного для него. Любое изменение кажется злом. Особенно если имеет место страшный дефицит всего и вся, и нужно выживать. Казалось бы, кризис. Нужно шевелиться. Но нет. Именно в кризисных условиях самые крепкие и твердолобые ретрограды, ибо любая ошибка может стоить им жизни. Вот почему помещики этой эпохи, как и крестьяне, очень долго держались традиций. И Пётр не зря их ломал через колено.
– Тем более! Зачем ты прёшь против ТАКОГО мощного течения?
– Потому что у меня нет выбора. Если я стану играть по их правилам, то проиграю.
– А если пойдёшь против системы, то выиграешь? – скептически выгнула бровь Марфа.
– Милая, – произнёс Андрей и ласково огладил её животик, – я совсем иначе действую, нежели Алексей Михайлович.
– Да ты что?
– Да, – не поддался на провокацию Андрей. – Я не пытаюсь сформировать конных копейщиков вне системы поместной службы. Я пытаюсь возродить их внутри неё. Ведь формально в самом начале, первые десять-двадцать лет своего существования, поместная служба и опиралась на конный копейный бой.
– И кто из аборигенов это знает?
– Главное – это подход. Они держатся за старину. За традицию. Пусть даже этой традиции едва два поколения. Вот я на это давить и стану. Дескать, отец мне о том сказывал, что на самом деле правильно вот так.
– А откуда он о том узнал?
– Так ему его отец, а тому его отец сказал.
– Дед твой жив, и его могут спросить. Оба деда.
– Ну тогда моему отцу дед его сказывал. Сразу, минуя отца. Тот точно уже мёртв. Вот. Что, дескать, были времена, когда…
– Ох и скользкая эта дорожка…
– Чем же?
– Твои слова – это просто слова.
– Учитывая кругозор и образование аборигенов, любой, кто держится уверенно и демонстрирует, будто бы точно ведает, что делает, выглядит в их глазах знающим человеком. Особенно если ссылается на слова стариков. И лучше почивших, но славных. Ведь не новинку предлагает, а по старине доброй жить зовёт. А любое прошлое – оно здесь авторитетно. И прекрасный инструмент для спекуляций.
– Это ты так думаешь.
– Доверься мне.
– Милый, мне кажется или ты уже не раз и не два вляпывался? Хочешь снова? Я тебе говорю – постарайся быть как все. Постарайся не выделяться. Тебе же не войну нужно выиграть, а нашу жизнь сытой и спокойной сделать. Твою жизнь, мою и нашего малыша, – произнесла Марфа, погладив себя по животу. – А то, не ровен час, навлечёшь на себя гнев Государя. И всё. И конец.
– Милая, я знаю, что я делаю.
– Что-то не верится…
– Из-за того, что я уже несколько раз напортачил, мне остаётся только одно – бежать вперёд. И удивлять, удивлять, удивлять. Если этого не будет, то сожрут меня. С потрохами сожрут. И тебя не пожалеют. Если повезёт – в монастырь отправят. А скорее всего, просто удавят.
– Раз решил удивлять, то чего с этой фигнёй возишься? Где ружья? Где пушки?
– А танки? А самолёты? А автомат Калашников? Или ты может мне предложишь начать с промежуточного патрона и командирской башенки? Ну а что? Прямо на шлем её и поставлю.
– Не делай из меня дурочку. Ты же понимаешь, о чём я говорю.
– Понимаю. А вот ты, видно, не очень. Чтобы использовать огнестрельное оружие, мне нужно добиться одного условия. Точнее, двух. Да. Двух. Первое, – произнёс он, отогнув большой палец, – я должен добиться определенного уровня публичного богатства. Второе, – отогнул он указательный палец, – стать достаточно авторитетным как военный специалист, то есть повоевать – и успешно повоевать. Иначе эффект от новизны окажется слишком шокирующий.
– Шокирующий? Но чем?! Вон у Царя уже есть стрельцы и наряды [3] артиллерии.
– Пехотой я заниматься не могу. Это урон чести. Только конницей. Это понятно?
– Разумеется, – кивнула Марфа, – хоть и звучит дико. Пехота – царица полей.
– Это там… в наше время… А тут всё иначе.
– Дикари, – буркнула она. – Ты же сам мне говорил о том, что в Европе ураганят пехотные баталии испанцев. Вот прямо сейчас.
– Говорил. Но разве, кроме нас, кто-то это знает в этих краях?
– Так расскажи.
– И кто мне поверит?
– М-да… Чёртова старина…
– Какая есть, – развёл он руками. – Так вот. Для вооружения конницы огнестрельным оружием оно должно быть надлежащего качества. Фитильные пищали тут не подойдут. Требуются колесцовые «стволы». Вроде бы есть уже кремнёвые замки, но они крайне ненадёжны сейчас и стоят не сильно меньше. Вот. А один рейтарский пистолет у нас тут, в Туле, обойдётся мне как снаряжение десятка поместных всадников. Карабин – ещё больше. Их же на Западе делают. В Священной Римской империи, во Франции, в Италии.
– А ты их с помощью Ильи сделать не можешь? Вместе с ним. У тебя же подходящие навыки имеются. И знания. Вы разве не справитесь?
– Теоретически, конечно, могу. Но разве это изменит оценку их стоимости в глазах окружающих? Каждому всаднику нужно пара таких пистолей. Минимум. Плюс карабин. Ты представляешь, НАСКОЛЬКО это дорого?
– Но все в Туле и так знают, что у тебя много денег. А если и нет их прямо сейчас, то ты знаешь, как их быстро достать. Или ты в этом сомневаешься?
– Много денег и НАСТОЛЬКО много денег – это две очень большие разницы. И ладно бы пистоли с карабинами. Бес с ними. Представь себе, сколько стоят орудия! Ныне эти игрушки по карману только Государю. И он трясётся над ними, как наседка над цыплятами. Бронза – исключительно импорт и дорогой импорт. Так что заводить артиллерию имеет смысл с одобрения Царя. Чтобы не было эксцессов. Понимаешь? Во всяком случае, нормальную. Но даже если мне сделать несколько эрзац-пушечек вроде деревянных, то для них нужен порох. Много пороха. А это всё не так-то и просто, да ещё и вопросов массу вызывает…
