Пески времени - Шелдон Сидни (версия книг txt) 📗
Они дошли до двух последних камер.
– Пришли, падре.
Охранник отпер одну из дверей и осторожно отошел, пропуская вперед священника. Затем он запер дверь и встал в коридоре, готовый отреагировать на малейший сигнал тревоги.
Священник подошел к человеку, лежавшему на правой койке.
– Как твое имя, сын мой?
– Рикардо Мельядо.
Священник внимательно смотрел на него. Трудно было понять, как выглядел раньше этот человек. Его избитое в кровь лицо было таким опухшим, что глаз почти не было видно.
– Рад, что вы пришли, падре, – произнес заключенный, едва шевеля распухшими губами.
– Долг церкви – спасти тебя, сын мой, – ответил священник.
– Сегодня утром меня повесят?
Священник слегка похлопал его по плечу:
– Тебя приговорили к смертной казни гарротой.
Рикардо Мельядо уставился на него.
– Нет!
– Мне очень жаль. Приказ отдан самим премьер-министром. – Затем священник положил руку на голову заключенного и монотонно начал: – Поведай мне о своих грехах...
– Я много грешил в помыслах, деяниях, и я всем сердцем раскаиваюсь в своих грехах, – сказал Рикардо Мельядо.
– Молю Отца Нашего Небесного о спасении твоей души. Во имя отца, и Сына, и Святого Духа...
Стоя возле камеры, охранник слушал и про себя думал: «Что за пустая трата времени. Господь просто плюнет ему в глаза».
Священник закончил:
– Прощай, сын мой. Да примет Господь твою душу с миром.
Священник подошел к двери камеры, и охранник, отперев ее, отступил, наведя автомат на заключенного. Затем, заперев дверь, охранник подошел к соседней камере и открыл ее.
– Он ваш, падре.
Священник вошел во вторую камеру. На лице находившегося там человека тоже были следы жестоких побоев. Священник окинул его внимательным взглядом.
– Как твое имя, сын мой?
– Феликс Карпио.
Это был крепкий бородатый мужчина со свежим синеватым шрамом, видневшимся на щеке сквозь бороду.
– Я не боюсь смерти, падре.
– Это хорошо, сын мой. Никому из нас ее не миновать.
Пока священник выслушивал исповедь Карпио, до здания докатился отдаленный звук, сначала приглушенный, он становился все громче и громче. Это был грохочущий стук копыт, смешавшийся с криками разбегавшейся толпы. Охранник встревоженно прислушивался. Шум быстро приближался.
– Вы бы поторопились, падре. На улице творится что-то неладное.
– Я закончил.
Охранник торопливо открыл камеру. Священник вышел в коридор, и дверь за ним закрылась. У фасада тюрьмы раздался оглушительный грохот. Повернувшись, охранник посмотрел в узкое решетчатое окно.
– Что за шум, черт побери?
– Похоже, что кто-то просит у вас аудиенции, – сказал священник. – Не возражаете, если я возьму у вас это?
– Что «это»?
– Ваше оружие, пожалуйста.
Священник подошел вплотную к охраннику, молча снял верхушку висевшего у него на шее креста, обнажая лезвие длинного, зловеще поблескивавшего стилета. Молниеносным движением он ударил охранника кинжалом в грудь.
– Видишь ли, сын мой, – сказал он, забирая автомат из рук умирающего охранника, – Господь и я решили, что тебе больше не понадобится это оружие. In Nomine Patris, – произнес Хайме Миро, набожно перекрестившись.
Охранник рухнул на цементный пол. Взяв у него ключи, Хайме Миро поспешно открыл двери обеих камер. Доносившийся с улицы шум становился все громче.
– Скорее, – скомандовал Хайме.
Рикардо Мельядо взял автомат.
– Из тебя получился чертовски хороший священник. Я чуть было на самом деле не поверил.
Он попытался улыбнуться распухшими губами.
– Здорово они над вами поработали. Ничего. Они заплатят за это.
Поддерживая обоих, Хайме помогал им идти по коридору.
– А что с Саморой?
– Охранники забили его до смерти. Мы слышали, как он кричал. Его отнесли в лазарет и сказали, что он умер от сердечного приступа.
Они подошли к запертой железной двери.
– Ждите здесь, – сказал Хайме. Приблизившись к двери, он обратился к стоявшему за ней охраннику: – Я закончил.
Охранник открыл дверь.
– Поторопитесь, падре. На улице какие-то беспорядки...
Ему не суждено было закончить фразу. Нож Хайме вонзился охраннику в грудь, изо рта у него хлынула кровь.
Хайме махнул своим товарищам:
– Пошли.
Феликс Карпио поднял оружие охранника, и они стали спускаться по лестнице. На улице царил хаос. Вокруг носились полицейские, пытаясь понять, что происходит, и справиться с орущей толпой людей, отчаянно стремившихся спрятаться от разъяренных быков. Один из быков, бросившись к фасаду здания, врезался в каменные ворота. Другой терзал тело сбитого с ног охранника.
Во дворе наготове стоял красный грузовик. В этой сумятице почти никто не заметил трех беглецов, а тем, кто и видел, было не до них, поскольку нужно было думать о спасении собственной жизни. Не говоря ни слова, Хайме и его товарищи запрыгнули в кузов грузовика, и он помчался по заполненным людьми улицам, распугивая прохожих.
Местная жандармерия, гражданская гвардия, одетая в зеленую форму и черные лакированные шляпы, тщетно пыталась унять обезумевшую толпу. И вооруженная полиция, размещенная в столицах провинций, тоже была не в силах противостоять этому кошмару.
Отчаянно пытаясь скрыться от разъяренных быков, люди устремлялись во все стороны. Опасность заключалась не столько в быках, сколько в самих людях, которые в стремлении спастись давили друг друга. Старики и женщины, падая, оказывались под ногами бегущей толпы.
Хайме с ужасом смотрел на это жуткое зрелище.
– Мы не рассчитывали, что произойдет такое! – воскликнул он.
Он беспомощно взирал на жестокую бойню и ничего не мог сделать, чтобы остановить ее. Он закрыл глаза, чтобы не видеть этого.
Шум и смятение остались позади, грузовик выехал в окрестности Памплоны и свернул на юг.
– Куда мы едем, Хайме? – спросил Рикардо Мельядо.
– Неподалеку от Торре есть безопасное место. Мы пробудем там до темноты и затем двинемся дальше.
Феликс Карпио морщился от боли.
Хайме Миро сочувственно смотрел на него.
– Мы скоро приедем, мой друг, – тихо сказал он.
Он никак не мог забыть жуткие сцены на улицах Памплоны.
Через полчаса они добрались до маленькой деревушки Торре и, обогнув ее, подъехали к дому, одиноко стоявшему в горах, возвышавшихся за деревней. Хайме помог двум своим товарищам выбраться из кузова грузовика.
– За вами приедут в полночь, – сказал шофер.
– Пусть привезут врача, – ответил Хайме. – Грузовик этот где-нибудь брось.
Втроем они вошли в дом. Это был простой и уютный фермерский домик с камином в гостиной и потолком из бруса. На столе лежала записка. Хайме Миро прочел и улыбнулся ее гостеприимному содержанию: «Мой дом – твой дом». В баре стояли бутылки с вином. Хайме наполнил стаканы.
– Не знаю, как благодарить тебя, мой друг. За тебя! – сказал Рикардо Мельядо.
– За свободу! – ответил Хайме, поднимая стакан.
В клетке вдруг защебетала канарейка. Подойдя к ней, Хайме какое-то время наблюдал, как она отчаянно махала крылышками. Затем, открыв клетку, он осторожно взял птичку и поднес ее к открытому окну.
– Лети, птичка, – нежно сказал он. – Все живые создания должны быть свободными.
